Наследники хаоса - Майкл Блэк

они тем не менее захватили мир. Взяли всё под контроль своими деньгами и законами, а сами насмехаются над магической силой, потому что могут нанести урон куда больший с помощью золота и отравленных слов…»

Он старался не смотреть на них, потому что привык к тому, что его ненавидят. Люди же каждым движением норовили показать ему своё презрение. «Культ света запрограммировал их на ненависть и разжигает их чувства сильнее с каждым днем. Отчего же тогда я был вызван Эдмундом Паркширом?» Он ухмыльнулся. «Наверное потому, что лидеры культа – это богатейшие люди Светлых земель, оказывающие влияние на всё…».

Его длинные черные волосы не могли скрыть озлобленный красный взгляд пылающих глаз. Шрам от уха до щеки делал его воинственное лицо ещё более устрашающим. Он был похож на факира, что играет с огнем. Вот только пламя Гарса было бесконечным и лилось из глаз, как лава из вулкана, сразу обозначая людям, что он маг.

На нём была черная накидка с алыми рисунками цвета крови. Темные шаровары с большими штанинами волновались как морские волны. Казалось, он хочет, чтобы на него обратили внимание, но на самом деле он ненавидел эту одежду и носил её лишь затем, чтобы зачарованная ткань не сгорала во время боя.

А на улице вокруг мага словно шла осада крепости. Прохожие осаждали самолюбие Гарса своей наглостью. Они ранили его взглядами с желанием убить и посылали в него сотни стрел-слов, пронзающих насквозь. А он сохранял их в сердце, пытаясь игнорировать.

«Когда-нибудь я сожгу вас всех …» пробормотал он, вглядываясь в камни мостовой.

Ему хотелось погрузиться глубже в мысли, чтобы сильнее абстрагироваться от враждебного мира. «Красные глаза – вот настоящее проклятье магов. Любой встречный узнаёт в тебе только чародея. Как будто сама судьба решает, кем тебе быть и чем заниматься. Маг не может спокойно прийти в таверну и насладиться кружкой эля в доброй компании. Он не может стать равным с другими. Всякий человек видит в нём непревзойденную мощь и потому ненавидит и боится. Ты не одинок только когда находишься рядом с такими же как ты – в гильдии. Но среди магов нет друзей. Для согильдийцев важен лишь твой уровень мастерства: они уважают сильного и презирают слабого. На дружбу у них просто нет времени, ведь жизнь мага – это постоянное путешествие от битвы к битве под неустанным контролем гильдии, пока не умрешь…»

Он поднялся по каменным ступеням маршевой лестницы и перед ним открылся кафедральный собор. Треугольное строение с сотнями фигурок и узоров поверх гранитных стен, смыкающихся в поднебесье. «Чудо современного ремесленничества».

Витые гирлянды статуй опоясывали строение как круговорот. Толпа людей стояла здесь, слушая проповедника, кричащего с постамента на фоне непомерного величия храма.

Красота жила здесь будто у себя дома. За одним собором начинался другой и возвышался третий. Это захватывало дух. Стоило только перевести взгляд повыше, как зритель понимал, что одно чудо замещается другим. Так же, как в огне удается поместиться разным цветам желтого и красного, так и три собора, слитые воедино, казались чем-то цельным и недостижимым по великолепию.

Гарс заметил босоногих бедолаг, которые стояли здесь же перед храмом, слушая проповедь. Грязные, неухоженные люди. А перед ними – церковник в обшитой золотом мантии с поставленным голосом и откормленным брюхом. «Чему вы поклоняетесь, люди? – спросил про себя Стегон. – Неужели ненависти к магам, которая объединяет вас воедино?»

Проповедник заметил мага в толпе и, указав на него пальцем, что-то сказал. Люди повернулись к нему. «Искореженные лица, сросшиеся брови, собачьи взгляды. Сотни две глаз. И смотрят на меня так, будто хотят растерзать…»

Гарс не выдержал. Он топнул ногой, и легкая струя огня пробежала по земле, ошпарив каждого, кто стоял в толпе. Никто не загорелся, но ужас овладел людьми мгновенно.

«То то же», – он смотрел как глупцы разбегаются в стороны, а служитель церкви сползает с постамента с видом проигравшего юнца.

«Магия сразу расставляет всё по местам. Жалкие людишки всегда убегают стадом».

Он улыбнулся своей маленькой победе, а мука одиночества ещё больше скрутила его сердце колючими объятьями. Это было чувство, знакомое каждому магу…

* * *

Гарс вошел в парадный зал, будто к себе домой. Не осматривая старинные гобелены и бесценные Ливосские ковры, он бесцеремонно ступил на натертую воском лестницу. Грязные сапоги оставили мокрые следы размазанной грязи и растекающейся мокрой жижи, бросая неряшливый оттенок грубости на голубовато-белые ступеньки. Как зверь, который игнорирует деньги, предпочитая мясо, он шел вверх, не замечая мозаики, блеска золота и кристально-чистых стекол, пробегающих спиралью по стенам.

А над ним, в свете серебряного трона, сделанного в виде кобры, готовящейся броситься в атаку, восседал паладин Культа света Эдмунд Паркшир, чья репутация прославила его на Светлых землях, как умного и жестокого правителя инквизиции. Человек, во власти которого находятся все ордены и монастыри Культа света.

«Влияние должно жить в этих стенах вместе с ним», – решил Гарс и вдруг почувствовал неладное.

Взор Стегона упал на стены величайшего творения эпохи. Он резко осмотрелся, словно только что разглядел окружающую его красоту. Но нет. Он увидел нечто другое, скрывающееся в тени золоченого фасада с изображением богов. Облако. Темное облако магии застилало потолок смрадным дымом черного цвета.

«Здесь есть темный маг!»

Гарс начал подниматься по лестнице выше, ощущая ядовитый запах проклятой магии Эмроя. Вокруг словно сгущались тучи и выползали на свет страхи, смешиваясь в пугающий туман, концы которого опутывали паутиной трон верховного паладина…

Теперь Стегон рассмотрел церковника: Эдмунд Паркшир был худым человеком с высокой фигурой, жестким, повелительным лицом и острым подбородком. Голову его украшала широкая черная шляпа с полями, а поверх серебряных лат, совершенно непригодных для битвы, рисовалась большая черная сова.

Паладин сидел, облокотясь на правую руку, и неотрывно смотрел куда-то вперед. Он выглядел мертвым. Словно чей-то труп посадили на почетное место правителя.

В воздухе пахло смертью. Только подойдя ближе, Гарс понял, что глаза Эдмунда белые – как у слепого. Это выглядело страшно. Паркшир будто смотрел сквозь Стегона, в иной мир, совершенно покинув реальность. Его словно не было в этом зале. Казалось, он оставил здесь свою оболочку и ушел в другое место. Понять, что он не покойник, можно было только по губам. Эдмунд на удивление живо двигал ими, тихо нашептывая: «Подсыпь это принцессе в вино, и в скором времени её разум настолько затуманится, что она будет готова стать твоей женой…».

Как только он сказал это, его зрачки налились цветом, а