Тайны старого Петербурга - Мария Жукова-Гладкова

11 июля, суббота, вечер

К вечеру были закуплены обои. Мы совершили совместную вылазку за ними. Не участвовала только Анна Николаевна.

За чаепитием старшая Ваучская спросила:

– А ты на сколько уезжаешь, Марина?

Виза у меня была трехмесячная, как и у остальных отбывающих вместе со мной. Правда, я не была уверена, что мне придется находиться в Париже все это время. По предварительной договоренности с «Жар-птицей» я должна была «пасти» девочек первые две, в крайнем случае три недели, переводить Волконскому и другим представителям фирмы, а также помочь девочкам выучить кое-какие французские фразы, необходимые им для работы. Я еще, откровенно говоря, не представляла, где именно они будут там трудиться. Официально мы ехали по приглашению какого-то малоизвестного модельного агентства. Но что скрывается под вывеской агентства, можно было только догадываться. Судя по указанному адресу, главный их офис находился рядом с бульваром Османн – известной в Париже «панелью». В общем, было очевидно: девочки точно так же собирались работать манекенщицами, как я – сантехником или сварщиком.

Более того, я еще не решила, пойду назад преподавать в школу или нет, но вернуться к первому сентября все равно следовало. И, конечно, не хотелось надолго оставлять Сережку. Хотя я вполне могла положиться на своих соседей, все же ребенок должен жить с родителями. В данном случае с матерью.

Вечером заглянули Наташка с Терентьевым. Понимая, что завтра мне будет не до них, они решили зайти попрощаться и пожелать мне счастливого пути. Терентьев был уже слегка навеселе, и они продолжили знакомство с Иваном Петровичем.

В дверь снова позвонили. Да кончатся когда-нибудь эти хождения или нет? Или Валерий Павлович с папой Сулейманом решили заглянуть на огонек и рассказать, о чем договорились? «Как они мне все надоели!» – подумала я, но дверь открыла.

На пороге стоял бывший.

Я открыла рот, потом закрыла. Тут в прихожей появился Сережка.

– Папа, ты? – спросил сын.

Я не могла бы с полной определенностью ответить «да» на вопрос сына. Женя никогда не носил бороду, а тут его щеки покрывала довольно внушительная щетина. И он заметно похудел. Я знала, что бывший давно бился с проблемой веса, а тут вдруг похудел, так что вся одежда на нем висела. Голубые глаза, так нравившиеся мне когда-то, ввалились и казались еще больше на осунувшемся лице. Во рту, слева, недоставало трех зубов.

В прихожей появились Наташка с Ольгой Николаевной и тоже пораскрывали рты. Я пригласила Женю войти и провела его на кухню.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросил он.

Я опять подумала о том, что это, наверное, не мой бывший муж, а его двойник. Сколько лет я его знала – никогда не брал в рот спиртного.

Наташка отправилась в комнату Ивана Петровича, где ее Терентьев (как раз занимавшийся поисками бывшего) уже пел на пару с моим соседом революционные песни. Следовало порадовать старшего лейтенанта – его работа была сделана. Иногда полезно не проявлять инициативу: все устроится само собой, без всяких усилий с твоей стороны.

– А вы кто такой? – выпучил глаза Терентьев.

Иван Петрович тоже не узнал Женю.

Догадавшись наконец, кто перед ним сидит, Терентьев еще более удивился: наверное, никак не мог понять, почему бывшего оценили в пятьдесят тысяч «зеленых». Мне тоже хотелось это знать, но в этот момент меня больше занимали другие вопросы.

– Так Райка тебя выкупила или нет? – спросила я у бывшего, наполняя его тарелку (стакан без меня наполнил Иван Петрович).

– Какая Райка? – не понял Женя.

Я уставилась на бывшего круглыми глазами.

– Марина, ты о ком говоришь? – спросил бывший. – И почему ты меня не вытащила? Почему я столько времени сидел в каком-то подвале?

Последовали упреки в мой адрес. Бывшему вообще было свойственно винить в своих бедах кого угодно, только не себя. Можно подумать, это я держала его в подземелье.

Во время нашей застольной беседы выяснилось следующее. В ту злополучную ночь, когда погиб Вася, Женя без помех добрался до своей машины и стал нас ждать, читая какую-то чушь про звездные войны (бывший читал только подобную литературу – если не считать специальной). Внезапно дверца машины с его стороны распахнулась, и два бугая выволокли Женю наружу. Бывший даже не слышал, как они подошли к нему, – увлекся межзвездными сражениями, забыв о том, что происходит на Земле, вокруг него. В общем, его выволокли, хорошенько ему врезали, а потом затолкали в другую машину. Женю сначала отвезли в какой-то дом, а оттуда с завязанными глазами переправили в подвал. Там он жил в двухместной камере, но один. Его заставляли мыть полы и стены, неоднократно приходилось смывать какую-то жидкость, по цвету напоминающую кровь, правда, это была не кровь. Кормили плохо: тарелка супа в день, хлеб и вода.

Из Жениного рассказа я поняла, что его держали в подвале под «Жар-птицей». Сегодня рано утром его вывезли за город (опять с повязкой на глазах) и оставили там. Как он понял из разговора бандитов, кто-то ночью сбежал из подвала, так что следовало избавиться от улик. Женя чуть в штаны не наделал, думая, что его везут убивать. Но его просто бросили в каком-то лесочке. С огромным трудом он добрался до своей квартиры и отлеживался до вечера. Теперь решил приехать ко мне. На вопрос зачем, Женя, срываясь на крик, стал требовать объяснений; после чего попросил разрешения временно пожить у меня, дать денег в долг и вообще уберечь его от всех невзгод, защитить и наказать похитивших его негодяев. Во время этой сбивчивой речи упреки в мой адрес постоянно перемежались рыданиями и мольбами.

Я спросила у Жени, допрашивали ли его. Лучше бы не спрашивала! Опять начались слезы, обвинения, упреки. Как я уже говорила, бывший совершенно не выносит физической боли, а тут ему выбили три верхних зуба, я не говорю уже о том, сколько синяков он заработал. Конечно, Женя рассказал все, что знал, – только бы его оставили в покое.

– Ты могла бы меня спасти! Мне не пришлось бы столько сидеть в этом подвале! – кричал он. – Ты могла бы что-нибудь придумать!

– Надо было сразу звонить своей Райке, – сказала я. – Ты прекрасно знаешь, что у меня нет и никогда не было таких денег, которые требовали за тебя.

– Про какую Райку ты все время говоришь? – закричал бывший. – Я не звонил никаким Райкам.

Тут в разговор вмешался старший лейтенант Терентьев; он объяснил, что к нему от гражданки Белоусовой поступало заявление о том, что ее сожителя Рубцова Е. Ю. неизвестные взяли в заложники и требуют выкуп. Я в красках описала Райкин визит. Теперь уже Женя смотрел на всех большими глазами.

– Но я ей не звонил, – медленно проговорил он. – И даже не вспоминал про нее. Она – последняя из тех, к кому я обратился бы. Нет, я, наверное, лучше еще пожил бы в этом подвале, чем снова видеть эту стерву.