Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Игорь Коломийцев

Почему же авары не воспользовались ситуацией и не захватили для себя лишенную защитников землю северо-восточных франков? Ответ чрезвычайно прост. Для их традиционного образа жизни Галлия, равно как Германия и земля антов не подходили. Аварам нужна была степь и непременно с расположенными поблизости горами, где добывалась бы железная руда. В Европе такое место, не считая Северного Кавказа, имеется в единственном числе. И зовется оно — венгерская пушта (вид степи), отрогами к которой выходят Карпатские горы. В ту сторону и направились кочевники.

Еще один момент, пройти мимо которого просто так, не обратив внимания, не имею права, раз уж взялся описывать эту эпоху. Григорий Турский сообщает, что победу «гунны», они же — авары, одержали благодаря искусству волшебства, явив франкам «различные наваждения». Любой профессиональный историк шутя отмахнется от этого свидетельства. Дескать, надо же франкам как-то объяснить свое поражение, вот они и придумали «колдовство». Они вообще были люди суеверные, мало ли что им примерещилось. Признаюсь, поначалу так думал и я. Но уж слишком много совпадений…

В китайском повествовании о неком племени Юебань, жившем в Средней Азии в середине первого тысячелетия нашей эры, сказано, что у них были колдуны, способные управлять погодой, умевшие вызывать холод и дождь. Когда жужаньский каган первый раз послал свою армию покорить это племя, колдуны среди теплой погоды вдруг вызвали снежную бурю и направили ее против жужаней (аваров). В результате тот поход жужаням пришлось прекратить, ибо в войске их оказалось слишком много обмороженных. Эту легенду приводит Гумилев в своей книге «Древние тюрки»{56}.

И все-таки, как мы знаем, аварам удалось подчинить себе многие азиатские племена, среди которых, вполне возможно, был и загадочный народ Юебань.

По крайней мере, мы с вами отмечаем внезапный рост авторитета в аварском (жужаньском) каганате накануне поражения от тюрок неких жрецов, среди которых и уже знакомая нам Дивань — одержимая духами, умеющая колдовать, лечить и прорицать.

Выдающийся персидский историк и мыслитель Фирдоуси оставил нам свой бесценный труд «Шахнаме». В его рассказе о событиях, предшествующих знаменитой Гератской битве, находим повествование о тюркских колдунах, пытавшихся повлиять на исход битвы. Накануне решающего сражения Бахрам Чубин, персидский полководец, видит кошмарный сон. Ему снится, что тюрки превращаются в огромного льва и бросаются на него, что войско иранское разбито и бежит, к столице приближается враг, а сам он умоляет его о пощаде.

С тяжелым сердцем Бахрам все же решился на битву. Внезапно находящиеся среди тюркского войска колдуны начали бросать в небо некий «огонь», после чего возник ветер, который нагнал огромную черную тучу, из которой на войско персов посыпались мириады стрел.

Отважный полководец бросился вперед и закричал своим воинам, что это все — наваждение, что стрел никаких нет, это враг их так пугает. После этого видение внезапно рассеялось. Уже после битвы среди пленных тюрок оказался некий колдун, который сознался в том, что сон полководца и тучи стрел перед боем — дело рук его и прочих тюркских магов{202}.

Персы тогда победили, поэтому оправдываться и возводить напраслину на своих врагов им вроде бы незачем. Я не знаю, чем это было на самом деле, — случаем массового гипноза или идущим из глубины веков магическим искусством управления природной стихией. Но два очень правдивых историка, не знающих о существовании друг друга и живущих в двух разных частях света (не говоря уже о китайских летописцах), рассказывают о неких приемах психологической борьбы (назовем это так), применяемых почти в одно и тоже время народами, один из которых долгие годы был в подчинении у другого. Причем в этих рассказах совпадает и главный принцип — умение насылать стихию на врага перед боем и даже некоторые детали. Может ли это быть просто одновременно разыгравшейся фантазией древних авторов? Или за этими эпизодами действительно имеется нечто реальное?

Кстати, после распада Тюркской державы в степях Азии останется некое племя найманов, о которых уже арабы (Рашид-ад-Дин) сообщают, что колдуны этого народа, пытаясь навредить войску Чингисхана, вызвали снежную бурю, но поскольку плохо рассчитали ее силу и направление, то пострадали в первую очередь сами{171}.

Итак, можем ли мы сказать, что столкнулись с одним и тем же, либо очень похожим, способом ворожбы?

Авары, будучи еще жужанями, пострадали от снежной бури в пустыне Средней Азии. Затем, по свидетельству Турского, их колдуны смогли вызвать грозу, причем молния ударила непосредственно в лагерь франков, многие воины были убиты, другие — смертельно напуганы. Тюрки тоже якобы пытаются навести наваждение на персов. И вертится все это ремесло возле некоего племени из глубин Средней Азии, остававшегося в монгольских степях вплоть до времен Чингисхана. Жрецы этого племени могли оказаться и у аваров, и у тюрков, и у найманов.

Давайте не будем спешить с выводами. Так ли уж многое мы знаем о возможностях человека и его взаимодействии со стихийными природными процессами? Давно подмечено, что зафиксированные на рубеже XX и XXI веков мощные землетрясения, унесшие тысячи человеческих жизней, отчего-то случались, как правило, там, где концентрация людской злобы, сильных негативных эмоций достигала своего пика. Что это — череда случайных совпадений или некая неизвестная нам пока природная закономерность? И не может ли, в самом деле, всплеск человеческой энергии спровоцировать удар природных сил — бурю, грозовую тучу, землетрясение? Похоже, пока рано торопиться с категорическими заключениями, как отрицая в принципе саму такую возможность, так и однозначно ее подтверждая.

Будем же терпеливо собирать исторические факты, тщательно отделяя зерна от плевел. Наступит время — и наука сама ответит нам на все самые сложные, в том числе и «колдовские» вопросы.

Пока авары воевали, а затем заключали мир с франками, в блестящей Византии произошли важные перемены. Юстиниан умер и на престол, в нарушение старинной традиции, взошел человек ничем не проявивший себя на полях сражений, но доводившийся близкой родней покойному императору, — его племянник Юстин, вошедший в историю этого государства как Юстин II, или Младший. Мнения о новом василевсе у древних историков разделились, причем очень резко. Те, кто жил в Константинополе и творил в эпоху самого императора, часто давали ему лестные оценки. Например, Феофан пишет: «В этом году 14 индиктиона (14 ноября 565 года) воцарился Юстин, племянник Юстиниана, венчанный патриархом Иоанном. Юстин был родом фракиец, человек великодушный, во всех делах поступающий правильно, любитель построек»{77}.

Другие византийские, а равно иностранные писатели по отношению к данному владыке не были столь благодушны. Слухи об отвратительном правлении Юстина Младшего докатились даже до земли франков. Григорий Турский замечает: «И вот, после того, как в городе Константинополе умер император Юстиниан, власть в империи получил Юстин — человек жадный, презиравший бедных и грабивший сенаторов. Он был так скуп, что приказал сделать железные сундуки, куда складывал целые таланты золотых»{46}.