Не ходи, Эссельте, замуж - Светлана Багдерина

Глаза разведчика уважительно расширились.

– Он сам так всем говорит, – несомненно, для пущей убедительности, елейным голоском произнес знахарь.

Одарив опального медика жгучим, словно сноп крапивы, взглядом, старик подошел к дереву и с видом фокусника на бенефисе приложил ладони к гладкой как лед синеватой коре.

– О дух леса, что пьет корнями землю…

– Не трудись, – внезапно, но от этого не менее раздраженно прошелестело дерево белыми глянцевыми листьями у него над головой. – Я тебе ничего не должен.

– Но я прошу…

– Одну твою просьбу я уже выполнил, – брюзгливо напомнили листья миллионноголосым шуршащим хором. – Заставил черных мохнатых бежать по фальшивой дороге белых голокожих. Глупейшее занятие. Но я выполнил всё, о чем ты меня просил – я гнал их, пока моя дорога не уперлась в другую дорогу! А там уж они побежали, куда хотели, это не мое дело.

– О великий дух леса, но мы ведь не просим тебя о новой дороге[57]– нам нужно всего лишь, чтобы ты помог скрыть наши сле… – воздела руки к узкому дуплу на высоте пяти метров принцесса, словно неуловимый и вездесущий дух сидел именно там.

– Вы нарушили наш уговор, – сурово проскрипело дерево, прервав обращение на полуслове, и в скрипе этом зазвенел металл, услужливым эхом разносимый по окрестностям. – Вы стали рубить меня! И это после того, как я вам помог…

– Помог?! – возопил возмущенно сиххё, исступленно жалея, что дух имеет эхо, но не имеет уха, куда бы можно было от всего сердца и всей души заехать кулаком. – Да ты своей дурацкой дорогой только навел на нас врагов!..

– Вы сами умоляли меня об этом! – непримиримо прогрохотал вокруг них лес, яростно осыпая просителей сухими ветками, старыми гнездами, кусками отставшей коры, застигнутыми врасплох гусеницами и старым птичьим пометом. – И сами же первыми подняли на меня руку, хоть я и поддался на ваши лживые уговоры! Так вот, теперь наш договор – ничто! Проваливайте на все четыре ветра, отступники! А если осмелитесь еще раз потревожить меня, на себя пеняйте, поняли?!

Последние слова возмущенного духа потонули в неистовом порыве шквального ветра. Густые кроны деревьев гневно вскипели, как море в грозу, оглушая и заставляя втянуть головы в плечи и закрыть их руками, и презрительно застыли. Лес вокруг них опустел.

– Дух?.. Дух?.. – всё еще не веря в такой поворот разговора, настороженно позвал архидруид. – Ты слышишь меня? Ответь!

– Вызываемый дух временно недоступен, – издевательски прогундосила сине-розовая птичка с желтым хохолком из дупла и спряталась снова.

– На себя… пинайте… – передразнивая хозяина леса, процедил сквозь зубы Амергин, яростно отряхивая волосы и куртку от насыпавшегося мусора.

– Что это? – принцесса брезгливо дотронулась пальчиком до белой россыпи на рукаве своей друстановской куртки. – Навоз?

– Гуано, – деликатно подсказал лекарь, сорвал пучок листьев и принялся бережно отряхивать гвентянку как самую драгоценную вамаяссьскую статуэтку из коллекции ее тетушки.

– Что? – недопонял его слова Амергин.

– Переваренные жуки и червяки, – безжалостно ударил потемневший как грозовая туча друид натурализмом по безграмотности. Ветки, листья и перья топорщились и торчали из растрепанной шевелюры и бороды Огрина, делая его самого похожим на лесного духа – и с настроением и характером под стать оригиналу.

– Тогда правильно надо говорить «гауно», – буркнул сиххё и хмуро мотнул головой в сторону последней спины, исчезающей в узком зеленом тоннеле: – Идите. Я постараюсь скрыть следы как могу. Веток хоть набросаю, что ли, лианами затяну… Хорошо, хоть тут дождя не было – на дороге следов не видать… если не присматриваться.

– Я с тобой, – непререкаемым тоном сообщил уязвленный старик, воинственно разминая пальцы для особо сложных пассов. – Я, конечно, не дух леса, но тоже, да будет тебе известно, не лыком подпоясываюсь…

– А еще мастер Огрин очень скромный! – принцесса сделала отчаянную попытку сохранить реноме наставника.

И снова лесная магия преисполненного собой архидруида дала сбой.

Может, в Сумрачном мире были свои законы леса и свое волшебство. Может, лесной хозяин затаил обиду. Может, решил наказать. Или пошутить. Но только чтобы отодрать со всех лиан, сучьев и веток вдоль дороги выросшие подобно яблокам красные, с большими белыми рунами объявления вроде «Посторонним вход воспрещен» и «За оставленных без присмотра гайнов администрация леса ответственности не несет», понадобилось лишних пять минут. За которые, естественно, вся установленная маскировка была снова сорвана, втоптана в лесную подстилку и сровнена с землей.

Кидая нехороший взгляд то на кипу табличек у себя под ногами, то на друида, Амергин снова лихорадочно принялся за работу. Окончательно оконфуженный[58]Огрин с помощью Эссельте и Друстана нарезал с дальних подступов к дороге новые лианы и ветви и передавал сиххё для устройства фальш-кустарника.

– …а вообще-то, я не понимаю, отчего Амергину приспичило снимать эти дурацкие дощечки, – говорила принцесса знахарю, оживленно пожимая плечами и жестикулируя, что не мешало ей четвертую минуту подряд азартно выкручивать кривую ветку у грузного дерева с бутылкообразным стволом ростом с нее.

– Они показали бы гайнам, где мы свернули с дороги, – услужливо разъяснил Друстан.

– Но ведь гайны не умеют читать! – словно несообразительному ребенку сообщила гвентянка, дернула посильней… и ветка вдруг отвалилась.

Вместе со стволом.

Неожиданно легким, почти невесомым.

– Стойте, не шевелитесь!!! – выкрикнул Амергин, случайно повернувший в этот момент голову в поисках нового куска лианы.

Люди испуганно застыли, подобно окружающим их деревьям.

– А что случилось? – не выдержала первая через три секунды и повернула голову Эссельте.

– Тихо! – прикрикнул сиххё, быстрыми крадущимися прыжками подбежал к открывшейся под корнями яме глубиной с полметра, и осторожно-преосторожно заглянул в нее.

Увиденное его, похоже, успокоило, потому что он опустился на колени, снял с себя куртку, накинул на вытянутые руки и аккуратно принялся подсовывать ее под что-то, обнаруженное в яме – или норе – под так неожиданно павшим деревом.

Перенести свою ношу, подозрительно смахивающую видом и запахом на таз с давно прокисшими молокопродуктами, на протоптанную беженцами тропу и положить в нескольких метрах от кустов заграждения было делом нескольких секунд.

– Гнездо гиперпотамовых шершней, – впервые за два дня довольно ухмыляясь, пояснил людям патрульный, когда процесс завершился успешным возложением тазика на дорожку и частичной его маскировкой обрубленной веткой. – Вам повезло – сейчас они улетели запасать еду для личинок, осталось только с десяток сторожей, но их если не трогать – не вылетят. А вот если наступить и растоптать…