За оградой есть Огранда - Алексей Волков

Последний взгляд с высоты седел на берег, трупы и обломки корабля.

— Удачи не желаю, бесполезно. — Ферлих вновь обрел свойственную островитянам спесь. — Но обещаю и клянусь: я отомщу за вас и доведу до конца ваше дело.

«Сам дурак», — захотелось сказать Антону, однако показалось, что данная фраза здесь не очень уместна.

— Лучше корыто свое побыстрее почини, — вместо героя ответил Олег. — А там посмотрим, кому из нас улыбнется счастье.

И было в его словах нечто такое, что заставляло подозревать, будто у поэта есть весомый камень за пазухой. А скорее всего — и не один.

— Хоп!

Кони рванулись, брызнула галька из-под копыт, и один из камешков, к сожалению, не самый большой, впечатался Ферлиху под глаз.

Но уж это была случайность. Наверняка.

Ловили аборигены незваных гостей или были заняты другими делами, судить трудно. Большая часть дня прошла в скачке, и никто ни разу не попытался остановить небольшой отряд.

Пейзаж и тот был привычен, словно не было трудного морского путешествия и они до сих пор находились в местах континентальных, хотя и не менее цивилизованных.

Порою встречались деревушки, полуразвалившиеся домики которых в целях экономии были объединены со свинарниками. На полях вяло шевелились крестьяне, одетые в такие лохмотья, что на дороге вполне сошли бы за нищих бродяг. От пару раз промелькнувших в отдалении замков несло вонью, словно и не на горизонте маячили они, а находились совсем рядом.

Предупреждение Ферлиха было настолько свежо, что Антошка не сделал ни одной попытки заехать в гости к собрату по ремеслу. Почему молчали остальные, герой особо не интересовался. Может, все еще отходили от плавания, а может, подобно рыцарю, переживали, что перед спасением мира придется иметь дело с его обитателями.

Кони замаялись, зато и расстояние от берега отмахали порядочное. Учитывая, что береговые собственники удирали пешком, возникла надежда, что отряд уже обогнал их и теперь едет краями, не пуганными появлением преступников и мятежников.

— Привал! — Как ни привычен был Антон к большим переходам, определенная часть тела побаливала, и походка после спешивания мало приличествовала герою.

Остальные выглядели еще хуже. Появись сейчас враги, вполне могли бы справиться с отрядом.

К счастью, несмотря на свое врожденное коварство, враги пребывали неизвестно где. Как и друзья, которые просто обязаны были встретиться героям на дороге.

Из всех четверых один Джоан не повалился сразу на траву. Как истинный оруженосец, он первым делом принялся за разведение костра, дабы накормить уставшего господина.

Руки слушались плохо, все из них валилось, и остальным поневоле стало жаль молодого оруженосца.

— Давайте я лучше наколдую, — сиплым голосом предложил Сковород.

И не просто предложил, а приподнялся и стал разминать пальцы, готовясь к необходимым магическим манипуляциям.

— Не надо, — голос у Антошки был тоже хриплым, но в нем прозвучала такая решимость, что маг немедленно оставил свои занятия и рухнул обратно на травку.

— Не хотите, как хотите, — пробормотал он уже в полудреме.

И лишь Ольгерд говорить не стал. Вместо этого он встал и кое-как принялся помогать Джоану. То ли проголодался больше всех, то ли боялся, что не разбудят перед обедом.

На этот раз возражать никто не стал, а Джоан вообще посмотрел на нежданного помощника с нескрываемой благодарностью.

Походный обед мало смахивает на пир. Только тем, что и то, и другое является приемом пищи. Никаких изысков, никаких излишеств, ведь зачастую сразу же приходится пускаться дальше в путь, а на коне с набитым желудком...

— Ферлих-то каков! — едва первый голод был утолен, не выдержал Антошка. — Чуть что — и сразу в кусты!

— Скорее, в морские просторы, — с легкой улыбкой уточнил Ольгерд. — Лишь парус чуть мелькнул на горизонте. Хотя, если колдун не наврал насчет местных нравов, нам это только на руку.

— Почему? — Понять, как чья-то трусость может принести пользу, Антошка был не в состоянии.

Ольгерд выразительно посмотрел на героя и, задумчиво вертя в руках кость с остатками мяса, пояснил:

— Один деятель любил говорить, что нет человека — нет проблемы. В нашем же случае если нет следов кораблекрушения — то его и не было. Мы мирные путешественники, никаких катастроф не видели, тем более в них не попадали. Высадились на остров, а тут на нас напали злые разбойники. Закона, по которому надо немедленно уничтожать чужестранцев, здесь нет. Тем более чужестранцев знатных, таких, как князь Берендейский. И пусть попробуют доказать, что корабль разбился. Ферлих его давно склеил своими заклинаниями. Ветродуй не пострадал, ищи его теперь по всем морям и океанам.

Подобный поворот менял все дело.

Антошка перегнулся и одобрительно хлопнул поэта по плечу. Джоан одарил его восторженным взглядом. Сковород восхищенно покачал головой:

— Ловко! Ты, часом, законником не работал?

— Нет. Я только устав изучал, да и то в юности, — усмехнулся Ольгерд. — На большее ума не хватило.

В ответ ему раздался веселый продолжительный смех с некоторым намеком на истеричность. Смеялись все: и Антон, много предметов сдававший, но ни один не учивший, и Сковород с Джоаном, до этого момента свято не подозревавшие о существовании какого-то там устава.

Они бы смеялись над любым ответом, от откровенно заумного до вконец идиотского, просто потому, что ощущали потребность смеяться. Смех ведь, говорят, тоже лекарство, и редко кто из больных интересуется составом и принципом действия микстуры. Лишь бы помогла, а о прочем пусть у докторов голова болит. Им за такую боль деньги платят. И государство, и, что гораздо важнее, пациенты.

— Что ж ты раньше молчал? — когда силы смеяться иссякли, спросил Антошка. — Я уже думал, что придется с боем прорываться. Или только сейчас надумал?

— Нет, придумал я это раньше. Едва услышал предложение снова отправляться в море с этим... ветродуем, — второй корень в сложном слове Ольгерд явно собирался, заменить на другой, созвучный, однако в последний момент почему-то передумал.

А зря. Антошка, как истинный герой, подобную замену оценил бы. Да и другие, наверное, тоже. И вообще, становится ли слово приличнее лишь потому, что его никто не произносит? Вопрос философический, требующий неспешной беседы и немалого бочонка вина. Следовательно, в боевом походе неуместный.

Гораздо уместнее прозвучал Антошкин призыв:

— Поехали! До вечера еще далеко!

Почти как у Гагарина, лишь с некоторой поправкой на место и обстоятельства.

Смех, обед и соображения Ольгерда вызвали подъем настроения. Усталость забылась, боль улеглась, и если кто и проявлял недовольство возобновившейся ездой, то это были только кони.