Отсчет теней - Сергей Малицкий

И Тиир, и Саш, и Леганд, переодевшись в новое платье ничем не напоминали воинов, разве только принцу так и не удалось избавиться от царственной осанки да синяк, украсивший лицо Саша после торопливого спуска в озеро Мрака, заставлял встречных элбанов смотреть на него с подозрением. Обычные ремесленники — то ли работники, то ли сыновья обедневшего отца — шли к храму. И даже Йокка и Линга, устроившиеся под пологом, могли сойти за их сестер или жен, но уж никак не за колдунью ари и охотницу из деррских лесов. И только Ангес сохранил разодранную мантию, в которой, сверкая серым бельем и голыми коленками, гордо двигался к священному престолу. Вдобавок на поясе у него висел меч, клинок которого демонстративно отсвечивал через изуродованные ножны.

— Зато никакое платье не скроет, что Йокка — ари! — с досадой заявил Ангес. — Не скажу, что ари в Империи вне закона, но лучше бы она притворилась стыдливой крестьянкой и прикрыла лицо платком. Обычно ари разъезжают на дорогих конях или в роскошных экипажах. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.

Полог повозки шевельнулся, и на облучке появилась хрупкая фигура колдуньи. Подоткнув подол платья из грубой коричневатой ткани, она присела рядом с Лингой и сняла платок. Саш не удержался и издал удивленное восклицание, а Ангес так вообще споткнулся, едва не пропахав по пыльному тракту носом. Безусловно, это была Йокка. Чем угодно Саш мог поклясться, что ничего не изменилось в лице колдуньи, и вместе с тем она превратилась в деревенскую дурнушку, на лице которой читались только две мысли — поесть и опять поесть.

— Вот! — удовлетворенно кивнул Леганд. — Кое на что и я гожусь. Магия, хотя и самая примитивная. Всего лишь вытяжка из корней одной неприметной травки. Вы еще видите истинный облик Йокки, а для любого встречного она будет дурочкой и обжорой, и никем больше. На ближайшие три дня, если, конечно, нужда не заставит маскироваться дольше. Вот только умываться Йокке нельзя, иначе придется тут же намазаться еще раз. Кстати, для путешествия по землям Империи намазаться необходимо и Тииру, и Сашу. Из тебя, принц, королевское величие вырывается как пар из кипящего котелка, а по тебе, Саш, вообще ничего не поймешь — то ли ты засланный салмский лазутчик, то ли ученик имперского звездочета.

— Намажемся, — улыбнулся Тиир, — и первое, что мне захочется при этом, поглядеть в зеркало. Ничто так не сбивает спесь, как глупое выражение лица!

— Ну спеси-то я как раз и не заметил, — не согласился Леганд.

— А я бы не стал мазаться, — решительно заявил Ангес. — У меня и так на лице написан постоянный голод, чего доброго, вообще за людоеда сойду.

— Что это за земли, Леганд? — спросил Саш, окидывая взглядом окрестности. — Если одна из провинций Империи, тогда мне непонятны разговоры о ее богатстве.

— Какое уж тут богатство, — задумался Леганд. — Богатством тут и не пахнет. Земля что твой камень. Ни дерево толком не посадишь, ни овощи — ничего. Дожди выпадают редко. Тучи несут их в Салмию или в долину Ваны. К тому же в опасной близости, сразу за ущельем Шеганов, — Холодная степь. А там и Аддрадд. Набеги нередки, разбойники просачиваются небольшими группами даже мимо оборонной стены, поэтому обычного населения — крестьян, ремесленников — мало. Почти все, кого мы встретим, окажутся либо паломниками, либо имперскими стражниками, либо служителями храма, либо торговцами, которые следуют за легионами императора как стаи мелких хищников за волками. Все богатство Империи — в долине Ваны. Там… — махнул рукой на юго-восток Леганд. — Там Вана вытекает из озера Эл-Муун, в узком ущелье срывается с отвесной стены высотой полварма локтей и бежит на юг по самой плодородной долине Эл-Лиа. Там множество городов, возделанных садов и полей, а поселков столько, что, выходя на околицу одного, непременно увидишь крайние дома следующего. И все-таки… — Леганд задумался на мгновение, протянул руку вперед и сказал взволнованным голосом: — Видишь, Арбан, впереди небо особенно синее. В нем отражаются глубины озера Эл-Муун. Это сердце Эл-Лиа. Когда-то и на этих камнях был слой плодородной земли, который орошали воды рек, бегущих с ледников Меру-Лиа. Когда-то и здесь стояли города и поселки, в которых жили валли и ари. Боги тогда ходили по этой земле, а их вестниками служили крылатые ингу, что взлетали над башнями белоснежного Аса как птицы! Лиги и лиги лет минули с тех пор. Давно уже не осталось следов прекрасного города, но мое сердце всякий раз замирает, когда я оказываюсь на этой равнине.

— Значит, мудрость древнего Эл-Лиа безвозвратно утрачена? — спросил Тиир.

— Города строятся не для того, чтобы хранить мудрость, — вздохнул Леганд. — Мудрость как память. Накапливается и передается от элбана к элбану. А города — это дети Эл-Лиа. Они рождаются, взрослеют, старятся и умирают. И Эл-Лиа скорбит о своих детях, как и всякая мать, которой пришлось пережить их. Отсюда и эта боль. Она рассеяна по этой равнине. В каждой пылинке.

— Однако если на развалинах Аса разжечь костерок и испечь на нем хороший кусок мяса, с кубком хорошего вина он падает в живот ничем не хуже, чем в другом месте, — пробурчал недовольно Ангес.

— Не спорю, — улыбнулся Леганд. — С удовольствием присоединюсь как-нибудь к такому пиршеству, но это не значит, что я забуду, что земля под таким костром пропитана кровью на многие локти вглубь.

— Не знаю, как там насчет крови, — заметила Йокка, — но в половине колдовских зелий присутствует пыль с развалин Аса. И если кто-то из вас заметит нищенку, набирающую ее в сосуды или мешки, имейте в виду, что без колдовства тут не обойдется.

— Ты сама знаешь, Йокка, что настоящая магия не требует ни порошков, ни трав — ничего, — добродушно усмехнулся Леганд.

— Однако Агнран, колдун из моего поселка, с ранней весны до поздней осени бродит по лесам и собирает травы, листья, плоды и корешки, — вставила Линга.

— Согласен, — кивнул Леганд. — Только колдует Агнран очень редко. Он лечит, используя целебные свойства растений. Колдовство служит ему, чтобы распознать эти свойства. Да и то, за свою длинную жизнь он давно выучил их наизусть.

— Может быть, только дерри любой его жест считают чародейством? — Линга задумалась, взглянула на откровенно глуповатое выражение лица Йокки и невольно улыбнулась.

— Леганд, — сдвинула брови колдунья, — я не прошу, я требую, чтобы эта веселая охотница смазала себе лицо твоей мазью на первом же привале! Не из зависти к ее красоте. Просто мне тоже хочется иметь причину для смеха.

— Друзья мои, — расплылся в улыбке Ангес, — а ведь я, пожалуй, впервые вижу, как наша охотница улыбается.

— Нет, — покачал головой Саш, — не впервые. Просто в прошлый раз ты проспал ее улыбку.

— И я помню, — сказал Тиир. — Хотя тогда я еще ничего не мог сказать на ари. Сразу после перевала через Волчьи холмы. Когда на руках у нее заснул маленький шаи. Надо улыбаться чаще, Линга. Даже если болит раненая рука. Глядишь, и нам будет веселее!

— Я обязательно намажу лицо мазью Леганда, — вновь улыбнулась Линга. — Только уж тогда и мне будет нужно зеркало.