Формула бессмертия. На пути к неизбежному - Александр Никонов

И с какой бы вообще целью разумным существам будущего (не смею называть их людьми, потому что мы — всего лишь промежуточный этап эволюции) воскрешать и, тратя ресурсы, содержать миллиарды дикарей из прошлого? Пусть даже и не миллиарды. Если на заморозку согласятся всего тысячи, это еще хуже! Я бы не хотел проснуться один в совершенно непонятном мне будущем, без единого родного человека и без единого знакомого предмета вокруг, в окружении непонятных существ на колесиках, которые в тыщу раз умнее меня и осторожно пододвигают мне палкой миску с пищевой протоплазмой.

Пока я предавался этим печальным мыслям, разговор продолжался, постепенно выруливая в ту сторону, которая и мне, и вам, дорогой читатель, наиболее интересна, — к психологии бессмертных, нужности бессмертия для вида и, наконец, к обсуждению феномена сознания.

— …Цель нашего института — фундаментальные исследования биологии старения. Программа-максимум — вечная жизнь. Если и когда мы ее достигнем, это полностью изменит все наше существование и психологию цивилизации. Люди перестанут хапать. Система ценностей поменяется.

Я не согласился:

— А вот не факт, что она поменяется в лучшую сторону. Поскольку смерть мотивирует: «Мне уже скоро сорок, а что я успел?» А если впереди вечность… О, я всегда успею! И можно ничего не делать, пинать балду… Вот у меня есть один знакомый — доктор Блюм. В пятьдесят лет он женился и начал обратный отсчет жизни: до шестидесяти осталось девять лет, восемь, семь… Он на этом этапе родил троих детей, начал быстрее двигать какие-то проекты… Мотивировка: надо успеть! И потом, бессмертие замедлит науку. Если академик занял место, его уже не сдвинешь. Он укоренился навсегда, и будет тормозить все революционные исследования. Ведь в науке новые точки зрения побеждают только после смерти поколения мастодонтов, выросших на старой парадигме, которая когда-то была передовой. А молодежь легко подхватывает все новое. Поэтому смерть нужна виду для обновления. И цивилизации, как видим, тоже.

После этой моей тирады поднялся гвалт. Мне возражали все хором — так им хотелось жить вечно, этим молодым ребятам. А я — тоже не очень старый, но дико мудрый — не соглашался:

— Яот лица эволюции высказываю сомнение в том, что цивилизации, то есть человечеству в целом нужно бессмертие.

— А есть ли у человечества интересы, отличные от интересов отдельного человека?

— Конечно. Интерес популяции превыше интересов особи!

— А какое нам дело до того, что считает по этому поводу природа или эволюция?

— Но представьте, что цивилизация перестанет развиваться из-за того, что особи достигли бессмертия.

— Почему?

— Да по тем причинам, что я уже перечислил! Смена научных парадигм обеспечивается умиранием старперов и притоком молодых кадров, которым новые гипотезы уже не кажутся столь еретическими. Которые не обросли социальной коростой — научными званиями, полученными за старое, и им, соответственно, не нужно защищать свой уровень жизни, как это нужно делать старикам, которые взросли до академических высот на когда-то передовых, а ныне устаревших теориях… Далее — причины психологического порядка: «Мне уже тридцать лет, а что я сделал?»

— И что начинает делать человек после этой мысли? Становится академиком и изобретает нечто новое? Если он бездарь, он таким и помрет, а если гений, то не сможет не изобретать.

— Это верно. Но верно и другое: зачем мне вообще подниматься с пляжа и дописывать книгу, если я «всегда успею»? И получить образование «всегда успею».

— Для зарабатывания денег. Деньги ведь никто не отменял. Или вы хотите провести вечность дворником? Но, в конце концов, девять из десяти пусть лежат на пляже, а те, кому это будет интересно, станут продвигать цивилизацию вперед, потому что им это интересно — изобретать, писать книги, доказывать теоремы. Всегда ничтожная доля людей двигала цивилизацию вперед. И делала это не из-за денег, а из-за интереса. Каменный топор, копьеметалка, лук — все это изобрел один человек из десятков тысяч. Если человек задумается «мне уже сорок, а я еще ничего не сделал», это не сделает его изобретателем. Плебеев будут мотивировать деньги, а умных людей — интерес.

— Молодой человек легко обходится без денег, лежа на пляже. И только взрослея, начинает пахать, меняя свободу безденежья на комфорт рабочей несвободы. А бессмертному спешить некуда — он вечно молод и потому всегда успеет и семью завести, и образование получить. Куда интереснее поиграть в карты на пляже с ребятами. Карьера никуда не убежит… Разве что поддержание бессмертия будет требовать денег. Вот это стимул! Да еще какой… Но это и вечное порабощение. И, кстати, вопрос о пенсиях мы так и не решили. Они будут?

— Зачем пенсия человеку, который может работать?

— Для большинства людей развитого мира пенсия — символ грядущего счастья, когда силы еще есть, а на постылую работу ходить не надо: деньги платят задаром! Можно путешествовать.

— А я, может, и в тридцать лет хочу поездить! Не вопрос, накопил денег — ушел на несколько лет лежать на пляже. Можете назвать это личным пенсионным фондом, какая разница?

— Но представьте, что человек бесталанный будет вынужден всю вечность ишачить на низкооплачиваемой работе и потому не сможет отложить на годовой «отпуск». Его удел — вечная пахота. Это же кошмар! Зачем ему такая жизнь и такой вечный ад? В то время как другие — вечно молодые и талантливые или просто получившие наследство и живущие на проценты — ни хрена не делают, а целую вечность наслаждаются жизнью, как в раю. Где справедливость?.. Однако первое, что приходит в голову, — перенаселение. Не будет ли грозить миру бессмертных перенаселение? Или в обмен на бессмертие у человека отнимут право заводить детей?

— Это весьма распространенное заблуждение, что продолжительность жизни связана с перенаселением. На самом деле, растет население или убывает, связано с рождаемостью. А сейчас у нас проблема именно с рождаемостью! В этих условиях бессмертие как раз не помешает. Демографические процессы не связаны с продолжительностью жизни. Точнее, связаны только в том случае, когда средняя продолжительность жизни меньше репродуктивного возраста. Тогда, увеличивая ее, мы увеличиваем репродуктивный период, и наоборот. У нас же репродуктивный возраст фактически составляет пять лет — с 25 до 30 лет. За это время женщины рожают по одному ребенку, и на этом все.

— А усталость от жизни бессмертного человека?

— Усталость от жизни — всего лишь проявление старческой депрессии. Не будет старости — не будет усталости. Молодому жить не надоедает. Он здоров, и ему все в радость.

— И в каком же возрасте будут жить люди будущего свою тихую вечность?

— В том, какой нравится. А если быть точным, понятие возраста как таковое отомрет, станет бессмысленным. Потому что оно неразрывно связано со старостью. Наилучшее функционирование органов — вот и весь возраст. Все идет к тому, что человек будет трансформируемым по своему желанию. Побыл мальчиком, потом стал девочкой, потом дельфином. Вы ведь не думаете, что если технологии будут развиваться с той же скоростью, что сейчас, люди через тысячу лет останутся такими же, как сегодня, — будут бриться, болеть, лысеть… Скорее всего они просто перейдут на принципиально новый носитель. Но то, что психология вечных людей изменится, — сто процентов! «После нас хоть потоп» — вот этой фразы больше не будет.