Фаворитка короля - Анна О'Брайен

Ответ на посланное мной от имени короля приглашение пришел не так быстро, как письмо от Виндзора, зато выглядел куда торжественнее. Ответ явился в Хейверинг собственной персоной, с паланкинами, гонцами и внушительным отрядом телохранителей, над которым гордо реяли многочисленные флажки. Такой пышный, привлекающий всеобщее внимание кортеж мог принадлежать только одной особе. Да, признала я, об этом мне еще не раз придется пожалеть, но иначе нельзя было решить неотложную задачу.

Близкие!

Эдуард нуждался в том, чтобы рядом с ним были его близкие. Сейчас, как и всю свою жизнь, он мечтал о том, чтобы с ним были его дети и те воспоминания, которые они в нем пробуждали. Он был героем на поле брани, он был непревзойденным правителем, он обладал несравненной физической силой — но дома ему была необходима опора, его семья. Ему недоставало любви близких, и это пагубно отражалось на его настроении, на его душевном здоровье. Проведя детство в одиночестве, взаперти, под властной рукой себялюбивой матери, Эдуард не мог спокойно жить без Филиппы и рожденных ею сыновей и дочерей. От этой семьи он во многом зависел, ибо близкие дарили ему любовь, которой он был обделен в начале своей жизни, и вливали в него свежие силы.

Но как же быть теперь, когда его семья так заметно сократилась? Два сына находились во Франции, целиком поглощенные военными делами. Лайонел умер в Италии. Все дочери, кроме одной, умерли. Томас был еще слишком юн, слишком увлечен свойственными его возрасту забавами, чтобы служить опорой для отца.

«Но отчего же ты сама не можешь дать то, в чем он нуждается?» — сурово спрашивала я себя и вынуждена была честно признать: я многое могу ему дать, но только не то ощущение кровного родства, в котором нуждался Эдуард. Кто мог помочь в этом? Любимая дочь Изабелла. Своенравная, капризная, невыносимо надменная, враждебно настроенная ко мне, и все же помочь здесь могла только она.

И сейчас я увидела из окна знакомую фигуру Изабеллы, которая вышла из дорожных носилок, разукрашенных гирляндами цветов и выложенных мягкими подушками. С ней не было мужа, от которого она в свое время потеряла голову, но зато были две светловолосые девочки, обещавшие со временем превратиться в таких же красавиц, как мать. Прибытие я наблюдала из каморки, расположенной над парадным входом во дворец. Не успев ступить на каменные плиты двора, Изабелла принялась раздавать налево и направо распоряжения, будто никогда и не уезжала отсюда.

Пока Изабелла распоряжалась в Хейверинге, я задумчиво барабанила пальцами по подоконнику. Подкараулить ее здесь? Или дать ей возможность устроиться как следует и встретиться с Эдуардом, как она сама пожелает? Я перебирала в уме достоинства и недостатки того или иного варианта встречи. Если я сейчас спущусь вниз, произойдет неизбежное столкновение характеров, обмен колкостями, и некому будет погасить обиду, которая непременно вспыхнет от этих слов, как сухой хворост от поднесенного факела. Да! Но если я позволю ей повидаться с Эдуардом и выдвинуть свои требования, распорядиться насчет своих покоев, то сразу растеряю все преимущества. Мы не успеем сесть за ужин, как Изабелла станет здесь полной хозяйкой.

Ну что ж! Я перестала стучать по подоконнику и взвесила, насколько мой наряд приличествует такому торжественному случаю. Когда это я отступала перед мелкими неприятностями? Разве я в этом дворце не у себя дома? Кто следит за расходами, кто ведет здесь все хозяйство? Да поможет мне Бог сдержать свой норов и следить за словами — Изабелла нужна мне в качестве союзницы. И когда она наконец вошла стремительными шагами, я, уже давно и полностью освоившая все тонкости придворного церемониала, стояла на королевском возвышении Большого зала, одетая со всем положенным великолепием, а рядом со мной заняли места Латимер и слуга.

— Комнаты для меня приготовлены? — спросила, ни к кому конкретно не обращаясь, Изабелла, великолепная и властная, как всегда наряженная, невзирая на долгую дорогу, в затканное серебром нежно-зеленое верхнее платье, на которое я взглянула с мгновенно вспыхнувшей завистью.

У меня сейчас вообще был бы жалкий вид, если бы я не успела переодеться и заменить то скромное зелененькое платьице, которое было на мне в самый момент приезда Изабеллы, на самый новый наряд, очень нравившийся Эдуарду. Изабелла не утратила прежней привычки с ходу ошарашивать кого угодно. Но теперь и я была готова показать свое новое положение и богатство: на мне было невероятно роскошное облегающее фигуру платье из фиолетового шелка с ярко-алыми и синими вставками. В таком платье, да еще с котарди из золотой парчи просто невозможно было поблекнуть даже рядом с принцессой. Здесь я хозяйка, и я подала слуге знак проводить свиту Изабеллы и ее дочерей в приготовленные для них по моему распоряжению покои.

Изабелла осталась в зале. На меня смотреть она избегала — с хорошо разыгранным безразличием, но и с заметным неудовольствием, — а вместо меня обратилась к Латимеру:

— Латимер! Как приятно вернуться в родной дом! Будьте любезны подать мне вина.

— Сию минуту, миледи.

Латимер поклонился принцессе, а потом и мне, и лишь после этого поспешил выполнять ее приказ. От Изабеллы это не могло укрыться, ее прекрасные брови высоко взлетели, а взгляд наконец-то сосредоточился на мне — я и не сомневалась, что она обратит на меня внимание, лишь когда сочтет это необходимым. Меня она заметила сразу же, едва переступив порог. Ну как могла она не заметить фиолетового с алым платья?

— Вот как! Мистрис Перрерс!

— Миледи. — Я сделала реверанс.

— Не ожидала застать вас здесь. И кто же вы теперь, раз перестали быть фрейлиной? — В ее тоне сквозило такое презрение, которое могло бы задеть меня до глубины души, если бы я заранее не настроилась на эту встречу. — Хотите угадаю? Дворцовая шлюха?

Я спокойно стояла на королевском возвышении.

— Многое здесь изменилось, миледи.

— Да уж конечно, раз вы отдаете приказания Латимеру. — Она вдруг нахмурилась. — А отец знает об этом? Думаю, знает.

— Разумеется.

— Значит, вы пролезли на место моей матери.

— Можно сказать и так…

Ей было не по себе, и мне это нравилось. Интересно, задаст она мне вопрос прямо? Вошел слуга с вином на подносе, подал сначала мне, преклонив колени. Я жестом велела ему подать вино принцессе, получив ото всей сцены огромное удовольствие.

— Похоже на то, что вы заправляете здесь всем. — Лицо Изабеллы стало твердым, как гранит.

Я кивнула.

— Кто-то должен же следить за хозяйством. Король доволен тем, что это взяла на себя я.

— Скоро я этот порядок переделаю. — К вину Изабелла демонстративно не притронулась.

— Конечно, миледи. Если вам угодно взвалить это бремя на себя…

Я отлично знала, что принцесса не имеет ни малейшего желания брать на себя подобные хлопоты. Она понимала это не хуже меня.

— Где король? — спросила она требовательным тоном.