Ограбление Харон - Юрий Иванович

– За отличный повод для внеочередных званий! – и выпил, тут же набросившись на закуску. Члены комиссии многозначительно переглянулись, тоже оставаясь на удивление трезвыми, и самый ближний потребовал:

– Полковник, не томи! А то до инфаркта доведешь!

– Инфаркт – ерунда, лечится, – заявил Рюкилов, лихорадочно продумывая все свои выводы, выстраивая логическую цепочку и стараясь оставить для себя лично нечто такое, что могло оставаться «козырем в рукаве».

Получалось сложно, длинно, зато убойно и весомо. Да и слушатели заинтригованы настолько, что перебивать не станут. А там и всю идею воспримут на ура. Надо лишь начать как бы с конца, что и было сделано:

– Следует предоставить Москве такую отговорку, чтобы нас никто не подумал сделать виноватыми. Правильно? – Все синхронно на это кивнули. – И лучше всего эта отговорка будет воспринята на фоне внутренней, междоусобной, так сказать, борьбы между разными ОПГ.

– Ну здесь ты ничего нового не сказал, – скривился генерал-лейтенант. – Все дело и так на этом завязано.

– А причина? Какова причина, по которой такие солидные и уважаемые люди начинают палить из автоматов, не щадя ни близких, ни верных, ни живота своего? Явно не в деньгах! И явно не сокровищах! Потому что все они были далеко не бедные и уж как-то поделить даже сокровище Чингисхана сумели бы.

Все присутствующие за столом слушатели напряглись. Ну разве что штатский чин как-то вальяжно усмехнулся:

– Что может быть лучше такого великого сокровища?

– Да много чего, – не спешил с выводами Глеб Владимирович. – Например, абсолютная власть… Или, допустим… вечная молодость.

Всем членам комиссии было за шестьдесят. И дураков среди них не было. Схватывали ценнейшую информацию на лету и анализировали ее с ходу. Но даже они на какое-то время зависли, не спеша с вопросами. Видимо, попытались спешно прокрутить в памяти все детали дела, чтобы понять, где и что они упустили.

Этим хозяин кабинета и воспользовался, задавая основной вопрос:

– Если мы предоставим Москве такое объяснение и подобные доказательства, нас не пожурят?

Генерал-лейтенант нервно дернул плечами:

– Не торгуйся, полковник! Пока еще… Не обидим! Колись дальше!

Словно рассуждая сам с собой, Рюкилов пробормотал:

– Ну да, генеральские погоны мне будут к лицу… А суть здесь вот в чем. Гляньте на вердикт патологоанатома, в котором он описывает итоги вскрытия так называемого «аптекаря», которого мы знаем как преступного авторитета. Смертельность ран – неинтересна. Меня привлек вывод по общему состоянию организма погибшего. Вот: «…по всем остальным показателям объект здоров, примерный возраст оценивается в шестьдесят – шестьдесят пять лет». И это при том, что аптекарю недавно стукнуло семьдесят пять. Но и этот сам по себе факт ничего не говорит. Порой патологоанатомы сами поражаются невероятно сохранившимся, удивительно здоровым телам своих пациентов.

– Бывает, – согласился генерал-майор. – Мне вон тоже никто не дает шестьдесят пять, все твердят, что выгляжу на десяток лет моложе. И баб до сих пор топчу, как молодой.

На его хвастовство отреагировали недоверчивыми взглядами, а потом вновь их сосредоточили на полковнике. Тот подавил на лице проблески скептической улыбки и продолжил:

– За восемь часов до своей гибели наш «аптекарь» провел семь часов весьма и весьма странно. А именно: закрылся у себя в кабинете и очень, ну очень продуктивно поработал над составлением писем, в которых изобличал как себя, так и своих подельников. А также конкретно всеми уважаемого «адвоката». После чего отправился к тому в гости, где и пал в страшной кровавой бойне. А почему он так поступил, отложим этот вопрос в сторону. Как и тот факт, что об этих письмах в нашей стране сегодня не знает только ленивый. Подумаем, что могло с ним случиться? И мог ли «аптекарь» омолодиться?

– Что-то не улавливаю связи, – признался кто-то.

– А связь появится только после моего важного сообщения! – Полковник сделал короткую, строго выверенную паузу и продолжил: – Еще неделю назад, разбирая доставшееся мне наследство, я наткнулся на медицинскую карточку одного важного в моем городе человека. Так сказать, обратил на нее внимание по долгу службы. И весьма порадовался, хоть в подобном признаваться и грех. Ибо тот человек уже имел третью, практически неоперабельную стадию рака простаты, и жить ему оставалось всего несколько месяцев. А теперь внимание, прозвище этого человека: «аптекарь»!

Повисла новая пауза, во время которой Рюкилов открыл вторую папку на нужной странице и зачитал:

«…при осмотре тела Г.Б. установлено, что три шрама, являющиеся его особыми приметами, сведены начисто. Предполагается хирургическое воздействие в клинике высшего уровня. В то же время наколки на теле Г.Б. остались прежними, что позволило идентифицировать тело». И опять-таки примечание патологоанатома: «…прекрасно сохраненное физическое тело молодого мужчины, смотрящегося лет на десять моложе своих паспортных данных…»

– Теперь смотрим дальше в деле: «…именно Г.Б. нанес последние, смертельные раны своим подельникам из автоматического оружия. После чего сам покончил жизнь самоубийством». А ведь этот «Г.Б.», к слову сказать, являлся самым доверенным телохранителем «аптекаря». Так что… делайте выводы, господа!

Первое ошеломление прошло. Члены комиссии листали папки. По селектору затребовали дела, на которые ссылался полковник.

А он вновь расслабился внешне, внутренне все еще продолжая обдумывать, все ли он сделал правильно?

Про странную посетительницу Катерину Молоткову он высокой компании не сказал ни слова. Сам решил разработать эту линию. Тем более что его далеко не завтра утром отправят в Москву на повышение. А иметь в кармане лучше не просто козырь, а сразу несколько козырей.

Вот тогда уже точно никто его не отстранит. Не оттеснит в сторону. И не замолчит имени человека, который все это продумал. Потому как правильно говорится в народной пословице:

«Как себе постелешь, так и спать будешь!»

Когда к дому Зинаиды Стрельниковой подкатил шикарный лимузин, Роман чуть головой об стенку не стал биться.

– Она что, дура?! – стонал он. – Или это на нее так негативно Делавар повлиял?

«Ну да, на Эллу Витальевну это не похоже, – отозвался не меньше досадующий Трофимыч. – Никогда она не стремилась пустить пыль в глаза или излишне раскидываться понтами, как говорят в Одессе».

Они гостей ждали, потому что недавно Жора Шалавин позвонил по мобильному и сообщил, что прилетели они с Яровой нормально. Сейчас арендуют автомобиль в аэропорту и вскоре будут в поселке. Заскочит домой, а уже потом…

Что потом, Ландер и слушать не стал. А сразу строго потребовал: никуда не заезжать, а сразу прибыть к Стрелочке. Мол, вначале надо все обговорить, и только потом Шалавин может наведаться домой. Не раньше. Потому что были небезосновательные подозрения, что простой по натуре друг что-то не то дома разболтает. Или похвастается, как он любит. Ведь что его мать, что сестра – те еще любительницы посудачить с соседками.