Пищеблок - Алексей Иванов

– Сделай, как условились, и тогда закончится, – пообещал Игорь.

У входа в столовку разгорелась игра в «резиночку»: две девочки стояли на дорожке, растянув ногами истрёпанную, всю в узелках бельевую резинку, а третья девочка прыгала, как на пружинах. Она ловко поворачивалась то боком, то спиной, скрещивала или растопыривала ноги и размахивала руками для баланса. Её длинный хвостик подскакивал, а юбка раздувалась пузырём.

– Пе-ше-хо-ды, лу-но-хо-ды! – в такт прыжкам тараторила прыгунья. – При-землились, по-хмелились!.. – прыгунья умело меняла фигуры пилотажа. – Бантик влево – королева, бантик вправо – рыжий кот!.. В конвертике приветики, большие пистолетики!.. Ягода-конфета, ракета-сигарета, а в конфете таракан, Ленку любит хулиган!..

Игорь ждал, когда его отряд соберётся после обеда, и наблюдал. Игра в «резиночку» была какой-то очень простой и настоящей, потому что для неё не существовало ни пионеров, ни вампиров. Игорь думал о Веронике. Совсем недавно и она была такой же маленькой девочкой; эта маленькая девочка, конечно, оставалась в душе Вероники и сейчас, как в нём самом оставался маленький мальчик, который играл в войнушку и палкой рубил крапиву. Можно было обозлиться на что угодно в жизни, только не на эту девочку.

Вероника вышла из столовки вместе с Сашей Плоткиным.

– Мне надо поговорить с тобой наедине, – сказал ей Игорь.

– Нам не о чем разговаривать, – холодно ответила Вероника.

– Это важно, – настаивал Игорь.

– Кажется, я предупреждал тебя, чтобы ты отцепился от Вероники? – дребезжащим голосом спросил Саша. – Неужели тебе непонятно?

Саша вёл себя как рыцарь, благородный защитник слабых. Он знал, что Игорь не полезет в драку, а потому держался вызывающе. Однако Игорь не обращал на него внимания, и Вероника тоже.

– Я всё равно буду дёргать тебя, пока не поговоришь со мной.

– Похоже, ты напрашиваешься на мордобой! – полыхал Саша.

– Не привлекай интереса к себе, устраивая мне бойкот, – добавил Игорь, угрожая Веронике тем, чего вампиры боялись не меньше святой воды.

– Ну, хорошо, – нехотя согласилась Вероника. – Отойдём. Саша, остынь. Собери отряд, и ступайте в корпус.

– Только недолго, Корзухин, – сказал Саша. – Если что, Ника, зови меня.

Игорь с мрачным любопытством смотрел, как Саша Плоткин деловито направился к пионерам. Вот как в быту выглядит подчинение тушки пиявцу.

– Прогуляемся до пирса, – предложил Игорь.

Они шли по аллее, будто ничего не случилось: ни разрыва отношений, ни превращения в вампира, ни страшного обещания стратилата. И красный галстук на шее Вероники тоже как будто ничего не означал. Просто галстук.

– Я догадался, – сказал Игорь. – Иеронов укусил тебя в Родительский день, когда ты с бесхозными девочками ходила к нему на чаепитие. А потом ты укусила Сашу, так? Наверное, и ещё кого-нибудь, но это уже не важно.

– Несёшь полную чушь, – досадливо поморщилась Вероника.

– Вокруг никого нет, перед кем тебе изображать обычного человека? – Игорь пожал плечами. – Я же сам видел, как ты залезала ко мне в комнату через окно. А оно на втором этаже. И у тебя были клыки.

– Бред! – решительно отвергла Вероника.

– Я ведь не тушка вроде твоего Сашеньки, чтобы верить во всё, во что ты прикажешь мне верить.

Вероника промолчала.

– Я знаю, для чего тебе пионерский галстук. Я знаю, почему ты предала нашу любовь и вернулась к Плоткину. Знаю, что ты делаешь по ночам. Знаю, что у тебя не бьётся сердце. И знаю, кто такой Иеронов.

За железными воротами по-прежнему возвышалась тумба с гипсовой горнисткой. Проходя мимо, Игорь погладил горнистку по облупленной и шершавой серебряной коленке. В пионерлагере нашлись ужасы и поужаснее ходячей скульптуры. И гипсовая девочка никогда не была живой.

– Нет, Игорь, ты и представления не имеешь, кто такой Серп Иванович, – усмехнулась Вероника без привычной надменности.

При упоминании Иеронова глаза её потемнели. Игорь помнил этот тёмный огонь – он зажигался только в миг торжества и блаженства.

– В нём такая сила, будто он бог. Ему нет преград. Он всё знает о людях. Он делает мир понятным. И я рядом с ним как всемогущая.

Игорь против воли почувствовал ревность к вампиру.

– С чего это Серп так тебя вдохновляет? – угрюмо спросил он.

Конечно, дело было не в близости. Близость – слишком просто.

– Для меня самой это загадка, – Вероника говорила медленно, словно вслушивалась в своё наслаждение. – Подобного со мной никогда не бывало. Наверно, я никогда не встречала других людей с такой же удивительной судьбой и с таким же внятным объяснением жизни. Если ты с ним заодно, то получаешь всё, что необходимо: любовь, свободу, правду. Всё обретает свой смысл. Любое дело ради него – часть великого дела. Я ещё никогда не ощущала себя такой нужной. Мне будто поручили знамя нести.

– Он пьёт твою кровь, а остальное – наркоз, – жёстко сказал Игорь.

– Да, ему требуется моя кровь, – легко согласилась Вероника. – Ну и что? Кому-то требуется инсулин, а ему – кровь. А мне своей крови для него не жалко. Он старый человек. Он изранен в Гражданскую войну. Он болеет. Но возраст и страдания не умаляют величия его духа.

Игорь вывел Веронику на пирс, протянутый с берега далеко в реку. Скоро здесь пришвартуется теплоходик, но пока что пирс оставался пустым, как недостроенный мост. Под ногами скрипели доски. Волны легко шлёпали о сваи и развешенные покрышки. По лицу Вероники бегали отсветы воды.

– Со мной ты была совсем не такая, – заметил Игорь, не пощадив самолюбия Вероники. – Со мной ты не терпела, чтобы тобой командовали. Чтобы за тебя решали, как тебе жить и что думать о жизни.

– Не обижайся, Игорь, – Вероника погладила его по локтю. – Но с тобой всё было… как-то мелко. Понарошку. Погуляли, посмеялись, поцеловались, переспали… А большой мир оставался страшным. Потому я и была такая… нетерпимая. Колючая. А с хозяином мир не страшный. Конечно, в нём много опасностей и неудобств, но теперь я знаю, почему, и знаю, как справляться.

Игоря едва не затрясло от ненависти к вампиру.

– Это всё ложь и обман! – он смотрел Веронике в тёмные глаза, но эти глаза были как проруби во льду. – Сегодня ночью Серп выпьет твою кровь, и через несколько дней ты умрёшь! Для тебя вообще ничего не будет!

– А я согласна, если ему так надо! – ответила Вероника дерзко и даже с радостью. – Думаешь, меня это испугает? Остановит? Да ты не чувствовал никогда, как я сейчас чувствую! Ты не жил, как я живу!

Слышать это Игорю было нестерпимо больно.

Вдали по Волге летел «Метеор». Он сверкал на солнце, точно выстрел.