Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

– Ну что же, – сказала императрица, вздохнув, – значит, быть посему. И даже если все обойдется без войны, мы продемонстрируем сербам и всем прочим, что никогда не бросаем своих друзей при первых признаках наступления беды, а встаем с ними плечом к плечу. А сейчас я хотела бы обсудить с вами еще один вопрос. Так как император Франц-Иосиф умер, всем нам, монархам Старого Света, наверняка поступит предложение присутствовать на его похоронах. По сути, это может превратиться в еще один Венский конгресс – сборище коронованных особ со всей Европы, встречи, переговоры, интриги и составление тайных комплотов. Будут там и представители свергнутых французских династий… и если нынешние республиканские правительства Франции ставят целью повсеместное устройство революций и свержение монархий, то почему бы нам с вами не поработать в прямо противоположном направлении, реставрировав во Франции монархию? Подумайте, пожалуйста, как это можно устроить. А бабуинов, приказавших убить душку Франца Фердинанда, я хотела бы отдать под международный трибунал с последующим повешеньем за шею до смерти. Ничего другого все эти деятели и не заслуживают.

10 сентября 1907 года. 17:03. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.

Присутствуют:

Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);

Первый лорд адмиралтейства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки);

премьер-министр Его Величества сэр Генри Кемпбелл-Баннерман;

министр иностранных дел Великобритании Эдуард Грей.

Известие о смерти Австро-Венгерского императора Франца-Иосифа потрясло Европу как предвестник грядущих перемен. В Берлине и Санкт-Петербурге восприняли это событие как знак правильности своего курса, в Париже – как крушение всех надежд, в Лондоне – как повод провести ревизию своих интересов.

– Мир меняется буквально на наших глазах, – сказал король Эдуард своим министрам, – еще недавно мы жили вполне привычной жизнью, все страны находились на своих местах, а балансы между ними менялись крайне медленно, так что корректировку нашей британской политики можно было делать раз в десятилетие или даже реже. Теперь, когда у нас действуют пришельцы из иного мира, события забурлили как кастрюля с супом, забытая хозяйкой на плите. Революция в Болгарии, стремительная Балканская война, закончившаяся полным разгромом Османской империи, аннексия русскими и болгарами большей части турецких территорий, разгром тайной организации армейских офицеров в Сербии, и вот теперь – смерть императора Франца-Иосифа, такого же политического старожила, каким была и моя мать.

– Ваше Королевское Величество, – проскрипел из своего угла премьер-министр Генри Кемпбелл-Баннерман, – точкой опоры для всех этих быстрых изменений были подписанные нами Брестские соглашения. Если бы вы не пошли тогда на поводу у вашей племянницы Ольги, то сейчас у нас не было бы такой суеты и «веселья».

– Тогда мы имели бы кое-что другое, значительно более страшное, – сказал адмирал Фишер. – На самом деле для того, чтобы вынести за скобки Османскую империю и провести Балканы в их нынешнее состояние, Российской империи императрицы Ольги не требовались никакие Брестские соглашения. Операция в Черноморских Проливах в любом случае была осуществлена с предельной быстротой, исключающей своевременное вмешательство любой из европейских держав. И вот потом, когда Британия и Франция стали бы политически давить на Россию с целью возврата к довоенному статус-кво, в союз с императрицей Ольгой, чтобы совместно противостоять угрозам с нашей стороны мог пожелать вступить кайзер Вильгельм Второй. И вот тогда положение Великобритании стало бы хуже некуда, ибо Франция – это союзник, тоже понимающий только свои интересы. Но и это лишь часть неприятной правды. Вся правда заключается в том, что, по имеющимся у нас сведениям, боекомплект одного из подводных кораблей из будущего состоит из сверхдальнобойных снарядов ужасной разрушительной силы. В случае создания направленной против Российской империи общеевропейской коалиции и развязывания конфликта, ставящего под вопрос существование русского государства, императрица Ольга может приказать полностью уничтожить одну страну на выбор или нанести серьезный ущерб всей Европе. Итогом такого развития событий мог бы стать полный крах европейской цивилизации в том виде, как мы ее знаем, а не как сейчас – косметический ремонт общего европейского дома и обновление в нем мебельного гарнитура.

– Спасибо за справку, Джон, – поблагодарил король своего верного клеврета. – Затевая свою игру, мы не должны забывать, что пришельцы из будущего смотрят в него, это самое будущее, двумя зоркими глазами, а у нас глаз только один, да и тот полуслепой. Состязаться с русскими в предвидении событий – это все равно что надеяться выиграть в карты у опытного шулера. Не стоит даже и пытаться. Исходя из этого, мы и должны выстроить свою новую политику, главным лозунгом которой необходимо сделать желание не навредить нашей несчастной стране.

– Ваше Королевское Величество, – сказал премьер-министр Генри Кемпбелл-Баннерман, – в определенных кругах поговаривают, что одним из пунктов вашей новой политики будет отрешение от наследования принца Уэльского Георга и передача трона еще при вашей жизни принцессе Виктории Великобританской. Скажите, это действительно так, и нас ждет королева Виктория за номером два?

– Есть у меня такой план, – кивнул король, – и я думаю, что его пора приводить в исполнение. Георг – достойный внук моей матери и насквозь пропитан ее идеями, возвращение к которым будет для Великобритании началом гибельного конца, зато Тори моя и только моя дочь.

– Но будет ли ваша дочь хорошей королевой, вот в чем вопрос, – прервал свое молчание министр иностранных дел Эдуард Грей. – Насколько нам известно, она подпала под влияния своей русской кузины и, заняв трон, будет потакать всем ее желаниям.

– Мелочные действия везде и всюду во вред русским национальным интересам, даже если они никак не пересекаются с интересами Великобритании – это как раз тот путь, что вымощен благими намерениями и ведет нас прямо в ад, – парировал король. – Там, в другом мире, действуя подобным образом, Великобритания сама создавала себе врагов, противостоя которым она потеряла все свои колонии и скатилась до состояния полного ничтожества. Будьте уверены, что если речь пойдет о чем-то критически важном для нашей страны, моя Тори будет неуступчива как скала. И в тоже время у сильного и умного противника совсем не стыдно учиться. И если этого не делать, то можно отстать безвозвратно.

– Не думаю, что депутаты нашего Парламента будут в восторге от такой замены, – вздохнул премьер-министр Генри Кемпбелл-Баннерман. – Они еще и от первой королевы Виктории не успели отойти, а тут ее копия за номером два. Но не могу не признать, что женщины на троне всегда оставляли свое имя в истории, в отличие от большинства королей-мужчин, которых так сразу и не вспомнишь.

– Вот именно, сэр Генри, – сказал король, – сейчас мы стоим на пороге великого и ужасного двадцатого века, когда от монарха требуются совершенно особенные свойства, а с таким наследником, как Георг, мне просто страшно умирать. Он, конечно, неплохой парень и добрый сын, но не наделен той толикой государственной мудрости, которая могла бы превратить его в великого кормчего, способного, используя свои королевские прерогативы, провести государственный корабль Великобритании между рифами Сциллы и Харибды, а потом ввести его в тихую гавань. А вот у Тори это свойство имеется в полном объеме, и было бы грех не воспользоваться этим обстоятельством. Почему русские или сербы способны подбирать себе наилучшего монарха из всех возможных вариантов, а мы должны передавать трон преемнику, слепо придерживаясь принципа старшинства?