Негасимое пламя - Патриция Филлипс

Жизнь кипела вокруг, и лишь Джессамин сидела в своей темнице, словно зверь в клетке. Это было невыносимо. Джессамин казалось, что она не выдержит и сойдет с ума.

Наконец она решилась: надела нарядное шелковое платье, зеленое с фиолетовым, и с удовольствием провела рукой по шуршащей ткани — она была нежна, как лепестки первых весенних фиалок. Потом приподняла высоко надо лбом волосы и аккуратно закрепила их лентой в тон платью.

Придирчиво осмотрев себя в зеркало, Джессамин горько вздохнула, чувствуя угрызения совести за то, что намерена сделать. Пусть так, но больше она не в силах терпеть пустоту и одиночество своей комнаты. К тому же после последней стычки даже Уолтер к ней не заглядывал. Единственные, кого она видела, были верная Мери да неизменные молчаливые стражи на лестнице.

Решительными шагами Джессамин направилась к двери. Широко распахнув ее, она повелительно окликнула одного из стражников, приказав ему подняться.

Стражник ответил ей подозрительным взглядом. По-видимому, он еще не забыл, как первое время она то и дело пыталась пробраться вниз и каждый раз ее приходилось силой водворять в комнату. Убедившись, что все ее попытки обречены на неудачу, Джессамин скоро смирилась и уже не появлялась на лестнице.

Наконец стражник осторожно направился к ней, не спуская с девушки настороженных глаз.

— Вам что-нибудь нужно, госпожа?

— Мне нужно поговорить с твоим хозяином.

— Он сейчас занят с капитаном.

— Тогда пошли кого-нибудь известить его или проводи меня вниз. Мне нужно видеть его, и как можно скорее!

Надменная уверенность в ее голосе помешала стражнику отмахнуться от нее и просто отослать обратно в комнату. Вместо этого он молча кивнул и спустился на несколько ступенек. Джессамин слышала, как он приказал кому-то передать сэру Ральфу, что леди Джессамин желает его видеть.

Девушка застыла на каменных ступенях лестницы с трясущимися от волнения руками. Ждать пришлось долго, но она упрямо отказывалась вернуться к себе.

— Сколько можно ждать? — нетерпеливо спросила она наконец. — Может быть, отведете меня к нему?

Нахмурившись, стражник кивнул и сделал ей знак следовать за ним.

Джессамин медленно спускалась вниз. От долгого бездействия ноги у нее ослабели, и она неловко ступала со ступеньки на ступеньку, боясь в любую секунду скатиться по лестнице. Пьянящая радость охватила ее, когда она наконец оказалась в коридоре, выходившем в зал. Похоже, за ее долгое отсутствие тут ничего не изменилось, с удовлетворением заметила про себя Джессамин. Навстречу ей попалось несколько слуг. Они удивленно оглядывались на нее, боязливым шепотом приветствуя госпожу. Новый хозяин уже успел доказать, что скор па расправу. Рука у него была тяжелая, и хотя всем в замке было отчаянно жаль госпожу, никто не осмелился перечить сэру Ральфу. Стражник ввел Джессамин в зал.

Ослепительные лучи весеннего солнца, пробиваясь сквозь высокие прорези бойниц, ложились неровными ромбами на выщербленные плиты пола. В камине ярко пылал огонь и рядом на возвышении в хозяйском кресле, которое раньше занимал Уолтер, сидел сэр Ральф.

Стоило Джессамин переступить порог, как он поднял глаза.

Вокруг него толпились люди, но он взмахом руки нетерпеливо отослал их прочь.

— Леди Джессамин, чему обязан такой чести? Неужто сердце ваше наконец смягчилось?

Она подняла на него глаза, гадая про себя, что будет, если она скажет ему правду:

— Нет, сэр Ральф. Просто мне стало нестерпимо скучно. Интересно знать, что вы намерены со мной делать? Хотите замуровать в башне до конца дней?

Уоррен в растерянности заморгал, сбитый с толку той прямотой, с которой она отвечала ему. Девушка, стоявшая перед ним, в эту минуту была чудо как хороша. Ему показалось, что она немного похудела, но это скорее всего из-за выпавших на ее долю испытаний.

Черты лица стали тоньше, а фигурка, которую откинутая назад масса каштаново-рыжих волос окутывала, точно плащом, казалась воздушной. От красоты Джессамин у него перехватило дыхание. Ему казалось, что стоит ему только вновь увидеть ее, и гнев, который он испытывал, разгорится с новой силой. Но вот она стоит перед ним, а терзавшая его злоба исчезла как по волшебству. И в этот миг он мечтал только о том, чтобы сердце ее наконец смягчилось.

— Если бы вы вели себя по-другому, не было бы необходимости держать вас под стражей, — невозмутимо ответил он, делая знак слуге принести чего-нибудь освежающего. — Хотите выпить со мной вина? И заодно спокойно обсудить наши разногласия?

Джессамин направилась к возвышению, где стоял накрытый стол. От камина шло приятное тепло, тогда как в зале было довольно холодно. Отороченный мехом бархатный камзол красновато-коричневого цвета делал Уоррена стройнее и, как ни странно, моложе. Заметив, что она села возле него, сэр Ральф улыбнулся и дружески протянул ей руку. Дрожь пробежала по телу Джессамин. Заколебавшись на мгновение, она все же заставила себя пожать ее.

— Несмотря на все беды, что свалились на мою голову благодаря вам, должен признаться, что вы по-прежнему самая красивая женщина в мире, леди Джессамин, — искренно сказал Ральф.

— Благодарю вас.

Джессамин выпрямилась в своем кресле и замерла, испытывая странное чувство тревоги. Ей казалось, что этот человек только и ждет, пока она успокоится, чтобы заманить в ловушку. И вдруг ей подумалось, что он не напрасно выбрал себе свернувшуюся в клубок змею

в качестве герба. Джессамин измучилась от нетерпения, пока он неторопливо наливал густое темно-красное бордо. Протянув ей чашу, сэр Ральф учтиво передал ей блюдо с ломтиками поджаренного хлеба, намазанными паштетом из оленины.

— Я решил простить вам ту вспышку во дворе, — наконец произнес он, но выражение его лица ей не понравилось. — Я понимаю ваш гнев, леди Джессамин, так же как вы, я надеюсь, поймете мой.

— Вы были серьезно ранены? — с трудом спросила Джессамин, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Вместо ответа сэр Ральф неторопливо расстегнул длинный ряд жемчужных пуговок на бархатном рукаве. Обнажив руку, он протянул се Джессамин, и та увидела несколько неровных шрамов, затянутых топкой бледно-розовой кожей.

— Можете полюбоваться, дорогая! Благодаря нам и вашей собаке я буду носить эти отметины до конца моих дней, — горестно вздохнул он.

«Жаль, что Нел вцепился в руку, а не в горло!» — мстительно подумала Джессамин, стараясь не вспоминать, как тело ее верного защитника лежало, распростершись в луже крови.

— Зачем вы убили его? — вдруг вырвалось у Джессамин, и она сама удивилась, потому что спрашивать об этом было нелепо.

— Защищал свою жизнь.

— Бросьте! Какого черта, он ведь был почти слепой и очень старый!

Не помня себя от возмущения, Джессамин вскочила с кресла, будто намереваясь ударить сидевшего перед ней человека. Губы его насмешливо искривились, и девушку охватило отвращение.