Дорога - Кэтрин Джинкс

Грузовик Кола выглядел устрашающе. Вся передняя решётка была в крови — в крови и в чём-то ещё. К ней прилипли кусочки шерсти. Через ветровое стекло, усеянное раздавленными мухами, можно было увидеть застывшее и бледное лицо пассажира Кола.

Голова Монгрела конвульсивно дёргалась от пронзительного лая.

— Заткнись! — крикнул Питер. — Глупая собака!

Лиуз разрыдалась.

О боже, подумал Питер. Он опустил голову, закрыв руками уязвимые глаза, нос, губы. Это было уже слишком. Шум. Мухи. Зловоние.

Кровь.

Куски мяса разлетались в стороны из-под бешено крутившихся колёс «форда». Горы плоти, покрытое окровавленной шерстью и присыпанные землёй, замедляли его ход. Препятствия. Полоса препятствий.

Питер снова поднял голову, поражённый неожиданным открытием. Он видел дорогу. Воздух над ней кишел от насекомых. Кровь стекала ручейками по асфальтированной поверхности, неровной из-за разбросанных кусков сырого мяса. Но по обеим сторонам от неё, слева и справа, простиралась красная земля с росшей на ней сухой травой и акациями. Она была чиста, как свежий ветер, и не отмечена ни единым признаком присутствия разлагающегося животного.

Почему?

— Нам нужно повернуть назад, — прошептал Питер. — Мы должны повернуть назад. — По крайней мере, им явно не следовало держаться дороги под названием Силвер-Сити-хайвей.

Эта дорога была закрыта для них.

Дел закончила свой разговор с Колом Уолласом. Затем она остановилась у седана, но жужжание мух и шум двигателей, работавших вхолостую, мешали Питеру хорошо её слышать. Он уловил слова «следуйте» и «фургон» (последнее слово она выплюнула вместе с мухой), и больше ничего. Было похоже на то, что они с Россом спорили. Наконец Росс с очень мрачным видом вышел из машины, а Дел повернулась, чтобы обратиться к Ноэлу. Он замахала руками.

— …оставить фургон, — сказала она. Часть её слов унёс порыв восточного ветра — …помочь…

— Держу пари, они не смогут провезти фургон по плохой просёлочной дороге, — фыркнув, заявила Луиз. Она вытерла нос тыльной стороной ладони. — Держу пари, они оставят его здесь.

— Мистеру Гарвуду это не особенно понравится, — ответил Питер.

— Это ужасно, правда?

Питеру пришлось согласиться. Это было ужасно. И не только — это было жутко. Неестественно.

Дико.

— Мы когда-нибудь вернёмся домой? — неуверенно спросила его сестра. Её глаза снова наполнились слезами.

— Конечно, вернёмся. — Питер не чувствовал уверенности, с которой говорил. Он ни за что не признался бы себе, что в уголке его сознания поселился тёмный страх. — Давай закроем двери, ладно? Чтобы не залетали мухи.

Они закрыли двери и начали ждать. Они ждали, пока Росс, Ноэл и Дел отцепляли фургон; пока Верли и Алек разгружали продукты из буфета фургона и переносили консервные банки тушёной говядины с овощами в багажник многоместного автомобиля, а упаковки макарон быстрого приготовления — в багажник седана Гарвудов. Наконец Кол тоже заглушил двигатель и направился к ним на помощь, подтягивая штаны.

Второй человек не вышел из грузовика. Он просидел в кабине с закрытыми глазами около двадцати минут и выглядел так, словно ему было очень плохо. Питер иногда бросал на него случайные взгляды, думая о том, какие проблемы могут быть у этого парня. Всё это время Монгрел продолжал лаять.

— Давай покормим его, — наконец предложила Луиз.

— Что?

— Давай покормим собаку. Может быть, он голоден.

— Не знаю. — Питер сомневался в этом. Он не думал, что голодные собаки обязательно поднимают шум, пока их не накормят, словно младенцы. Но к тому времени, как их родители вернулись на свои места в машине, он нашёл банку собачьей еды, обнаружил консервный нож и вывалил содержимое банки в пластмассовую миску Монгрела, издававшую неприятный запах.

— О, Питер, — простонала Линда, усаживая Роуз к себе на колени. — Что это за ужасный запах?

— Корм для собак. Мы подумали, что Монгрел проголодался. — Собака на самом деле с энтузиазмом набросилась на еду; миска стучала по полу, а хвост Монгрела с силой колотился в дверь. Пёс громко и неравномерно дышал. — Мы подумали, что после еды он перестанет лаять.

— Вы не могли покормить его снаружи?

— Тогда всё досталось бы мухам.

— Но здесь так ужасно пахнет.

— Этот запах лучше, чем вонь от раздавленных кенгуру, — пробормотал Питер. Однако мать не услышала его. Она была слишком занята расспросами Дел, которая, наконец, вернулась в машину и снова уселась за руль.

— Питер просто покормил собаку, — сообщила она Дел. — Ты не против?

— Что? А, это. Никаких проблем — Казалось, что мысли Дел занимало что-то другое. Она захлопнула дверь, повернула ключ в замке зажигания и взялась за рычаг. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Понаблюдав за ней, Питер заметил, что у неё шевелятся губы, но из-за шума мотора, жужжания залетевших в салон мух (которых привлекла собачья еда) и громкого чавканья и сопения Монгрела ему не удалось разобрать, что она пыталась сказать.

Только некоторое время спустя, когда они, раскачиваясь и подскакивая, двигались в южном направлении, в сторону просёлочной дороги, Питер, наконец, понял, что Дел не напевала что-то себе под нос и даже не ругалась. Когда на одном из особенно больших ухабов они подскочили к самому потолку, Дел от неожиданности повысила голос, всего на несколько секунд. Питер услышал, как она сказала: «… во времена тягот и лишений, о Господи…», и внезапно ему пришло в голову, что на самом деле Дел молилась.

Он подумал о том, стоило ли ему присоединиться к её молитве. Обычно он не верил в бога, но сейчас он начинал думать немного по-другому. Здесь происходило что-то, что никак не вписывалось в контекст повседневной жизни. Что-то почти сверхъестественное.

Что-то, что доказывало существование высших сил.

* * *

Кол беспокоился из-за уровня топлива.

Бензина в его баке должно хватить на дорогу до Брокен-Хилла и ещё несколько литров должно остаться в запасе. Однако бесцельное блуждание по просёлочным дорогам уничтожит его преимущество. Он до сих пор был не совсем уверен в том что поступил правильно. Теперь, когда он снова подумал о ситуации — когда ужасное зрелище окровавленных кусков мяса осталось позади, — он начал пересматривать своё мнение. Сначала шок от перспективы увязнуть в вонючих останках животных заставил его поддержать план Дел. Он согласился поехать за ней в Балаклаву, откуда они смогли бы вызвать полицию. Он согласился остаться с группой, потому что чувствовал потрясение и тошноту. Ему совсем не хотелось двигаться дальше одному — особенно если поблизости слонялся какой-то сумасшедший с ружьём.

Но к тому времени, как они достигли просёлочной дороги, он уже не был так: потрясён и растерян. Он начинал сомневаться в том, что бойня на Силвер-Сити-хайвее продолжалась бы до самого Брокен-Хилла. И даже если бы так оно и было, — даже если там на самом деле случился какой-нибудь странный природный феномен (он не знал, из-за чего на дороге могло появиться такое количество туш, и он не особенно хотел выяснить это, потому что размышления на эту тему не приведут ни к чему хорошему), то почему он не мог ехать рядом с дорогой? Возможно, автомобиль Дел не справился бы с такой задачей, но его грузовику это вполне могло бы оказаться по силам. Ему было всего двадцать лет и с ним практически всё было в порядке, не считая пары мелочей. Ничего слишком серьёзного. Хорошая встряска, подумал он, не повредила бы его грузовику.