Дикость - Кейт Хаск

Я подошла к ним и со злостью взглянула на гостя. Он действительно был выпившим, но ещё не пьяным в стельку. Мужчина был немного выше Ронни, я узнала его. Все называли его «Альбинос» из-за белой кожи и светлых волос. На самом деле, он не был альбиносом. Просто эта нелепая кличка привязалась к нему, а с годами стала привычна для всех. Александр родился в Швеции, а когда ему было шесть лет, вместе с родителями переехал в Америку.

Взгляд блондина был таким холодным и одновременно прожигающим. Александр славится своим трудным характером и жестокостью. Он выглядел солидно и мужественно, хотя ему было всего двадцать пять лет. Мы редко пересекались, а если даже виделись, то в компании других коллег. Обычно Александр не такой общительный.

– Всё? – Ронни спросил.

Атмосфера в зале накалялась. Как и Томас, я не влезала в их диалог. Я не переживала за Ронни, меня больше волновал Томас. Выпивший, он теряет контроль и может ввязаться в чужие разборки. Друзей среди гостей у нас не было, по большому счету они недруги. Дай лишь повод, и они объявят войну. Знаю, многие желают занять наше место, так что лучше не давать им повода и продолжать притворяться друзьями.

– Всё, – Александр оскалился.

Мы с Томом стояли за Ронни и наблюдали со стороны. Стоит отдать должное Александру, он не побоялся Ронни, но всё же поступил глупо. Вдруг что-то блеснуло, я всего лишь моргнула, а в следующий момент Александр стоял уже на коленях и зажимал руками шею.

– А кровь то у тебя не белая. Белоснежка, где твои гномы? – Томас засмеялся.

Столько крови я ещё никогда не видела. Она билась фонтаном под рукой гостя, он отчаянно пытался зажать порез. Кровь струилась по его синему костюму. Александр упал на пол, окрашивая паркет в красный. Вскоре он перестал шевелиться. Ронни отдал нож охраннику, а потом принялся обходить бездыханное тело. Сегодня он явно не расположен к долгим разговорам.

– Кто-нибудь ещё хочет поболтать? – Ронни грозно говорил, нагоняя страх на гостей.

Все промолчали. Я тоже оглядела всех присутствующих. Если меня они побаивались, то Ронни приводил их в ужас. Самый страшный человек тот, у кого нет страха, это как раз о Ронни. У меня же были слабости, в этом я ему уступала, но с годами уже смирилась.

– Отлично. Тогда продолжайте веселиться, – брюнет сменил тон голоса на весёлый.

Гости не сразу среагировали, так как по-прежнему боялись пошевелиться. Том подозвал людей, чтобы они избавились от тела. Надеюсь, это нам не выйдет боком. Здесь столько гостей.

– Веселитесь, я сказал! – Ронни прикрикнул.

Девушка, что сидела рядом от страха выронила бокал из рук. Со второй попытки гости догадались, чего от них хотели. Музыка вновь заиграла, люди оживились, раздался звон бокалов, смех и пошлые шутки. Одно мне нравилось в нашем обществе – отходчивость. Конкуренты Александра сидят и радуются, остальные его тоже мало переносили. Вот так быстро не стало Альбиноса.

Я взглянула на Ронни, он быстро подошёл ко мне. Он явно был чем-то недоволен и уж точно не гостями.

– Пошли, – он грубо проговорил, взяв меня за руку.

Я не выносила подобные моменты. В отличие от напыщенной и двуликой толпы, он не умел переключаться. Рядом со мной Ронни практически никогда не мог забыться и не переставал думать о работе. Меня это раздражало.

– Куда? – я спросила, не двигаясь с места.

– Поговорим, – он повёл меня за собой, сжимая руку.

– Вежливее, меня запугивать не надо, – я разозлилась.

Ронни отпустил мою руку и обернулся. Том шёл за нами и продолжал шутить о Белоснежке. Брюнет с шумом выдохнул и вежливо подал мне руку. Он вовремя опомнился.

– Лилиан, мне нужно с тобой поговорить, пойдём, – Ронни повторил, но на этот раз говорил, как можно мягче.

Я сделала шаг к нему и коснулась руки парня. Мне так и хотелось спросить: «Какого черта? Не надо меня ставить на одну ступень с этими гостями». Ронни думает, что он один против всего мира. Всё человечество против него, люди недостаточно хороши, чтобы понять него. Ладно, пусть и так, но меня в оппозицию ставить не нужно. Я действительно хочу быть на его стороне и поддерживать, но Ронни волк-одиночка и никогда не делится со мной своими делами.

Брюнет смягчил взгляд и нежно взял мою руку. Мы вышли из зала вместе с телохранителями. Я была рада покинуть свою вечеринку, всё равно мне там больше делать нечего. Уолш тоже покинул зал следом за нами. Теперь он может ехать домой, приём отменяется. Выслушаю просьбы в другой раз, тем более Ронни приехал.

– Я ничего у жизни не просил.

Родителей любил и дружбой дорожил.

Я никогда взаймы не брал,

И под гнётом головы не склонял…

Всю жизнь одну лишь девчонку любил.

Ей лишь одной верен был и детишек растил.

Том шёл за нами и задорно лепетал стихи, которые придумывал на ходу. Том отозвал телохранителей, дальше мы обойдёмся без них. Мы дошли до моей спальни. Я вошла первой, а Ронни помог найти другу дверной проём.

– Такое чувство, будто я на Марсе. Ронни, а мы когда-нибудь будем жить на Марсе? – Томас ввалился в мою спальню, снося всё на своём пути.

– Тебе нужно поспать, давай лучше тебя в твою спальню отведу, – брюнет взял друга под руку.

Я включила свет и наблюдала за ними. Том повис на шее Ронни и отрицательно качал головой.

– Я хочу побыть ещё с вами. Мы так давно не виделись, а ты хочешь от меня избавиться, – он промямлил.

– Завтра поговорим, – Ронни уговаривал.

– Завтра у меня уже будет другое настроение, я хочу говорить сейчас. Кстати, звонил Колин. Он не захотел приезжать, а соврал, что не смог.

– Насильно же его не заставишь приехать, – Ронни вывел друга из спальни, продолжая говорить о Колине.

Навряд ли Том сейчас просто ляжет и заснёт, пойдёт обратно на вечеринку. Я попросила Патрика приглядеть за ним. Телохранители точно за ним углядеть не смогут, а Уолш ещё как-то справляется с ним. У него железные нервы.

Ронни, наконец, вернулся. Я ждала его, сидя на диване. Когда он приезжал, то ночевал в моей спальне. Мне по-прежнему нельзя было заходить в его комнату. Никому не позволялось заходить в его «логово», хотя точнее всего, там для нас ничего интересного не было. Он просто хотел ещё раз доказать своё лидерство, а мы с Томом должны слушаться его. Я взглянула на его рубашку.

– Это краска. Том пошёл рисовать, – он опередил меня, я только хотела спросить.

Ронни снял пиджак и принялся расстёгивать пуговицы на рубашке. Он не оценил творчество друга.

– Не хотел рисовать на холсте и испоганил мне рубашку. Пошёл дальше рисовать на гостях, – Ронни снял рубашку и отнёс её в ванную.

Я всё ждала, когда он посмотрит на меня. Кажется, он вёл диалог с самим собой. Я положила ногу на ногу. Из ванной доносились ворчания.