Революция и семья Романовых - Генрих Иоффе

Сведения об этом совещании дошли до Яковлева. Вызвав Авдеева, он потребовал рассказать ему обо всем, что на нем говорилось, и сообщил, что «уже отдал приказ об аресте Заславского и его друзей». Приказ этот, однако, не был выполнен: Авдеев сообщил о нем П. Хохрякову и самому Заславскому[601].

Поздно вечером 25 апреля, когда в губернаторском доме уже все было готово к отъезду, Яковлев сообщил стрелкам охраны, что он должен увезти бывшего царя. Часть солдат потребовали, чтобы они были допущены в сопровождающий конвой, но Яковлев согласился принять лишь несколько представителей.

В 4 часа утра «поезд», состоявший из 19 парных запряженных кошевок под охраной кавалеристов Г. Зенцова и вооруженных пулеметами пехотинцев, покинул Тобольск. В официальном сообщении «Известий Тобольского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» говорилось: «В ночь с 25-го на 26-ое из Дома свободы (так после революции назывался губернаторский дом. – Г.И.) был увезен комиссаром тов. Яковлевым бывший царь Николай Романов, с ним пожелала ехать бывшая царица и дочь Мария, а также добровольно последовавшие за ними в ссылку граждане Татищев и Долгоруков[602]. Отъезд был обставлен хорошо, и все обошлось без лишнего шума. Комиссар тов. Яковлев имел самые широкие полномочия из Москвы от Совнаркома…»[603]

От Тобольска до Тюмени, где находилась железнодорожная станция, отряду предстояло пройти около 300 километров. Дорога была тяжелая: весна шла широким фронтом, и приходилось переезжать Иртыш и Тобол по льду, в некоторых местах уже залитому водой.

Яковлев явно торопился, спешил скорее достигнуть Тюмени. Чего он опасался? Примечательна запись, которую сделала Александра Федоровна в дневнике 27 апреля: «В селе Борки пили чай… в крестьянском доме. Покинув деревню, вдруг встретили на дороге Седова!»[604]Это имя нам уже известно. Напомним, что Седов – тот самый офицер, который по поручению Маркова-2-го еще осенью 1917 г. выехал в Тобольск для разведки и связи с Романовыми и который установил контакты с Борисом Соловьевым, а позднее – с приехавшим в Тобольск по поручению Вырубовой Сергеем Марковым. Случайной ли была эта встреча «поезда Яковлева» на глухом сибирском тракте с человеком, находившимся в самой сердцевине монархической паутины, которая плелась вокруг Романовых?

Характерно, что сразу же после отъезда Яковлева из Тобольска там был арестован епископ Гермоген, который, как мы уже знаем, также был связан с Б. Соловьевым. «Известия Тобольского Совета» по этому поводу сообщали следующее: «Чрезвычайный комиссар Совета Народных Комиссаров В. В. Яковлев предложил исполнительному комитету выяснить причастность епископа Гермогена к политическому движению против Советской власти путем осмотра его бумаг и переписки»[605]. В ночь с 26-го на 27-е у Гермогена был произведен обыск, а на другой день он был арестован и увезен из Тобольска…

Но Яковлева явно беспокоило и другое. Не вполне доверявшие ему уральцы, по существу, взяли его в окружение. Впереди, выйдя из Тобольска несколько раньше, шел отряд Заславского, позади – другой отряд уральцев под командованием Бусяцкого. Конфликт чуть было не произошел у с. Ивлево, когда, как пишет П. Быков, у уральцев, уверовавших в «ненадежность» Яковлева, появилась мысль о необходимости отбить у него Романовых. Конфликт, по-видимому, назревал, так как Яковлев арестовал одного из людей Бусяцкого; вскоре, правда, он выпустил его. Обе стороны старались все-таки избежать открытого столкновения… Тем не менее, здесь, в Ивлеве, Яковлев произвел некоторую перестановку в командном составе. Командиром сводного отряда он назначил П. Гузакова, не успевшего застать Яковлева еще в Тобольске и встретившегося с ним как раз в Ивлеве. Чудинов стал его заместителем[606].

Отряд подходил к Тюмени. Сохранились телеграммы, которыми Яковлев и Я. М. Свердлов обменялись поздно вечером 26 апреля. Яковлев запрашивал: «Маршрут остается старый (т. е. Екатеринбург. – Г.И.) или ты его изменил? Сообщи немедленно Тюмень. Еду по старому маршруту. Ответ необходим немедленно»[607]. Текст этой телеграммы дает основание предположить, что еще при назначении Яковлева чрезвычайным комиссаром в Москве не исключалась перемена маршрута в случае возникновений каких-либо осложнений в пути. Из этого же текста, с одной стороны, видна полная готовность Яковлева выполнять «екатеринбургскую директиву» центра, а с другой – появившиеся у него сомнения в возможности ее благополучного осуществления. Из Москвы последовал ответ: «Маршрут – старый. Сообщи груз (условленный шифр. – Г.И.) везешь или нет. Свердлов»[608].

О том, что произошло дальше, свидетельствует срочная телеграмма, вечером 28 апреля направленная из Екатеринбурга в Москву на имя В. И. Ленина и Я. М. Свердлова. «Ваш комиссар Яковлев привез Романова в Тюмень, посадил его в поезд, направился в Екатеринбург. Отъехав один перегон, изменил направление. Поехал обратно. Теперь поезд с Николаем находится около Омска. С какой целью это сделано – нам неизвестно. Мы считаем такой поступок изменническим. Согласно вашего письма 9 апреля Николай должен быть в Екатеринбурге. Что это значит? Согласно принятому облсоветом и областным комитетом партии решению, сейчас отдано распоряжение задержать Яковлева и поезд во что бы то ни стало, арестовать и доставить вместе с Николаем в Екатеринбург. Ждем у аппарата ответ. Белобородов, Сафаров»[609].

Что же случилось? Почему Яковлев в какой-то момент изменил установленный маршрут, вызвав тем самым бурную реакцию в Уралоблсовете? Имеющиеся свидетельства сходятся на том, что решение Яковлева повернуть к Омску было обусловлено полученными им сведениями или дошедшими до него слухами об угрозе «взрыва поезда» у какого-то железнодорожного моста в районе станции Поклевская. Трудно сказать, была ли угроза вооруженного нападения на поезд действительной или мнимой. Но для Яковлева, который с момента прибытия в Тобольск оказался в весьма напряженной обстановке, она могла представиться вполне реальной. В этот момент он, вероятно, и доложил в Москву Я. М. Свердлову, прося об изменении «старого маршрута». О том, что такой вариант был согласован, свидетельствует телеграмма Уралоблсовета, направленная в Омск и в другие железнодорожные пункты 28 апреля. В ней, между прочим, отмечается, что, согласно письму Свердлова от 9 апреля, Яковлев не мог менять маршрут «без прямого приказа центра»[610]. Разрешил ли изменить маршрут Я. М. Свердлов? Есть основания полагать, что на этот раз Я. М. Свердлов дал Яковлеву положительный ответ. Быков в статье «Последние дни последнего царя» прямо писал, что ВЦИК «согласился на перевоз Романовых в Омск»[611]. Это сообщение подтверждается и Д. М. Чудиновым, который пишет: «В Тюмени Яковлев переговорил по прямому проводу с Я. М. Свердловым. Было получено распоряжение: ехать в Омск. Двинулись…»[612]