Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон

Когда вы подбегаете к Амарии, Опако уже стоит возле ее тела, прижавшись мордой к ее ноге. Он издает то же ворчание, низкое и гортанное. Теперь ты знаешь, что означает этот звук. Конь плачет. Он плакал там, в стойле, и плачет теперь. Он знает.

Вся эта история всплывает наружу. Так всегда случается. Тебя обвиняют в смерти Амарии, ее родители угрожают засудить больницу и тебя лично, их злость подогревается горем. Фермер и его жена рассказывают свою часть истории, что «по Амарии ничего не было видно… не было никаких признаков… она сделала это по доброй воле…» Но факт остается фактом: Амарии вообще нельзя было покидать больницу, и во всех местных газетах твое имя стоит рядом с убогим термином «пособничество самоубийству». Тебя увольняют, проходит судебное разбирательство, которое ты выигрываешь, но ущерб уже нанесен, и весь этот отвратительный хаос закручивается вокруг твоей жизни, как метастазы вокруг сосудов.

Поэтому ты решаешь все записать. «Амария и Опако». История о девушке, раке и лошади. Почему бы нет? Ты тоже появляешься в этой истории, правда, только в последней главе. Ты описываешь все это и прилагаешь фотографии девушки, снимки лошади, долины и скал, на которые она упала. Книжку издает маленькое издательство, которое в основном специализируется на выпуске слезливых дамских романов, но о ней упоминают в двух ток-шоу больные раком или родственники больных раком и книга начинает продаваться. Она переходит из отдела уцененных изданий на передние полки магазинов, стоит в витринах, появляется в печатной рекламе, в магазинчиках подарков при больницах.

На проценты от продаж книги и грант от штата ты основываешь программу «Компаньоны для больных раком», которая подбирает пациентам животных-компаньонов. Ты не располагаешь базой данных, но тебе и не нужен обзор для того, чтобы доказать, что животные лечат. Когда больные ласкают собак, кормят кроликов, наблюдают за морскими коньками, плавающими в садке с морской водой, у них снижается давление и выделяются эндорфины. К тому же так у пациентов появляются существа, о которых нужно заботиться, притом что они долго были не в состоянии позаботиться хоть о чем-либо.

Не все могут держать дома кошку или собаку и мало у кого есть место в доме для лошадей или свиней, поэтому питомцы, которые не могут жить вместе со своими хозяевами, остаются на небольшой ферме, окруженной лесами, где можно гулять, полями, в которых можно скакать галопом, и располагающей удобными комнатами, в которых можно играть. В числе персонала на ферме всегда дежурят ветеринар для животных и онколог для людей.

У тебя сохраняется период ремиссии, что позволяет тебе все свое время уделять программе «Компаньоны для больных раком», улаживать бесконечные дела, которые возникают в связи с ней. Ты так и не выйдешь замуж, и у тебя не будет детей — вместо детей у тебя будут животные. По ночам, когда все остальные расходятся по домам, ты любишь смотреть на спящих питомцев. Их больше двухсот под одной крышей, и они почти никогда не ссорятся. Почти каждую ночь ты приходишь в конюшни и выводишь Опако на прогулку (фермер с женой отдали его для программы, и он один из любимцев детей). Ему нравится гулять вдоль ручья, который пересекает ваше имение, и вдоль того его края, что ближе к шоссе.

Много десятилетий спустя ты умираешь — не от падения с лошади и не от рака, а просто от старости, единственной неизлечимой болезни. Твое сердце останавливается, когда ты спишь в мягком кресле у камина, на коленях у тебя мурлычет рыжий кот. На небесах тебя отправляют в зеленые холмы, туда же, куда отправляются домашние питомцы.

Даже на небесах ты продолжаешь свою работу, сводя вместе двуногие и четвероногие души. Каждый питомец сразу же узнает своего владельца, когда тот появляется. Часто все питомцы, которые были у человека в жизни, появляются одновременно. И все они живые и здоровые. Здесь нет болезней, нет ран и сломанных костей. И какашек тоже нет. Это же рай, в конце концов.

Продолжение главы 82

Ты не соглашаешься увезти Амарию — и больше ее не видишь. Две недели спустя она умирает на больничной койке, ее руки съежились, как увядшие лилии, под глазами синяки. Ночная сиделка говорит, что она страшно мучилась от боли. «Просто страшно. Вся постель пропиталась потом». Амария до конца отказывалась от морфина и болеутоляющих, даже когда у нее начались конвульсии. Когда ты представляешь себе ее смерть, у тебя живот сжимается и к горлу подкатывает ком. Это загоняет тебя в депрессию, от которой ты становишься сонливой. Еда на вкус как фольга, ты постоянно чувствуешь усталость и раздражение. Ты даже проходишь обследование, чтобы выяснить, не начался ли у тебя рецидив.

Но это не рак — это чувство вины. Такое сильное, что даже воздух делается горьким (у тебя странная сыпь, кожа на веках покрасневшая и саднящая, похожая на опавшие осенние листья). Твои пациенты в больнице страдают, у тебя такое чувство, будто ты уже больше никому не помогаешь, поэтому ты увольняешься. В местном музее есть должность библиотекаря в исследовательском отделе, там прилично платят, и к тому же твоя работа будет связана с искусством. Еще есть начальная должность в фармацевтической компании, называющейся «Фармацепт», которая продает химиотерапевтические препараты врачам и аптекам. Они считают, что было бы здорово, если бы лекарства от рака продавали больные этим недугом люди, это было бы пикантно.

Если ты соглашаешься на должность библиотекаря в исследовательском отделе, перейди к главе 83.

Если ты соглашаешься работать в «Фармацепте», перейди к главе 21.

Продолжение главы 85

Ты начинаешь строить гостиницу. Это должен быть большой, сложенный вручную бревенчатый дом, отделанный под старину, без гвоздей или клея — просто отполированные водой бревна, напиленные вручную, со шпунтовыми соединениями. Твой муж привлекает к строительству нескольких приятелей, и они приступают к работе зимой, когда лежит глубокий снег. Они врезаются бензопилами в белое мясо десятифутовых пихт и скатывают их по мягкому снегу, не оставляя на них царапин. Весной строители закладывают фундамент и укладывают большие круглые валуны, поднятые со дна озера. К середине лета они начинают пилить бревна и класть стены.

Вверх возносится двухэтажная бревенчатая изба, пахнущая внутри сосной и древесной смолой, с высоким сводчатым потолком и большим каменным камином. Они также строят домик для гостей, жаровню на открытом воздухе и сауну. Дом почти достроен, крыша отделана черепицей и повешены ставни, и когда мужчины заходят внутрь, чтобы проверить электрический щиток, сверху падает молоток и точным ударом бьет твоего мужа по черепу. Он умирает (правда, не сразу — вы бросаетесь в больницу, он впадает в кому, вы ждете, врачи раздают рекомендации, у него отек мозга, вызванный инфекцией, потом он отключается и уже не приходит в себя).

Ты оказываешься единственной наследницей недвижимости на берегу озера. Как поступить? Ты можешь остаться там, где живешь, и достроить гостиницу такой, какой ее представлял себе твой муж, или ты можешь подправить картину в сторону своего собственного видения и создать художественную колонию — место, куда могли бы на пару недель приезжать художники, чтобы отдыхать и писать. Ты бы не стала брать с них денег — это стало бы местом для беззаботного творчества. Однако, может быть, тебе следует исполнить его волю?