Чудо-Женщина. Вестница войны - Ли Бардуго

– Почему ты никогда об этом не говорил?

Тео сунул руки в карманы.

– Она же была ребенком. Я не хотел ее смущать.

– Зачем ты вообще задал этот тупой вопрос? – угрюмо поинтересовалась Ним.

Он растерянно пожал плечами.

– Я думал, она скажет что-нибудь глупое, например, что она напилась в летнем лагере фруктового пунша и ее стошнило на постель.

– Звучит как личный опыт, – заметила Диана.

– Да такое с каждым могло произойти. Разве нам не нужно отдохнуть? Завтра большой день. Мистическое очищение.

– Я пойду в машину, – сказала Ним. – Я понимаю, что Алии нужно побыть одной, но если я сейчас не уйду, то попытаюсь утопить Тео в пруду.

Ним ушла, но пока они собирали пустые пакеты от чипсов и бутылки от лимонада и тушили костер, Диана продолжала думать об Алии. Хотя истории о лассо и о том, к чему может привести его использование, были настолько разнообразны, что она не знала, чего ожидать, она все равно испытывала чувство вины.

Смертные не должны играть с такими вещами – ее мать была бы в ярости, узнай она, что Диана использует священное оружие для забавы. Впрочем, она подозревала, что по сравнению с остальными ее прегрешениями это показалось бы Ипполите мелочью. Она провела пальцем по золотым волокнам, и лассо слабо засветилось, отвечая на прикосновение. Оно излучало странное дружелюбие, словно путешествовало с ними, как еще один спутник. Как-то она читала об украшениях, которые тускнеют, если их долго не носить. Она не могла отделаться от ощущения, что браслеты, лассо и даже камень сердца, лежащий у нее в кармане, были дарами, которые нельзя запирать в витрину.

Она подняла голову и обнаружила, что Джейсон ее изучает.

– О чем думаешь? – спросил он.

– А что? – Она встала, отряхнула одежду, и они начали подниматься на холм.

– Он надеется, что ты думаешь о нем, – захихикал Тео.

Джейсон слегка толкнул его, и Тео едва не влетел в дерево.

– Эй! – возмутился он. – Полегче!

Диана искоса глянула на Джейсона. Челюсть сжата, плечи, как обычно, напряжены. Действительно ли он думал об этом? Или, как сказала бы Алия, Тео просто вел себя как типичный Тео?

Она прочистила горло.

– Интересно, что принесет завтрашний день. Что-то не верится, что нам достаточно будет просто найти источник. Неизвестно, что нас может ожидать.

– Конечно известно, – сказал Тео, хлопнув ладонью по ветке дерева. – Мы едем к источнику, Алия исцеляется. Мы спорим, как должен выглядеть победный танец спасителей человечества.

– Мне нравится твой оптимизм, – сказала Диана.

– А я восхищаюсь твоей способностью без всяких усилий поднять машину над головой и выглядеть при этом потрясающе. – Тео отвесил ей поклон.

– И почему мне кажется, что все будет сложнее, чем ты описал? – протянул Джейсон.

– Потому что ты из тех, у кого стакан наполовину пуст.

– А ты, видимо, из тех, у кого все непременно сработает прекрасно, а если нет, об этом позаботится кто-нибудь другой?

– Это нечестно.

– Я не шучу, Тео. Если все пойдет прахом, перезагрузки не будет. Засеяться не получится.

– Засейвиться. И да, приятно знать, что ты переживаешь, хоть ты и считал меня предателем.

– Тео…

Тео похлопал Джейсона по спине.

– Да понял я, понял. Просто попробуй чуть больше мне доверять. Вы же моя семья. И гораздо более близкая, чем когда-либо был отец. И потом, без меня вы бы сейчас тащились по горам на осле.

– Осел бы меньше болтал, – заметил Джейсон.

– Да и пахнул бы, наверное, получше.

Неужели это так просто? Пошутить, похлопать по спине, получить прощение, не предложив извинений? Она видела, что Джейсона раздражают увертки Тео, а Тео возмущает легкость, с которой Джейсон поверил в его предательство. Но они, похоже, с удовольствием закрыли эту тему, просто отказавшись ее обсуждать. Мужчины поистине существа странные.

Диана оставила Джейсона и Тео обустраиваться по другую сторону площадки, на которой стоял «Фиат». Через окно машины она видела, что Алия и Ним уже задремали. Ей ужасно жаль было их будить.

– Прости, – прошептала она, скользнув внутрь, и связала руки Ним вязаными носками.

– Все нормально, – сонно сказала Ним. – Мама приматывала мне скотчем прихватки к рукам, когда я болела ветрянкой.

Диана не совсем поняла, какое отношение к этому имеют кухонные принадлежности и инфекционные заболевания, но из вежливости помычала в ответ.

Она переместилась на пассажирское сиденье, устраиваясь поудобнее и вслушиваясь в ночную тишину. Ей хотелось спать, но в машине было ужасно тесно, а в голове роились мысли. Возможно, пробежка ей поможет.

Она выбралась из машины, стараясь не шуметь. На другой стороне площадки кто-то громко храпел; по тембру Диана предположила, что это Тео. Она потянулась и направилась к скале, чтобы послушать шум водопада и поискать другую тропу.

К своему удивлению, она обнаружила там Джейсона, который стоял и смотрел на воду. Он снова снял рубашку, вероятно, чтобы связать Тео руки, и на его коже бисером оседала водяная пыль.

Как будто почувствовав ее присутствие, он резко обернулся.

– Извини, – сказала она. – Я не подглядывала. Просто не могла заснуть.

Ну, может, и подглядывала немного. Ей нравилось на него смотреть. Хотя Ним, кажется, говорила, что это нравилось большинству девушек?

– Я тоже, – сказал он. – Тео храпит.

– Я слышала.

Джейсон снова повернулся к водопадам.

– Что, если не сработает? – сказал он негромко.

Диана не стала спрашивать, что он имеет в виду.

– Оракул не лгала.

– Тогда, возможно, она ошиблась. Оракулы не всегда бывали правы.

– Эта не ошибается.

Он прислонился к скале рядом с колокольчиком и скрестил руки на груди.

– Ты бы сыграла, если бы мы продолжили?

– С лассо? Не знаю. А ты?

Он коротко фыркнул.

– Ни за что.

Диана пристроилась рядом с ним у скалы.

– Я тогда говорила искренне. Прости, что использовала на тебе лассо.

Джейсон пожал плечами, и мускулы мягко перекатились под кожей.

– Кто я, на что я способен – я скрывал эти вещи много лет. А скрытность быстро входит в привычку.

– Мне не стоило этого делать. Правда, которой делятся добровольно, значит гораздо больше.

Он закинул голову, глядя на звезды.

– Сперва родители заметили, что я сильнее и быстрее других детей. И что мне нравится драться. Я чуть не стал первым хулиганом в школе. Они научили меня сдерживаться, чтобы никому не навредить. Но иногда я чувствую, как оно течет у меня в крови, – желание использовать силу, показать, на что я способен.