Карусели над городом - Юрий Геннадьевич Томин

поправки на широту и на время года. По тому, как перемещалось за спиной июньское солнце, он понимал, что они идут примерно на север. Но карту области он представлял плохо. А ему очень нужен был какой-нибудь населенный пункт, хотя бы для того, чтобы послать телеграмму родным Бориса. Да и продуктов купить не мешало.

При мысли о продуктах пустой желудок проснулся: в нем стало посасывать.

Решив, что три печенины не спасут группу, Алексей Палыч достал их из кармана и сунул Борису.

— А вы?

— Это лишние, — туманно сказал Алексей Палыч.

Борис прекрасно знал, что это благородная ложь, и полторы штуки вернул обратно.

Желудок, получив эти жалкие крохи и более ничего, буквально взвыл от негодования. Но тут уж Алексей Палыч ничего поделать не мог. Не обращая внимания на угрозы, он продолжал вышагивать дальше.

— А может, они и правда роботы? — проворчал Борис. — Несутся как угорелые.

Размышление это осталось без ответа: у Алексея Палыча сил на разговоры уже не было; тут, дай бог, не упустить из виду Лжедмитриевну, то и дело норовившую скрыться за стволами деревьев.

Внезапно группа исчезла, словно сквозь землю провалилась. Подбежав ближе, заговорщики увидели, что так оно примерно и было: лес обрывался к реке крутым песчаным склоном. В воздухе еще висела пыль, поднятая ребятами при спуске.

Алексей Палыч подошел к воде, с наслаждением умылся. Даже струйки воды, стекавшие ему за шиворот, под гостеприимный пиджак, доставляли удовольствие. Не нравилось другое: и он, и Борис опять оказались как-то в стороне от группы; не физически в стороне — на крохотном пляже все были рядом, — а просто сохранялось прежнее отчуждение. Никто с ними не заговаривал, да и у них как будто не было повода лезть в беседу.

Алексей Палыч твердо решил сегодня же наладить с ребятами какие-то отношения. На ходу это было невозможно. Разве на ночлеге?.. Лжедмитриевна волновала его сейчас меньше: она знала всё, знала, что он тоже всё знает; если она молчит, значит, это в ее интересах.

Но ведь должна же была она хоть как-то объяснить группе появление двух нахлебников…

Алексей Палыч и Борис уселись на песок рядом. Взъерошенные и неприкаянные, они напоминали пару скворцов под дождем.

Ребята раздевались: они собирались сначала искупаться, а потом наладить переправу. Две девочки и Лжедмитриевна побежали в кусты — переодеваться в купальники.

«Откуда у нее купальник? — подумал Алексей Палыч. — Неужели тоже ОТТУДА?»

Трое мальчиков уже влезли в воду. Теперь они не выглядели такими солидными и целеустремленными; они брызгались водой, подныривали друг под друга, хохотали — все это мало походило на игры молодых роботов.

Паренек в темных очках остался на берегу.

— А ты что не купаешься? — спросил его Алексей Палыч.

— А вы?

— Мне уже не жарко. Поберегу силы на переправу. Моста, как я понимаю, искать вы не будете…

— Вот еще!

— Так ты иди купайся, мы покараулим.

— Тут не от кого караулить.

— Вот и иди.

Паренек снял очки. Взгляд его казался серьезным и умным. Он кивнул в сторону рюкзаков:

— Проверки внимательности больше не будет?

— Нет. Даю слово! — сказал Алексей Палыч горячей, чем ему бы хотелось.

Паренек быстро стал раздеваться.

— Тебя как зовут?

— Гена.

— Скажи, пожалуйста, Гена, почему вы не обошли болото?

— Вы разве не знаете? Вы тоже не обошли.

— Я как-то это… забыл… — промямлил Алексей Палыч.

Гена продырявил Алексея Палыча своим умным взглядом.

— Мы ведь не просто группа, мы идем на разряд. Девиз похода: «Север». Идем строго на север, никуда не сворачивая.

— Это-то я знаю, — схитрил Алексей Палыч и почувствовал с другой стороны дырявящий взгляд Бориса. — Но там обойти нужно было совсем немного.

— Девиз есть девиз, — лаконично ответил Гена и с разбегу плюхнулся животом в воду.

Из кустов в купальниках вышли две девочки и Лжедмитриевна. «Мадам» выглядела вполне по-человечески: руки и ноги росли у нее как положено; слегка загорелая кожа тоже была сделана не из пластика; фигурка — стройная, как и положено молодому кандидату в мастера спорта. Конечно, Алексей Палыч не надеялся, что джинсовый костюм скрывает какие-то панели или рычаги управления, но хотя бы ничтожный намек… Намека не было.

Лжедмитриевна подошла к Алексею Палычу.

— Вы будете купаться?

Алексей Палыч хотел сказать, что он уже вышел из возраста, когда бросаются в воду с поросячьим визгом, но тут же осекся: именно возраст мешал ему сейчас подружиться с ребятами.

— Мне уже не жарко.

— А Боря?..

— А мне уже холодно, — сказал Борис.

Никогда еще Борису так не хотелось купаться. Но он понимал, что дурачиться с ребятами в воде он не сможет, не настало еще время для таких отношений.

Девочки и мальчики веселились. Если судить по количеству дружеских затрещин и подводных пинков, в группе царила полная демократия: девочки за слабый пол не считались. Это, впрочем, можно было понять и раньше: рюкзаки были у всех одинаковые.

Лжедмитриевна отошла чуть в сторону. Она стояла у воды как будто в нерешительности, что было на нее совсем непохоже.

Вполне мирная, небыстрая речка текла у ее ног. Вода чуть коричневая: наверное, речка питалась из ближних болот.

Что-то смущало Лжедмитриевну, но ведь не цвет воды. Может быть, ее поддельная кожа могла промокнуть, а спрятанные внутри шарики и ролики проржаветь?

Она зашла в воду по колено. Поплескала водой на лицо и шею. Затем двинулась дальше. Пока все было по-земному. Затем она зашла по грудь. Белые ромашки на ее купальнике стали коричневыми. Она разгребла руками воду, но не поплыла, а осталась на месте.

А затем случилось непонятное. Она качнулась вперед, ладони ее сжались и разжались, словно пытались ухватиться за воду. Она по-прежнему стояла на дне, но теперь лицо ее было видно наполовину: рот под водой, глаза наверху. И по этим глазам Алексей Палыч понял, что Лжедмитриевна тонет. Они не выражали, как пишется, смертельного ужаса и не умоляли о помощи. Просто они смотрели на учителя неотрывно и, как ему показалось, безнадежно.

Где-то на дне был небольшой уступ. Она соскользнула с него, но подняться назад не могла: течение, хоть и слабое, все же мешало; ноги на такой глубине не имели опоры.

Лжедмитриевна, железобетонная инопланетчица, кандидат в мастера спорта, молча и тихо тонула в двух метрах от берега.

Это был прекрасный,