Россия против России. Гражданская война не закончилась - Леонид Млечин

4 февраля 1920 года газета «Казачье эхо» поместила обращение лам к атаману:

25 февраля в Чите открылся панмонгольский съезд. Присутствовал Семенов.

Председательствующий напомнил, что когда-то, во времена Чингисхана, все монгольские племена были едины. Потом одни оказались под властью Китая, другие под властью России. Сейчас настало время объединить внутреннюю и внешнюю Монголию, Бурятию, Калмыкию, а также монголов Тувы и Синьцзяна. Съезд постановил образовать независимое, федеративное, великомонгольское государство. Столицей наметили город Хайлар в Маньчжурии. Но поскольку он был занят китайскими войсками, то решили временно обосноваться на станции Даурия — во владениях барона Унгерна.

Так и родилось Даурское правительство.

В апреле 1920 года Агинская аймачная дума от имени бурят Забайкалья обратилась к японскому императору:

Семенов пытался убедить японцев признать Даурское правительство, намекая, что самостоятельная Монголия под его управлением станет японским протекторатом. Но японцев эта авантюра не соблазнила.

Тем временем барон Унгерн в Даурии формировал конную дивизию. Атаман Семенов подписал приказ:

С Семеновым барон держал себя на равных. Почему-то не хотел видеть его с любовницей. Писал атаману: «С Машкой не приезжай, если приедешь — ее прикажу выпороть, а тебя выгоню». Сам Унгерн мало интересовался женщинами. Он, правда, 30 июля 1919 года в Харбине женился на маньчжурской принцессе Цзи. Но уже через два месяца вернулся к себе в Даурию. А еще через несколько месяцев они развелись.

Барон Унгерн был, мягко говоря, странным человеком:

Крепко пил. Спал не раздеваясь. Говорят, баловался кокаином. Перед боем ездил к бурятским шаманам и буддийским ламам, просил совета. Унгерн, вспоминал его бывший командир в царской армии, был «необузданный от природы, вспыльчивый и неуравновешенный, к тому же любящий запивать и буйный во хмелю».

«Худой и изможденный с виду, но железного здоровья и энергии, он живет войной, — вспоминал барон Врангель. — Он не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только не знает самых элементарных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против дисциплины, и против военного воспитания — это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида. Оборванный и грязный, он спит на полу, среди казаков, ест из общего котла. Тщетно пытался я пробудить в нем сознание необходимости принять хоть внешне офицерский облик».

Барон Унгерн получил удар саблей, и у него очень сильно болела голова, он почти не спал. А если еще учесть наследственность… Его отца отправили в клинику для душевнобольных…

Барон вербовал добровольцев, платил им золотом и серебром. Деньги добывал, грабя проходящие поезда. Поэтому пассажиры, которым было что терять, перед самой Даурией вылезали, пересаживались на лошадей и объезжали лагерь Унгерна. Причем он никому не давал пощады, грабил и русских, и китайцев. Когда белые стали терпеть поражение, то бежали через границу в Китай. Унгерн и у них отбирал деньги и драгоценности. Как-то ему попались аэропланы в разобранном состоянии. Он распорядился:

— К субботе собрать все аппараты. Если в воскресенье не увижу их над Даурией, в понедельник будете летать с крыши.

Заключенных держать не любил: или расстреливал, или заставлял бить палками. Барон ввел в практику порку. И не всякий выдерживал сто пятьдесят — двести ударов деревянными палками.

Порол даже офицеров. Один провинившийся прапорщик получил двести ударов. Недостатка в палачах у него не было. Вокруг барона группировались прирожденные садисты и убийцы.

Унгерн решил идти в Монголию, получив от Семенова семь миллионов рублей золотом.

Приказал личному составу учить монгольский язык. Накануне похода на аэроплане полетел в дальний буддийский монастырь, где ламы благословили его на ратный подвиг.

Фаталист и мистик, Унгерн считал, что раз все предопределено, ход событий можно предугадать. Однажды, проиграв бой, приказал выпороть ламу, считая, что тот назвал ему неблагоприятный день для штурма.

Барон намеревался изгнать китайские войска, которые в октябре 1919 года заняли столицу Монголии — Ургу (ныне Улан-Батор). Монгольского монарха Богдо-гэгэна китайцы заставили отречься от престола. А популярного ламу Нэйсэ-гэгэна пригласили на обед и там убили.

Богдо-гэгэн (в переводе с монгольского — «августейший свет») был главой ламаистской церкви и теократическим правителем Монголии. После смерти одного выбирали следующего, и он считался перевоплотившимся «живым богом».

Унгерн послал свергнутому монгольскому монарху письмо:

Если Семенов хотел создать самостоятельное монгольское государство, то Унгерн ни много ни мало вознамерился восстановить империю Чингисхана. 2 октября 1920 года во главе небольшого отряда он вступил на территорию Монголии. 3 февраля 1921 года войска Унгерна взяли Ургу. И сразу начались грабежи и погромы — китайцев и иностранцев.

Но монголы встречали его восторженно. Вечером в буддийских храмах отмечали освобождение города от оккупантов. Буддийское духовенство приветствовало освободителя.

Указом монарха Унгерн стал князем. И сегодня в Монголии, где высоко ценят государственную самостоятельность, с благодарностью вспоминают барона.

Унгерн был невероятным самодуром.