Оппозиция как теневая власть - Сергей Кара-Мурза

«Отберите у Борового и Коржакова лозунг демократии – и Ельцину капут!» – уверен «Неизвестный». Какой год-то на дворе? Кто вспоминает о демократии? Только Сергей Адамович Ковалев в больнице под наркозом (да и то притворяется). А Ельцин – живее всех живых, не говоря уж о его режиме.

Меняет ли дело введение планирования? В принципе, не меняет. Планирование – это технология, которая может служить и Рузвельту, и Гитлеру, и Сталину. Молоток, которым можно строить дом – или дробить черепа. Ни частной собственности в руках капиталистов, ни отчуждения пролетариев планирование не отменяет. Никакого отношения к социализму это по большому счету не имеет.

Теперь о рынке. Как это невинно: «рынок – для согласования спроса и предложения, только и всего». Когда я такое читаю, всегда закрадывается мысль, что тебя разыгрывают. Все-таки, о смысле рынка писали великие умы, начиная с Аристотеля. Утрясать спрос и предложение автомобилей и бюстгальтеров – функция чисто технологическая (как и у планирования). Главное же не это. Рынок создает человека! Каждого делает собственником: у одного капитал, у другого – только его тело. И он его выносит на рынок и продает в качестве рабочей силы. Еще рынок создает определенное общество, основанное на этой купле-продаже и конкуренции. Так что купля-продажа становится всеобъемлющей метафорой, смыслом этого общества – от политического рынка («демократия») до рынка любви (законная и морально оправданная проституция).

В этом вопросе нет ни проблемы идеалов, ни проблемы логики. Как говорил любимый актер демократов, «Лёлёк, это надо знать».

Сравнивая западную демократию со сломанным ножом («демократия без власти народа»), тот философ продолжил мысль о «диалектике исторического развития». В конце ХХ века, сказал он, нас захлестнул поток продуктов «без»: молоко без жира, кофе без кафеина, табак без никотина, социализм без Маркса, коммунизм без Ленина. Думаю, если бы Гегель это узнал, он бы уже не утверждал, что все сущее разумно.

1996

В первом номере за этот год «Завтра» предлагает нам «чутким ухом» послушать, «что говорят мужики и бабы в неведомых нам русских селах». Послушать через социологов, которые ведут в селах т.н. «включенное наблюдение» – «приучив деревенский люд к диктофону, увозят на пленке слепки душ». Как этнографы из индейских племен. Ведущий рубрики даже утверждает, что это – научная работа, «по объективности превосходящая художественный очерк, рассказ». Надо же, до каких высот докатилась наша общественная наука. То была всего лишь объективнее сказки, а теперь уже и рассказа.

Сообщается также, что «патронировал (оплачивал, что ли? – К-М) и руководил экспедициями по нашим деревням английский профессор Федор (всегда он был Теодор – К-М) Шанин из Манчестерского университета». Это, мол, не проект «Камелот», который ЦРУ проводило в Латинской Америке, это что-то новое. Надо было только добавить, что над «патроном» есть и начальник – Т.И.Заславская. Такое умолчание может быть обидно уважаемому академику-«крестьяноведу».

Газета в материале «Баять – значит говорить» приводит малую толику «слепков» – из 15 тыс. страниц, собранных доктором философии В.Г.Виноградским, «соавтором (?) этих монологов». В монологах русские крестьяне любовно называют соавтора «Валерька», что подтверждает достижение «особенной с ними душевной близости».

Исследование, о котором идет речь, наверное, ценно. Но из 15 тыс. страниц можно выжать все, что угодно. И данная выжимка в 5-6 страниц – это уже чистая идеология, отвечающая установкам философа. А когда идеология рядится под объективную науку, надо слушать ее не просто чутким, а и критическим ухом. И даже подключать к уху голову.

В.Г.Виноградский отмечает известное: «по моим наблюдениям, в последние годы буквально на глазах происходит расслоение деревни – и по уровню зажиточности, и по способу повседневного выживания» (хотя и так ясно, что «выживают» богатые, если к ним применимо это слово, иначе, чем бедные). Своей оценки факту этого расслоения автор не дает, но косвенно она вытекает из того, что в «выжимке» нет голоса обедневших. Их «слепки душ» в газету «Завтра» не попали.

Зато как глас мудрости приведено извечное объяснение бедности – негодный человеческий материал: «лентяями были преимущественно члены бедняцких семей». Некая мудрая старушка так и объяснила доктору философии: «Были люди такие – они не старались потеть, не старались огороды обработать… Они к нам не касались, и мы к ним не касались. И какая их была жизня между себя и как они с людями обращались – не знай! Ну, жили они как-то так… В общем, не стремились ни к чему… Ты знаешь, Валерька, это – природа. Погляди вот – родители плохо жили, и дети сейчас так же живут». Может, это философ Дм.Фурман старухой переоделся – обычно он такие идеи толкал.

Это – наивное мальтузианство, которому привержена часть всех слоев общества. Уделив порядочно места этому «монологу» и не дав противоположного «слепка», автор подводит читателя к мысли, что мальтузианство сегодня широко распространено среди русских крестьян. Это – исключительно сильный тезис. Если бы он был верен, это означало бы, что крестьянство, вслед за большой долей интеллигенции, отщепилось от русской культуры, которая была крайне нетерпима к этой идеологии. Вопрос поднимал в 1925 г. А.В.Чаянов. Отмечая, что во Франции сильна приверженность мальтузианству зажиточного крестьянства, он показал, что этого не было у русских крестьян. Он дает этому объяснение исходя из принципов землепользования в общине.

Приведенные автором данные не позволяют поверить в его намек или отвергнуть его – они вообще ни о чем не говорят. Поражает же его равнодушие и даже благосклонность к оживлению установок социал-дарвинизма (под воздействием резкого расслоения). Это – знаки грядущей трагедии, новой вражды на селе.

Второй тезис, даже лейтмотив всей статьи – благоденствие, якобы принесенное реформой Ельцина в русскую деревню. Тут газета «Завтра» начала год с явно нетривиальных утверждений. Просто смена вех. (Странно, что тут же, на другой странице, оппозиция критикуется за мягкотелость).

Конечно, когда есть расслоение, перераспределение богатства, то нетрудно набрать восторженные монологи. Вопрос – насколько это научно? Можно же было бы дать в комментариях не мнения, а объективные данные – что получило село от реформ.

Тот факт, что благостные выводы собраны отовсюду – из Поволжья и с Алтая, из Сибири и с Севера, дела не меняет. «Лучше стали жить. Недавно зажились…», «Сейчас люди богаче живут – трактора, грузовики покупают… По-моему, богаче. А то ли не богаче?!», «Стараются питаться разнообразно, ни в чем себе не отказывать… Молоко, сметана, творог, сливки есть в каждой семье. С мясом проблем нет» – и т.д. Спасибо товарищу Ельцину за нашу счастливую старость.

Автор, описав всю эту благодать, делает второй сильный вывод: «Очень характерно такое высказывание: „Нам голод не страшен. Это вы там в городе повымрете“. Явно крайнее, надрывное высказывание социолог выдает за „очень характерное“, за якобы утвердившуюся в крестьянстве установку. Мол, наконец-то реформа пошла, союз рабочего класса и крестьянства разорван. Это – чистая идеология, под ней никакой „объективности“ не видно.