Вампиры замка Карди - Барон Олшеври-младший

— Ну да, конечно. Ладно, Джеймс, хватит. Даже вашему аристократическому английскому чудачеству должен быть какой-то предел… Опомнитесь, мы по уши в дерьме, в тылу врага, сидим в этом поганом подземелье, без жратвы и воды, вокруг — враги… Вот-вот обнаружат нас и надерут нам задницы! А вы устраиваете эти дурацкие розыгрыши.

— Нет, я вас не разыгрываю. Моего отца звали Артур Хольмвуд, лорд Годальминг.

Гарри удивленно посмотрел на Джеймса.

— Подождите… Я не… Джеймс, ведь вы — лорд Годальминг, но Хольмвуд это из «Дракулы»? Но это ведь — просто совпадение?

— Нет, он — именно тот самый Артур Хольмвуд. Это не совпадение. Он разрешил написать всю правду, он разрешил упомянуть свое имя… Не только фамилия «Хольмвуд» упоминается в романе, но и более знаменитое имя «Годальминг». Но второе упоминается реже, поэтому многие не обращают на это внимания. Отец и все остальные — они позволили писать о себе, и не только о себе: там присутствует имя мисс Люси Вестенра, его покойной возлюбленной.

— Боже мой, Джеймс… Бред какой-то. Вы не сказки мне вздумали рассказывать?

— Мне кажется, обстановка к сказкам как-то не располагает. Вы только что так четко ее обрисовали… Мы в дерьме, вокруг гансы и все такое прочее. Гарри, я говорю с вами очень и очень серьезно. Я знал Джонатана и Мину Харкер. И доктора Джона Сьюарда. Они часто собирались в нашем доме. Фотография Квинси Морриса стояла на письменном столе у отца. А мисс Люси ее памяти — в доме была отведена целая комната. Что-то вроде часовни. Отец никому не позволял туда заходить. В детстве я боялся этой комнаты… Я знал всю историю, и мне казалось, что мертвая мисс Люси — неупокоившийся вампир выплывет белым облачком из-под двери. Причем в тот самый момент, когда я буду проходить мимо. Если бы отец узнал, он бы убил меня за такие мысли. А мама знала. Она сама боялась и этой комнаты. Она и мисс Люси боялась, и отца тоже… И только когда он умер, я смог войти в эту комнату.

Гарри смотрел на Джеймса с все нарастающим ужасом и изумлением.

Кажется, англичанин действительно не разыгрывал его…

Тогда что же с ним?

Может, он — сумасшедший?!

Действительно, в аристократических семьях это случается часто…

Сумасшедший.

Веселенькая история! Вот и причина его увлеченности вампирами, призраками и прочей херомантией! Хотя, кажется, слово «хиромантия» пишется через «и» в первом слоге… Но то, о чем говорит сейчас Джеймс, это именно «херомантия» через «е»! Только ненормальный может интересоваться всем этим сейчас, в середине двадцатого века, да еще когда на родной город сыплются бомбы!

А он, Гарри, каков везунчик… Сидит в подземелье без воды и еды, вокруг бродят «гансы» с автоматами, рации нет, а единственный кореш оказался чокнутым!!!

Правда, внешне Джеймс сумасшедшим не выглядел. Спокойный, печальный взгляд, горько опущенные уголки рта… Ни дрожи рук, ни лихорадочного блеска в глазах. Гарри случалось видеть свихнувшихся солдатиков — они или тряслись и бормотали, или впадали в ступор. Джеймс, вроде, не трясется, да и ступором его состояние нельзя обозвать. Джеймс просто очень спокойный, типичный англичанин, меланхолик.

Но те слова, которые он произносил и складывал во фразы, нормальный человек произнести не мог!

Разве что будучи очень пьяным…

А Джеймс — трезв, как стеклышко.

Потому что виски он вылил на сырые обломки древних бочек…

Неплохо бы сейчас выпить. Только нечего.

— Там висел портрет мисс Люси и на столах, под стеклянными куполами как в музее! — были выставлены все ее вещицы… — ровным голосом говорил Джеймс. — Письма, перчатки, веер, локон, медальон… Несколько фотографий. Правда, фотографии потускнели от времени, да и вообще — в те времена на фотографиях все выглядели как-то неестественно. Но портрет писался хорошим художником, и на нем мисс Люси была — как живая. Даже страшно. Она была так красива! Нет, не то, чтобы совершенная красота, черты ее лица были даже не совсем правильны… Не то, что миссис Харкер, я имею в виду Мину Мюррей. Вот миссис Харкер — настоящая красавица. Но слишком скромная. А мисс Люси Вестенра… Улыбка — чарующая! Взгляд такой пылкий, шаловливый! Изумительная фигурка, белоснежная кожа, а волосы — как пламя! Роскошные волосы. Правда, я понимаю, почему отец никогда в жизни так и не смог ее забыть. Так и не перестал любить… Ему было тридцать четыре — как мне сейчас — когда он познакомился с девятнадцатилетней Люси. И меньше, чем через пол года, потерял ее. И так и не смог вытравить ее из своего сердца. Пятнадцать лет спустя он женился на моей матери. Из чувства долга. Женился, чтобы продолжить род. Чтобы произвести на свет меня… Матери было двадцать, ему почти пятьдесят! И ни единой минуты она с ним не была счастлива. И я… Я тоже. Я родился через год после свадьбы. Больше детей не было. Но отцу было достаточно и одного сына. Только требовалось от меня много больше… Ладно, это вас уже не может быть интересно.

— Так вы хотите сказать… Что Дракула существовал на самом деле? Я имею в виду — настоящий Дракула? Вампир, румынский князь? — поинтересовался Гарри: рассказ лорда Годальминга начал его занимать.

Даже если это бред сумасшедшего…

— Да, Дракула существовал. Тот самый Влад Дракула по прозвищу Цепеш.

— И он родился в пятнадцатом веке, а в девятнадцатом явился в Лондон, как написано в книге?..

— Да, он прожил четыреста лет. Теперь понимаете, почему я так тщательно изучал историю вашего рода? Дракула… В самом звучании этого имени — ужас. Хоть я и знал, что Влад не оставил потомков… Но все-таки меня тревожило то, что я прочел в книге «барона Олшеври». Что, если кровь Дракулы смешалась с кровью румынских аристократов Карди? Но, видимо, это было не более чем рекламной уловкой. И скромный австрийский офицер Фридрих Драгенкопф превратился в Фридриха Дракулу. Звучит, действительно, гораздо лучше…

— По крайней мере, Фридрих Драгенкопф был честным человеком!!! вспылил Гарри: ему было неприятно, что лорд Годальминг так пренебрежительно отозвался о благородном Фридрихе!

— О, не обижайтесь, Гарри. Вы ведь американец, вы не должны быть так чувствительны к вопросам происхождения. И потом, к вам это вообще не имеет отношения. Вы ведь Карди. А род Драгенкопфа прервался… Как и род настоящего Влада Дракулы прервался в пятнадцатом веке, — вздохнул лорд Годальминг, а потом вдруг рассмеялся: — А Абрахам Стокер — он ведь тоже был участником этой истории! Под псевдонимом Абрахама Ван Хелсинга он вывел именно себя. Разве это не становится сразу же ясно, когда читаешь книгу?

— Ну… Не знаю. Не очень, по-моему, — Гарри чувствовал себя очень неловко и по-прежнему не мог решить: поверить Джеймсу — или попытаться оглушить его, приложив как следует по черепу, пока англичанин не начал кусаться или биться в конвульсиях?

Чтобы потянуть время для размышлений, он спросил:

— А что стало с остальными? С тем парнем, которого Дракула держал в замке? С его девушкой? С врачом-психом? В смысле, психиатром…