1945. Берлинская "пляска смерти". Страшная правда о битве за Берлин - Хельмут Альтнер

Жители деревни стоят возле домов, но, судя по всему, не слишком рады нашему появлению. Мы не можем осуждать их за это, потому что наше присутствие может привести к самым трагическим последствиям. Один из домов, в котором совсем недавно находились русские, охвачен пожаром. Языки пламени ярко освещают соседние дома.

Покидаем деревню и подходим к временному мосту через Хафель. Несмотря на свою хрупкость, он выдерживает значительный вес, и танки без особых проблем переправляются по нему на другую сторону.[143]Дорога направо тянется параллельно Хафелю, дорога налево ведет к Потсдаму. Спрашиваем у местных жителей, где находится армия генерала Венка, но те ничего не слышали о ней. Нигде поблизости нет никаких немецких военных частей. Бои за Потсдам закончились несколько дней назад, и лишь на Пфлауэнинзеле оборона продержалась немного дольше. Возможно, армия находится в Бранденбурге, который удерживается вот уже десять дней.[144]

Когда мы проходим мимо одного из домов, из него выбегает молодой парень из зенитных вспомогательных частей и говорит, что неподалеку находятся несколько немецких пленных. Они сидят взаперти. Их нужно освободить, взломав дверь, потому что русские ушли и унесли с собой ключи.

Охваченный любопытством, захожу во двор, чтобы самому узнать, как же русские обходились с этими несчастными. Несколько солдат выбивают дверь, затем молча застывают на пороге. Мы зовем тех, кто находится внутри дома. В ответ раздаются чьи-то голоса, и нам по-немецки велят убираться прочь.

На улице уже совсем темно. Прохладный ночной ветер усиливается. Мы дрожим от холода и испытываем сильный голод, несмотря на то, что в Фалькенреде нас угощали кофе с бутербродами. Сворачиваем налево. Направо видим дорогу, ведущую к сараю, от которого в направлении поля убегают несколько человеческих фигур. Вскоре беглецы скрываются в лесу. Скорее всего, это русские, находившиеся в деревне и дожидавшиеся нашего ухода. Возле деревенских домов стоят два русских грузовика с красными флажками на капотах. К одному из них прицеплено тяжелое противотанковое орудие. Местные крестьяне кувалдами разбивают его затвор. В поисках еды залезаем в кузова грузовиков. Кто-то из нас сбрасывает на землю несколько ящиков, из которых на дорогу высыпается масса русских медалей. Весь грузовик нагружен ящиками медалей всевозможных видов. В кузове второго грузовика оказываются черный хлеб, сардины в масле, тушенка и пачки масла. Жители деревни охотно помогают нам разгрузить машину, и вскоре в ней ничего не остается. Спрыгиваю на землю, прямо на ковер из русских медалей и орденов, серебряных, золотых и покрытых красной эмалью.

Садимся под деревьями и жадно едим. Позади нас находится горящий сарай, из которого только что бежали русские. Он загорелся от снаряда, выпущенного из нашего танка. Несколько крестьян пытаются потушить огонь, однако это им не удается, и пожар разгорается еще сильнее. Пламя высоко вздымается в ночное небо.

Неожиданно со стороны леса доносятся выстрелы. Танк подъезжает ближе и выпускает несколько снарядов в направлении лесного массива. Затем разворачивается и возвращается обратно. Обсуждаем наши действия. Нам необходимо добраться до Гентина через Прицэрбе, а затем двигаться к Йерихову, откуда уже рукой подать до Эльбы. Крестьяне рассказывают нам, что русские находятся близ Прицэрбе. Таким образом, нам следует быть готовыми к тому, что нас в любом месте может ожидать засада. Отправляемся в путь. Нам приходится обходить главные дороги, где нас наверняка ждет враг. Сворачиваем на тропинку, ведущую к Эльцину. Темно настолько, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Численность нашей колонны сократилась, теперь нас примерно восемьсот человек. На краю тропинки стоит горящий танк. Возле него столпились танкисты. У танка сломалась гусеница, и экипаж решил взорвать свою боевую машину.

Идем дальше. Неожиданно грохочут взрывы, и нас осыпает фонтаном земли. Выстрелы артиллерийских орудий распахивают местность, на которой мы оказались. Бежим по полю, прячась в воронках. Два офицера СС продолжают идти вперед, время от времени бросаясь на землю. Земля сырая и холодная, кажется, что холод сочится отовсюду. От него буквально немеет тело, теряя чувствительность. Взрывы теперь гремят чуть дальше от нас и слышны через разные промежутки времени. Мы инстинктивно падаем на землю каждый раз, когда слышим их. Многие солдаты где-то побросали оружие и теперь прячутся в поле. Темно стало настолько, что я практически ничего не вижу. Неожиданно чувствую непреодолимую усталость и засыпаю.

Чувствую какое-то прикосновение к лицу. Открываю глаза и жду, когда глаза привыкнут к темноте. Понимаю, что мои товарищи куда-то исчезли и вперед ушли даже самые последние отставшие солдаты. Быстро поднимаюсь и изо всех сил бросаюсь вперед. Я продрог до костей и чувствую, что никак не могу сдержать дрожь. Двигаюсь как во сне и время от времени натыкаюсь на идущих впереди меня людей, которые громко выражали свое недовольство моей неловкостью.

Темнота вокруг такая, что невозможно разглядеть, кто идет впереди тебя. Где-то вдалеке мелькает луч прожектора. Он указывает на запад. Именно на запад я хочу быстрее попасть, потому что надеюсь, что русских там пока нет. Похоже, что мои спутники придерживаются такого же мнения.

Прибавив шаг, добираюсь почти до самой головы колонны. Самыми первыми идут офицеры СС, о чем-то негромко переговариваясь. По всей видимости, они единственные офицеры нашего отряда, потому что генерал куда-то исчез. Мы неожиданно останавливаемся. Один из офицеров, осторожно подсвечивая себе фонариком, изучает карту. После этого мы продолжаем движение. Сворачиваем направо и идем по какой-то узкой тропе.

Опускается туман. Далекий прожектор больше не виден. Это досадно, поскольку мы лишились хотя бы какого-то ориентира. Снова оказываемся среди сельскохозяйственных плантаций. Шагаем по длинным грядкам спаржи. Долго пытаемся найти тропинку и спустя какое-то время обнаруживаем ее — ту самую, с которой недавно свернули. К этому времени наша колонна изрядно убавилась количественно. Очевидно, арьергард не заметил, как мы свернули, и пошел прямо. Офицеры СС тоже куда-то делись, и мы останавливаемся, не зная, что делать дальше. Туман плотным одеялом укутывает нас, полностью лишая видимости. Наконец мы продолжаем движение. Ощущение такое, будто находишься в наполненной паром прачечной. У нас нет ни компаса, ни карты, чтобы сориентироваться на местности. Мы просто идем в том направлении, которое нам представляется западом.