Гражданин Галактики - Роберт Хайнлайн

Дядю Джека Торби не видел, но судья Брудер восседал за другим столом, не глядя на юношу. Леда тоже не появлялась, и Торби остро почувствовал одиночество. Покончив со вступительными формальностями, Гарш уселся и прошептал:

— Юная леди велела передать, что она желает тебе удачи.

Торби участвовал в суде как свидетель, и то после многих отводов, контротводов и предупреждений суда. Произнося формулу присяги, он заметил в первом ряду отставного председателя Верховного Суда Гегемонии, который как-то раз обедал в Радбеке. Что происходило потом, Торби не помнил, так как свидетельские показания брались у него под гипнозом, в который его погрузил психотерапевт.

Несмотря на то, что каждый пункт обсасывался до бесконечности, лишь однажды слушания едва не приобрели драматический характер. Суд принял возражение Брудера, выдержанное в таком тоне, что по рядам прокатился возмущенный ропот, а некоторые из присутствующих повскакивали с мест. Судья побагровел.

— К порядку! Иначе бейлиф[18] очистит зал!

Началось рассмотрение вопроса об удалении публики из зала, сопровождавшееся протестом репортеров. Однако передние ряды сидели неподвижно, не сводя глаз с судьи. Высокий посланник Веганской Лиги наклонился к своему секретарю и что-то ему прошептал; тот зашелестел клавишами стенографической машинки.

Судья прочистил горло.

— ...Пока не прекратится беспорядок... суд не потерпит неуважительного отношения...

Торби не без удивления выслушал его заключительную реплику:

— ...Из чего следует заключить, что Крейтон Бредли Радбек и Марта Бредли Радбек погибли одновременно в результате бедствия и отныне считаются умершими. Да упокоятся их души в мире. И пусть будет сделана соответствующая запись,— судья ударил по столу своим молотком. — Если имеются завещания и если здесь присутствуют опекуны или душеприказчики, то пусть они подойдут ко мне!

О собственных акциях Торби даже не упоминалось. Он расписался в получении сертификатов в комнате судьи. Ни Уимсби, ни Брудер при этом не присутствовали.

Когда они с Гаршем выходили из зала, юноша глубоко вздохнул.

— Мне даже не верится, что мы наконец победили.

Гарш усмехнулся.

— Не обманывай себя. Мы лишь выиграли по очкам первый раунд. Отныне расходы только увеличиваются.

На лице Торби появилось глубокое разочарование. Их окружили охранники и принялись расталкивать толпу.

Гарш оказался прав. Брудер и Уимсби продолжали управлять компанией и сдаваться не собирались. Торби так и не увидел доверенностей, выданных его родителями. В сущности, он лишь хотел убедиться в том, что, как он подозревал, единственное различие между теми бумагами и документами, подготовленными судьей Брудером, состояло в словах «подлежит отмене» и «подлежит отмене только по обоюдной договоренности».

Однако, как только суд потребовал предоставить доверенности, Брудер заявил, что они были уничтожены при очистке архивов от ненужных бумаг. За оскорбление суда его приговорили к десяти дням заключения, но исполнение приговора было отсрочено, и на этом все кончилось.

Но, хотя Уимсби и лишился контроля над акциями Крейтона и Марты Радбек, не получил их и Торби; счета были заморожены вплоть до утверждения завещаний. А тем временем Уимсби и Брудер продолжали распоряжаться фирмой, пользуясь поддержкой большинства директоров. Торби не имел права даже появляться в конторе, не говоря уж о его бывшем кабинете.

Уимсби покинул поместье Радбек, и ему выслали его личные вещи. В апартаменты дяди Джека Торби вселил Гар-ша, и старик частенько оставался там ночевать: у них была масса работы.

Как-то раз Гарш сказал Торби, что уже возбуждены девяносто семь дел, касающихся его имущества; некоторые — против Торби, некоторые — в его пользу. Часть дел отложена, но многим уже дан ход. Завещания были по сути своей просты: Торби — основной наследник. Однако обнаружилось немало затруднений: появились многочисленные родственники, желавшие поживиться хоть чем-нибудь, если завещания не будут утверждены. Вновь был поднят вопрос о законности признания умершими родителей Торби, вопрос об «одновременности» гибели или гибели в разное время, встал даже вопрос о подлинной личности юноши. Во всех этих делах не было даже и следа присутствия Уимсби и Брудера: заявления подавались родственниками и держателями акций, и Торби был вынужден заключить, что кандидатура дяди Джека устраивает очень многих людей.

Однако по-настоящему юношу огорчил только иск, поданный его бабушкой и дедушкой: они предлагали установить над ним опеку ввиду его некомпетентности. В качестве доказательства помимо того неоспоримого факта, что сложная жизнь Терры ему в новинку, приводилась выдержка из медицинского заключения, полученного в гвардии. Доктор Кришнамурти утверждал, что Торби «в потенции эмоционально неустойчив и в состоянии стресса не может нести полной ответственности за свои действия».

Гаршу пришлось устроить Торби скандальный публичный осмотр у личного врача Генерального Секретаря Ассамблеи Гегемонии. Торби был официально признан вменяемым. И тут же последовал шквал требований акционеров признать юношу профессионально непригодным для ведения дел компании «Радбек», как того требовали частные и общественные интересы.

Торби был измучен этими нападками; он начинал понимать, что быть богатым слишком разорительно. Ведение дел в суде и содержание поместья требовали денег, а Торби был по уши в долгах. Он не мог воспользоваться своими же богатствами, так как Уимсби и Брудер продолжали утверждать, будто бы его личность сомнительна, хотя этот вопрос был уже неоднократно решен в пользу Торби.

Прошло немало времени, прежде чем суд, на три степени выше, чем окружной, предоставил, наконец, ему право распоряжаться деньгами родителей (под надзором суда, который вправе был аннулировать свое решение) и право голосовать их акциями до тех пор, пока не будет окончательно улажен вопрос об их имуществе.

Торби созвал общее собрание акционеров для выборов руководства компании, пользуясь правом инициативы акционера, как это предусматривалось местными законами.

Собрание было устроено в конференц-зале поместья. Его посетило большинство акционеров, живших на Терре, хотя многие из них были представлены по доверенностям. В последнюю минуту в зал впорхнула Леда, весело крикнув:

— Привет всем!

Потом она обернулась к своему отцу.

— Папочка, я получила извещение и решила повеселиться, так что вскочила в автобус и примчалась сюда. Надеюсь, я ничего не пропустила?

Она лишь мельком глянула на Торби, хотя он сидел на возвышении вместе с директорами. Юноша почувствовал облегчение и обиду одновременно: он не виделся с Ледой с тех пор, как они расстались в Сан-Франциско. Он знал, что девушка живет где-то в Радбек-Сити и нередко появляется в городе, но Гарш сказал, чтобы он даже не пытался встречаться с ней.