Миллениум - Инна Тронина

Они допили шампанское одновременно, уже не говоря друг другу ни слова. Артур достал из шкафчика шёлковую скатерть, взмахнул ею и накрыл стол поверх бутылок и посуды. Тем самым он дал понять, что поужинают они позже. А потом поднял Валерию на руки, стараясь не понять оборки её роскошного платья, и понёс вон из кухни. Около выключателя остановился, и Лео после мгновенного замешательства погасила свет.

Через пять минут в прихожей и в комнате зазвонили телефоны, но трубку никто не взял. Аппараты взрывались ещё пять раз, но потом смолкли до лучших времён, словно осознав тщетность попыток докричаться сегодня до Артура Тураева.

Лиза Лосс вышла из ворот иеговистского городка и тут же села в поджидавшую её машину. Закрыла глаза и будто бы моментально уснула. Она не отдавала никаких распоряжений. Шофёр сам знал, что хозяйку нужно везти из Солнечного в Комарово, в особняк, где пожилая няня укачивает девочку Хелену. Несмотря на то, что ребёнка вскармливали искусственно, бутылочку с молочной смесью давала ей только Лиза. Делать это самостоятельно никто, в том числе и няня, не имел права.

Лиза в Иегову не верила, обряды сектантов не исполняла, но была в неплохих отношениях с некоторыми из проживающих в лагере женщин. А те, в свою очередь, приглашали Лизу заходить чаще, не теряя надежды обработать впечатлительную вдовушку. Она казалась лёгкой добычей — тонкая, интеллигентная, нервная, вся в чёрном — в водолазке из шерсти ягнёнка и в джинсах, заправленных в украшенные заклёпками сапоги-«казаки». Но вдова Эрвина Лосса ограничивалась лишь дружескими беседами, литературу от иеговистов не принимала и при первой же возможности спешила к дочери.

Казалось, у Лизы было теперь всё, о чём она мечтала. Днём тоска отступала, но зато ночью Лиза не могла уснуть без таблеток. А едва она забывалась, из тёмных углов сознания выползали кошмары…

Быстро темнело, свинцовые тучи неслись над Приморским шоссе, над верхушками сосен, которые яростно трепал штормовой ветер. Шумел невдалеке залив, орали над песчаным откосом вороны, и Лиза, доселе спокойная и отрешённая, почувствовала внезапную тоску. Казалось, для этого не было никаких оснований — дорога свободна, до дома уже близко, и заминок не ожидается.

Неужели что-то произошло с девочкой? Или с родителями, оставшимися в Москве? После гибели мужа Лиза по-настоящему не расслаблялась и постоянно ждала очередного гадкого подвоха от судьбы.

Лиза запахнула покрепче лёгкую лиловую куртку, капюшон которой был отделан песцом, выкрашенным в тот же цвет. Открыла рот, чтобы поторопить водителя, но потом решила, что паника неуместна. Может быть, она просто устала. Что-то происходит с погодой, которая всегда не лучшим образом влияла на самочувствие. А этой весной в Питере шторм идёт за штормом. Но и в Москве, как сообщали родные, положение немногим лучше. Мама говорила что-то о необычайной солнечной активности, о високосном годе, да ещё с тремя нулями на конце — такие вехи в истории человечества не могут не запомнится. И, как правило, происходят разные катастрофы.

Лизе оказалось достаточно и одного несчастья, и потому она каждое утро просыпалась в смутном ожидании чего-то неприятного, но пока проносило. Обожаемая доченька росла, уже узнавала маму, весело гулила, играла своими ручками и ножками, вполне прилично держала головку.

Лиза заваливала Хелену игрушками, каждую неделю показывала врачу, который специально приезжал из Москвы, и по нескольку раз в ночь вставала к девочке, даже если та не плакала. Часами Лиза сидела в детской, откинув муслиновый полог роскошной кроватки-качалки, и смотрела на щекастого младенца. Она обливалась счастливыми слезами и представляла себе Хелену взрослой. Забывая о том, что ребёнок неродной, старалась вообразить, на кого из семьи он будет похож.

А потом всё вспоминала и начинала беспокоиться — а что если мать сумеет разыскать их и предъявит права на крошку? Иннокентий сказал, что с отцом ребёнка удалось всё уладить, но нужно опасаться совершенно остервеневшей мамаши. Та, ранее продав дитя за доллары, теперь рыщет по всей Москве, надеясь вернуть Хелену. И, если обнаружит ребёнка, тут же заявит, что его похитили, и доказать сам факт продажи будет очень трудно. Договорённости документально не оформлялись и подписями-печатями не скреплялись.

Поэтому Лизе нужно затаиться под Питером. И ждать, пока Лукин договорится с очень осведомлённым ментом, от которого многое зависит. Деваться менту некуда. Выбор у него будет невелик — как взять деньги и уйти с их пути, или замолчать навсегда. Получив такого союзника, Иннокентий сможет легко блокировать любые попытки «биологической матери» покачать права.

К тому же три недели назад вместе с двумя охранниками была арестована Дарья Дмитриева, осуществляющая сопровождение «кошёлок» к месту родов. Лёва Мерейно сильно переживал из-за неопределённого положения сестры, которая чересчур много о них знала. И для того, чтобы показания Дарьи были нейтрализованы на дальних подступах, Иннокентию позарез требовался контакт с офицером милиции, работавшим в МУРе; тот с Нового года вёл дело о похищении Хелены. Иннокентий уверял Лизу в том, что все менты продажны, тем более, если вторым вариантом числится «чик-чик». А потому уже в конце апреля, а, может, и в середине она сможет вздохнуть свободно…

«Мерседес» цвета форели бесшумно подъехал к массивным воротам. Водитель несколько раз нажал на клаксон, давая знать охраннику о прибытии хозяйки. Послышалось тихое жужжание, почти нее различимое из-за шума сосен и елей. Толстые, высокие, окованные железом створки поползли внутрь двора, и лимузин вкатился на территорию, арендованную Лизой вместе с типовым коттеджем из красного кирпича.

Через лобовое стекло она увидела, что в детской горит свет, и облегчённо вздохнула. Значит, пока всё, как обычно. Вопли чаек над заливом выматывали душу, и хотелось поскорее отделаться от водителя, от охранника, даже от няни Майи Андреевны; а потом остаться с Хеленой и покормить её.

Няня, конечно, уже приготовила импортную, разрисованную цветочками, бутылку со специальной соской и вмонтированным градусником. Ещё немного, и все тревоги останутся позади. Лиза Лосс вновь станет только матерью и забудет печали.

— Алексей, вы до утра свободны, — быстро сказала Лиза, выбрасывая длинную ногу и машины на плитки садовой дорожки. — Если будете нужны, позвоню сама.

— Понял.

Водитель, спешно нанятый молодой парень из местных, никогда лишних вопросов не задавал. Он увёл машину в гараж, где предполагал повозиться ещё часа два, потому что никогда не оставлял вверенный ему «Мерседес» грязным снаружи и не прососанным изнутри. Случалось так, что Алексей устранял мелкие поломки, и тогда требовалось ночевать в помещении охраны, но эти тонкости Лизу уже не беспокоили.

Едва ответив на приветствие охранника, который по совместительству прибирал участок около дома, Лиза бросилась к крыльцу, легко взбежала по ступеням и достала ключи на серебряном брелоке. Отперев два замка, потянула на себя кованую ручку, выполненную в старинном стиле. Шагнула через порог, чутко прислушиваясь. Как там Хеленка? Из-за того, что кормила ребёнка только она сама, Лизе казалось, что молоко течёт из её грудей, и маму девочке никто не заменит.