Отец моего парня - Сандра Бушар

— Все… Все! Пожалуйста… Я больше не могу! — жалобно сорвалось с губ. Мокрые волосы облепили лицо, дыхание стало рваным. Я не ощущала мягкую спинку кровати, на которой буквально распласталась, а лишь видела лицо мужчины, покрывающее влажными поцелуями бедра и живот. Сейчас, когда чувства заострились, тело напоминало напряжённый нервы. Даже самое мимолетное касание напоминало вспышку, гром, молнию!

Пьяная, сонная, дезориентированная, я захлёбывалась кислородом, дыша ртом. На Диме не было одежды, на валялась по комнате, раскиданная в разные стороны. Запах спиртного донесся до ноздрей даже с разделяющего нас расстояния.

Как вдруг он расфокусировано взгляд на меня, удивленно и даже немного испуганно:

— Как же хорошо, что ты у меня первая. От одной мысли, что кто-то тебя касался – сносит башню… — привстав на колени, пошатываясь на постели, Дима властно обвел мое тело ладонью. — Все это – только мое. Поняла меня?

Я смотрела на него и не могла сконцентрироваться. Что-то важное словно ускользала из внимания. Кажется, я злилась на Диму? Но… Почему? Хоть убей, вспомнить не могла. У постели стояли часы, они показывали пять утра. Два часа сна сделали из меня овощ. Какой сегодня вообще день? Выходные или рабочая неделя?..

— Ты…

— Тсс, пчелка… — Дима приставил палец к моим губам, придвигаясь ближе. Теперь он нависал надо мной, приходилось закидывать голову назад. Его подрагивающий член упирался мне в губы. Стоило нам соприкоснуться, как на головке показалась белая капелька. Дима сдавленно зашипел. — Черт, как же я хочу, чтобы ты коснулась его своим сладким язычком… Сделай это, Машунь. Тебе понравится.

Мне не было с чем сравнить, но достоинство мужчины и раньше не казалось мне маленьким и даже средним. А сейчас, столкнувшись с ним тет-а-тет, засосало под ложечкой и стало страшно.

— Но, — щеки стыдливо запылали. Я нервно облизала губы, и Дима несдержанно толкнулся бедрами вперед. — я никогда не…

— И отлично, — строго одернул меня тот, нервно сглотнул. — Я помогу тебе. Просто… Просто сожми его ладонью и обхвати головку своими пухлыми губками.

Кратко кивнув, я не смело сделала именно то, что описал Дима. Член в моей руке приветливо вздрогнул, по стволу расползлись темные венки. Губами головка ощущалась очень нежной и шелковистой, от того не менее шершавой. Я провела по ней языком… Откинув голову, Дима сдавленно застонал. Его ладонь упала мне на голову, мужчина качнулся вперед, вгоняя в меня свой поршень глубже.

— Вот так, сладкая моя… Вот так… — его голос разливался по венам, как чистый спирт. Подняв на Диму взгляд, мне показалось, что глаза его горят адским безумием, необъятным желанием. Это словно придало мне уверенности в себе, и я скользнула ладонью по всей длине, закружив языком по основания… — Да, Машунь… Ох, блядь! Представь, что это сосательная конфета на палочке, а тебе надо добраться до жвачки… Гхм! Бля-я-ядь!!

Задержав дыхание, я вобрала его целиком, едва не упав обморок от сильнейшего рвотного рефлекса. Но вовремя вспомнила про нос и вернулась к спокойным размеренным изучениям своего мужчины. С каждым мгновением азарт во мне возрастал, а не сдержанные урчащие звуки откуда-то из самых недр души Димы распаляли все больше и больше. Я настолько увлеклась процессом, что совсем не заметила, как член внутри меня разбух, а мужские пальцы до боли натянули мои волосы, вгоняя член с резким толчком. Снова, снова и снова…

Горячая сперва наполнила мой рот, ее было на редкость много. И хоть Дима вышел из меня сразу же, тяжело дыша опираясь на мягкую спинку позади меня, все равно несколько капель стекли по онемевшим губам к самому подбородку.

— Охренеть, — задохнулся он, собирая пальцем стекающие по моему лицу капли. — Вот это видок, Машунь…

Он многозначительно кивнул на свой член, который словно боец быстрого реагирования снова стоял колом и тянулся в мою сторону. Я быстро сглотнула сперму, и Дима зарычал. Яростно дернул меня за ногу, заставляя распластаться на постели в позе звезды.

Его мокрый палец вытер сперму об клитор, будто размазывая ее между моих ног. Только после этого закинул мою ногу себе на бедро и вошел внутрь с одним резким толчком.

— Что ты делаешь? — зашептала невнятно. Тело отзывалось на его возбуждение, откликалось. Казалось бы, только получив разрядку, меня должно воротить только от одной мысли про секс. Но вот Дима грубо и нетерпеливо насаживает меня на себя, а я вдруг понимаю, что если он остановится, то убью его своими собственными руками.

— Хочу, чтобы бы была влажная, — пояснил тот. Словно в подтверждение своих слов, он облизал два пальца и провел ими вокруг наших соединенных тел.

Только все это был самый настоящий бред. Рядом с Димой я всегда была мокрая, а его действия больше напоминали что-то животное: пометить свою самку. Вряд ли только Дима признался бы в этом даже под присягой.

То ли алкоголь сделал свое дело, то ли звезды сошлись, но сегодня Дима был безумнее, чем обычно. Будто выпил за раз десять пачек виагры. Стоило мужчине кончить, как он просто менял позу и все начиналось заново. Снова, снова и снова. В десять утра, лежа на полностью мокрых простынях, в полной прострации, я не могла найти в себе силы моргать.

Повалившись рядом, Дима подмял меня под себя. Его губы уткнулись в висок и меня окатило запахом спирта.

— Я люблю тебя, Машунь… — низко, хрипло, едва разборчиво промямлил он, глубоко вдыхая. — Это самый лучший день рождения в моей жизнь.

И тут меня словно обухом прошибло! Встрепенувшись, я поднялась на локтях и взглянула в его лицо обеспокоенно. Только вот глаза Димы были уже закрыты.

— Дим, — потрясла его за плечи, он едва разборчиво что-то пробурчал. — Где бы был? Почему ты утром пришел?

— Потом, пчелка, — отмахнулся он, переворачиваясь на бок. — Все потом, хорошо?

Глядя на спящего мужчину, мне стало так чертовски обидно за себя вдруг. Что так слаба перед его волшебным влиянием на мой мозг. Это была почти что магия! И пришло время обрубить ее на корню.

Когда Дима наконец-то появился в гостиной, я успела уже проштудировать половину учебника по прикладной физики на нервной почве, но все равно не нашла в себе силы поднять на него взгляд. Краем глаза заметила, как он замер в проходе, облокачиваясь об косяк и задумчиво почесывая затылок.

— Машунь, — хрипло пропыхтел он. Судя по всему, отходняк у кого-то будет жестким. — А ты чего тут, а? Еще и одетая так тепло…

— Жду, — голос мой был холодным и бескомпромиссным. Я тренировалась!

— И, — поторопил он меня, — чего ждешь? — я уже было открыла рот, как он перебил: — Подожди, я когда пришел, тут все в шариках было…

— Я их выпустила в окно! — поспешно вставила.

— … А еще плакаты какие-то, — продолжит тот несмотря ни на что, — И, кажется, портрет. Я плохо рассмотрел, но было безумно мило, пчелка. Ты меня прямо поразила.

— Вряд ли так, как ты меня, Димочка, — набравшись наконец смелости, я громко хлопнула книгой, откладывая ее в сторону. Дима поморщился, хватаясь за виски. Выглядел он неважно: бледный, потрепанный… Но жалеть я его не собиралась. — Плакаты в мусорном баке, там же и портрет.