Эволюция Пожирателя Том 1. Том 2 - Илья Романов

со мной мужчину и сразу же отвёл его.

… Один из этих бойцов сейчас был в метре от меня.

Одет он был в кожаную кирасу чёрного цвета. Нарукавники, наголенники и наплечники его защищали небольшие стальные шипы. Подсумки и кожаные ремни с кучей разной лабуды Ведьмачей, начинающиеся от эликсиров и заканчивающейся бомбами с цепями. Голову этого мужчины закрывал капюшон, а лицо — своеобразная маска человеческого черепа. За спиной у него торчали два серебряных меча с навершием какой-то скалящейся твари, похожей на медоеда. Мало кто из Ведьмачей сражался двумя мечами и, спасибо опять же Аврааму, из нынешних бойцов Ордена, известны всего два живых амбидекстра. Один из них глава Ордена, а другой известен, как — Призрак. Но и раз уж старик вёл записи Монстрологии, то иногда помогал в других частях канцелярии. Поэтому хоть какую-то информацию о Призраке я всё же знал.

В общем, позвольте представить — Саймон «Призрак» Райли. Урождённый американец, чьи родители бежали с прежней родины и нашли новый дом в Российской Империи. Простолюдин, которого в юном возрасте, из-за проблем с деньгами, родители отдали в орден. Своё прозвище получил после того, как в одиночку, после потери всего отряда, выжил в Аномальной Зоне и принёс Всеволоду голову Архилича. Как он убил эту мразь та ещё загадка, о которой Саймон не рассказывал никому, кроме главы. Но именно после того случая, он носит свою маску и не снимает её. Никогда.

И вот именно этого парня приставили ко мне, как курицу наседку. Он стал моей тенью по приказу Летова и в этот же приказ входило то, что если всё пойдёт по дерьмовому сценарию и я решу их предать, то постараться прирезать меня.

Император толкал народу и воинам вдохновлённую речь о походе в Пустоши и, признаться честно, Люциус умел внушать. Его голос завораживал и побуждал к действию, поэтому многие из бойцов находились в состоянии предвкушения, а их глаза — горели.

— Я уже задолбалась стоять, — проворчала стоявшая сбоку от меня женщина, которая, как и я, находилась за спиной императора на трибуне.

Впрочем, здесь была не только она, Призрак и я, а так же и остальные командиры, которых набралось десять штук, если не считать нас с Саймоном. Каждый командовал своей сотней и эта барышня, лицо которой украшал завидный шрам, была одной из них.

— Предлагаю после всей этой суеты бахнуть по писярику — по-бырику, — задорно ответил ей полноватый мужичок в белоснежной рясе, за спиной которого находился монструозный моргенштерн.

— Иди в зад, Манас, — прошипела женщина. — Что б я ещё раз пила с тобой?!

— Ну и ладно, — беззаботно протянул толстячок и пострелял глазами в поисках новой жертвы. И стоило ему уставиться на меня, как я получил «удовольствие» лицезреть белозубую счастливую улыбку и прищуренные глаза. Вот только он был азиатом и точно не понятно, щурился он или нет.

— Пс-с, парень, как насчёт? — достал он небольшую бутылку и, не обращая внимание на взгляды остальных командиров, а так же — горожан, покачал ей из стороны в сторону.

— Я не пью, — ухмыльнулся я.

— Дык, самое лучшее время, чтобы начать, — крякнул он и, воровато оглядевшись, будто его никто не видит, достал из своей рясы две рюмки. Дунув в них и прогнав несуществующие пылинки, он на удивление ловко налил в тару мутную жидкость и с улыбкой протянул мне. — Сам делал. Отрыжка Дракона называется.

— Не советую, — прозвучал хриплый шепот за спиной. — Это пойло архимагов вырубает в раз.

Серьезно?

Я с сомнением посмотрел на маленькую рюмку в руках улыбающегося толстячка. Если верить проверенной тенденции, то у магов с каждым следующий рангом идёт усиление организма и яды на них влияют очень плохо. А раз алкоголь это тоже своего рода яд и пойло Манаса вырубает архимагов, то его концентрация должна был просто улётной.

Из чего он его делает, чёрт возьми? И как это повиляет на Пожирателя?

С ещё большим сомнениям я взял протянутую рюмаху и поднес её к носу. В голову сразу же ударил запах спирта, замешанный на какие-то травы и хрен его знает что ещё.

Рааст, а меня это не убьёт?

«Не должно.» — неуверенно ответил Владыка Пожирателей, объявившийся сегодняшним утром. — «Кровь Иггдрасиля, что так любят сраные божки, оказывает на Пожирателя влияние, сам проверял, но что будет с этим пойлом, не знаю.»

Ну-с, не попробую, не узнаю. Не хотелось бы конечно бухать на площади, под взглядами кучи народа, но любопытство вынуждало.

Сделав полный вдох, залил в себя это пойло и рот мгновенно обожгло, будто я сожрал солнце. Язык вмиг стал плавиться, как и мягкие ткани рта, а уж когда алкоголь провалился в желудок, произошло полное фиаско.

Одежда на миг зарябила тёмно-красными жгутами, что заставило народ шелохнуться, а из рта вырвалась мощная отрыжка.

Речь императора вмиг стихла и Люциус угрожающе повернул к нам голову, от чего командиры побледнели, Манас крякнул, а я извиняющейся улыбнулся.

Дёрнув уголком губ, император вновь вернулся к своему действу, а я посмотрел на Манаса и услышал от него:

— Ну как? — широко улыбнулся он и потряс бутылкой. — Ещё по писярику — по-бырику?

Ответить я ему не смог. Ноги стали подкашиваться, голова слегка закружилась, а язык онемел!

— Н-ну нихрена ж себе… — нелепо выдал я, покачнувшись. — А-а… Э-эм… Пасиба! — икнул я, поблагодарив Призрака, что удержал меня, подставив руку за спину.

Мужик ничего не ответил и просто кивнул, бросив на меня косой взгляд. Он вообще мало говорил, а если это и происходило, то выдавал либо чёрный юмор, либо что-то дельное.

Мир перед глазами слегка закружился и стал мерцать какими-то разноцветными бликами, а в голове творился настоящий сумбур.

С одной стопки унесло… Что он там, мать его, варит?!

«Похоже, судя по компонентам в твоей крови, он добавляет в дистиллят мускус Виверны, слезу Русалки и ещё десяток разных ингредиентов. Убери из этого напитка спирт и получится гремучая смесь.» — поучительно ответил Рааст. Как-то он подозрительно покладистый стал. Даже обрадовался, когда я ему сообщил, что мы идём за Амарой.

— А я говорил, — вновь хриплый шепот за спиной, на что я махнул рукой и стал слушать речь Люциуса.

— … Вы, это сила Империи! Вы, её гордость и мощь! Именно вы сделаете то, что не удавалось никому до вас! — воодушевленно распинался император.

Через секунд десять подобных речей мне надоело его слушать и я ушёл в себя. Беспокоился ли я за Амару? Да. Как бы это не звучало,