Урусут - Дмитрий Рыков

– От отсутствия духовных целей в обществе тотального потребления, – засмеялся Динев.

– Целей? – покраснел Сумуновский. – Что это за слово? Духовных? Они его знают? Что они вообще о жизни и в жизни знают? Моя милая поцарапала дверцу на машине – ах-ах! Ну, ладно, через две недели в отпуск – в Форте-дей-Марми, кстати, – но! Как это так!? Пятнадцать дней ездить с поцарапанной дверцей!? Мы не лохи, лохи не мы! Срочно в ремонт, а из проката на время – точно такую же! Сама смоталась, сама выбрала – та же модель, тот же цвет кузова, цвет салона. В назначенное время пригнали. Звонит мне, плачет. Обманули, подлецы! При них заводилась, работала, все было нормально, а она собралась на обертывание водорослями ехать – и не может с места тронуться! Автомобиль заводится, но потом дергается и глохнет! Андрюшенька! Натрави на обманщиков, «кидал» – деньги-то уплачены – все ФСБ, ФСО и ОБЭП Москвы! Приезжаю. И что я вижу? Прежняя машина у нее была с автоматической коробкой, а эта – «механика»!

Засмеялся даже грустный Сер Серыч.

– То есть! – продолжил Рудольфович. – Делает она все правильно – завела, ручку вперед подвинула, на газ надавила – а та, сука, не едет! И еще слева какую-то лишнюю педаль припендюрили. Все козлы! И ты, Андрей, козел! Вон Любка свою тачку разбила, так ей Самвел сразу новую купил! Ну, разбила, дверь поцарапала – какая разница? Если сдаешь задом ночью на абсолютно пустой дороге с парковочного места, обязательно надо въехать в бок проезжавшей мимо ментовской машины. Андрюша, выручай, а то они какие-то злые. А самый занимательный случай правильного автовождения – «Ой, у меня такая проблема! Я ехала с девочками, и у меня внезапно сломалась тачка! Попросили мужчин на других машинах посмотреть, все глядят, говорят, что ничего не сломано, все нормально, но она почему-то не едет. И все так ругаются, так ругаются! Мы уже эвакуатор вызвали, он машину заберет, а ты приезжай, заберешь нас». «А почему ругаются-то?» «Да тут место такое неудобное, мы многим мешаем проехать». Перекресток Хамовнического Вала и Комсомольского проспекта! Там и днем еле пролезешь, а тут пятница, вечер, час пик! Нет, девочки не глупые, девочки правила-то учили, выставили метров за двадцать «треугольничек», багажник окрыли – там под крышкой тоже «треугольничек», авариечку включили. И пока я мчусь выручать своего малыша из грубых лап мужланов на «ладах-калинах» и «волгах», происходит такая история – это я уже позже узнал. Подъезжает эвакуаторщик.

– Что случилось, девчонки?

– Машина сломалась!

– А что именно?

– Не знаем, вроде все, как всегда, а не едет!

Мужик походил-походил вокруг, заглянул под капот, потом говорит:

– Да у вас, девчонки, бензин кончился.

Те в ужасе:

– Как кончился?

– Ну вы за уровнем топлива следили? Сначала стрелка приближается к нулю, затем начинает мигать или вовсе загорается лампочка.

Моя милая отвечает:

– Ну, так когда лампочка горит, с ней еще полчаса ехать можно, а тут всего-то минут десять прошло…

– Ладно, – говорит эвакуаторщик, – если вас бензин из моего грузовичка устроит, то можно отсосать чуть-чуть, до ближайшей заправки хватит.

Ну, «отсосать» для решения проблемы – это девчонки понимают. Но: одна из Зеленограда, другая из Череповца, третья из Липецка, четвертая из Екатеринбурга, пятая из Ставрополя. В Москве «уже» – от трех до шести лет. И статус территориальный изменился, и социальный – ого-го как! – а тут «отсасывать» у какого-то водителя грузовика в спецовке – фу, противно! Поначалу посовещались, хотели жребий кинуть – пусть самая невезучая быстро сделает, тем более он сам сказал «чуть-чуть», но все же решили поступить по-другому: дали ему денег, он поехал в магазин автозапчастей за цистерной. А потом еще на заправку! Нет, пятилитровую бутылку питьевой воды купить и вылить, и пустой тарой воспользоваться, нет, именно за цистерной послали! А мужик что – пять тысяч сверху на лапу кинули, он и рад стараться.

Когда примчался я, тот уже бензин заливал. Вся Фрунзенская набережная стояла. А моя милая шепчет: «Дай ему в морду, он, гад, за свой бензин отсосать просил». Ну, я с выводами не торопился, и когда водитель работу свою закончил, спросил у него:

– Как дело-то было?

– Я приехал, – шмыгнул носом тот, – смотрю – бензин кончился. Я сразу предложил своего отсосать чуть-чуть, но у вашей девушки тачка крутая, думаю, 98-й заливает, двигатель жалко моим 92-м портить, ну и послала меня на заправку. А пять тысяч мне сверху сама дала, я не вымогал, даже в мыслях не было, не подумайте!

Ну, я и отпустил его с миром.

Пашка, как всегда при речах Сумы, уже устал хохотать.

Свиридов чертыхнулся.

– Это просто глупая провинциальная девчонка, вот и все. Вот я домой после новогодних бонусов прихожу, пьяный – тащюсь еле-еле, дверь открываю, жена не спит, ждет. И так уже по привычке, без особой злобы, ах ты, такой-сякой, молодость на него свою угрохала, а он пьянючий, вонючий, теперь храпеть всю ночь будет…

Я нагибаюсь шнурки на ботинках развязать, и у меня из внутреннего кармана пиджака выпадает пачка в 50 тысяч евро. Она поднимает ее, пролистывает – все на месте, банковская упаковка…

– Ах ты мой сладенький, – говорит, – намаялся, устал, бедный. Пойдем, я тебя раздену и в постельку уложу.

Утром и супчику разогрела, и стопочку налила. Будущая заначка, правда, пропала. Жалко.

– Да за полста штук евро моя поила бы меня водярой круглосуточно! – заорал Сума.

– Не поила бы, – возразил Олег, – залила бы в глотку так, чтоб ты захлебнулся, а деньги себе в карман спрятала. Не те примеры вы вообще приводите. Разумные интеллигентные люди создают семью. Они понимают, что в ней мало останется личного пространства, что неизбежно придется – утрирую – мириться с грязными трусами жены и грязными носками мужа. Есть цель существования – дети, и тогда носки отходят на совсем далекий план. А любовь, страсть и бес в ребро… Шекспир потому и убил Ромео и Джульетту молодыми, потому что представить их в пятьдесят и так далее невозможно.

– Ты опять про Паршиных! – зашипел Сумуновский. – Или, может, про себя – я нос не засовывал, не в курсе! А ты знаешь, почему Коля с первой женой развелся?

– Нет, конечно.

– У него как начальная копейка появилась, от такого богатства сразу соответствующая жизнь пошла: он из первых кооперативных московских ресторанов не вылезал – «Кропоткинская, 36», «Амбассадор» – помнишь? И каждый день: виски, виски! Жена запечалилась, а теща подсказала – между прочим, женщина с высшим образованием и опытом руководства коллективом: давай ему в спиртное вот этого порошочка подсыплем, ему будет очень-очень плохо – конечно, без летального исхода, – но так плохо, что он вообще пить бросит.

– И что? – изумился Безуглов.

– И то! Владимирович говорил – за пять лет теща стакана чаю не налила, а тут: «Ой, “Смирновочка”! Ой, “Смирновочка”!» Он: да я за рулем, да я не хочу, в самом деле! Нет, уговорила! Ночью проснулся от того, что его раздуло – он и так не худой, а тут вообще распух, как Пьер Ришар от укуса пчелы в фильме «Папаши». Испугался, вызвал “скорую”. Потом – к жене. Та по идее запричитать должна, или в обморок упасть, а она: «Да, “скорая”? Ну, ты жди, а я за детьми присмотрю».