Галактика в огне - Бен Каунтер

– Штурмовые отделения – к проходу! Всем остальным Астартес – открывать огонь по мере готовности!

Он уже мог видеть громадные силы атакующих – к Дворцу Регента направлялись массивные приземистые «Лэнд Рейдеры» и «Рино». Следом за ними Сыны Хоруса, Пожиратели Миров и Дети Императора – разделившись на два фланга, готовясь окружить весь комплекс.

Скоро и «Диес ире» подойдет достаточно близко, чтобы обрушить на них залпы своих чудовищных орудий.

– Братья! Они скоро снова начнут атаку! – крикнул Тарвиц. – Но мы снова увидим, как они отступают! Что бы ни произошло дальше, они никогда не забудут сражение с нами!

При виде масштабов готовящегося финального наступления он понимал – его невозможно будет остановить.

Эндшпиль.

Терминаторские доспехи очень массивны. Они превращают человека в шагающий танк, но, обретая усиленную защиту, воин теряет в скорости. Абаддон обладал колоссальным опытом и мог двигаться почти так же быстро, как любой другой Астартес в силовой броне.

Но когда решается вопрос жизни или смерти, «почти» бывает недостаточно.

Когда Абаддон в своей громоздкой, осыпанной белой пылью броне терминатора снова шагнул в здание парламента, сверху посыпались обломки камней и куски штукатурки. По пути в зал он прошел под наклонившимся портиком, который поддерживал большую скульптурную группу. Локен ударил по одному из треснувших столбов, поддерживающих портик, и ненадежная опора разлетелась на мелкие осколки.

Громадные глыбы камня посыпались сверху вниз, весь зал заполнился пылью, и основная часть мраморных скульптур, превращенных в бесформенные обломки, рухнула на Абаддона. В грохоте каменной лавины Локен успел услышать яростный вопль Первого капитана.

Отвернувшись от каменной осыпи, через клубящиеся облака пыли он направился к середине зала парламента.

На центральном возвышении Локен увидел Торгаддона и Хоруса Аксиманда.

Торгаддон стоял на коленях, из его ран текла кровь, а переломанные руки бессильно свисали вдоль тела. Аксиманд занес меч, готовясь нанести смертельный удар.

Даже зная, что произойдет дальше, Локен закричал своему бывшему брату, чтобы он остановился. Сквозь грохот обломков, разлетавшихся от усилий Абаддона выбраться из-под завала, Локен с ужасающей отчетливостью услышал голос Аксиманда.

– Прости меня, – сказал Маленький Хорус.

И меч полоснул по шее Торгаддона.

Плазменный заряд ударил, словно осколок самого солнца. Он упал из орудия «Диес ире», пробил стену Песенной Часовни и жидким огнем пролился на землю. Со звуком, подобным вздоху умирающего, стена храма осела, воздух заполнился огнем и пылью, а бритвенно-острые осколки зеленоватого камня разлетелись во все стороны. От колоссального жара воины сгорали заживо или умирали под завалами.

Тарвиц упал на колени на заходившей ходуном винтовой лесенке, ведущей на верхние уровни храма. Вокруг поднимались удушливые тучи горячего пепла, но Саул продолжал идти, зная, что сотни верных космодесантников уже мертвы. Мимо Тарвица пролетело тело – один из Лунных Волков с оторванной рукой был сбит с крыши огнем из орудий титана.

– Все наверх! – приказал Тарвиц, не зная, слышит ли его кто-нибудь в грохоте канонады. – Покинуть зал!

Он добрался до галереи, опоясывающей купол храма, и обнаружил на ней космодесантников, чьи эмблемы принадлежности к Легионам были скрыты под толстым слоем пыли и крови. Но теперь, понял Тарвиц, эти различия уже не имеют значения, поскольку все они стали одной командой, братьями, сражавшимися во имя общей цели.

Над галереей оставалась только проломленная крыша, и там Тарвиц наткнулся на сержанта Раэтерина, серьезного линейного офицера, ветерана кампании на Убийце.

– Сержант! – окликнул его Тарвиц. – Докладывай!

Раэтерин выглянул в пробоину, откуда он посылал одиночные выстрелы из своего болтера. Тарвиц мельком взглянул на его лицо и увидел, что по щеке течет струйка крови.

– Ничего хорошего, капитан! – ответил сержант. – Мы долго их сдерживали, но не выстоим в еще одной атаке. Их слишком много, да еще этот титан…

Тарвиц кивнул и осторожно глянул из амбразуры вниз. При виде множества тел, усеявших землю вокруг дворца, он чувствовал, как в душе разрастается ненависть к этим изменникам, для которых понятия чести и верности потеряли смысл, умерли. Он знал каждого из погибших воинов, ведь все последние месяцы он водил их в бой и лучше, чем кто-либо другой, научился понимать их.

Они были лучшими в Галактике солдатами, спасителями человеческой расы и избранниками Императора. Их жизни, полные героического служения и самопожертвования, оборвались в результате подлого предательства, и Тарвиц еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

– Нет, – решительно сказал он. – Мы не отступим.

Он встретил взгляд Раэтерина и продолжил:

– Титан снова ударит по тому же углу часовни, немного выше, а потом изменники пойдут на штурм. Собери людей, готовьтесь к наступлению.

Он знал, что предатели просто ждут, когда храм рухнет, и тогда они спокойно смогут войти и без особого труда перебить оставшихся защитников. Все это даже нельзя было назвать сражением – это было демонстрацией превосходства Воителя.

«Диес ире» дал залп из крупнокалиберных орудий, чудовищный шторм огня и смерти прокатился по площади перед часовней, превращая верных Императору воинов в факелы.

Внутри часовни воздух раскалился, словно в преисподней, и по галерее прокатилась волна обжигающего ветра.

– И это все, на что вы способны?! – заорал Тарвиц. – Вам никогда не удастся перебить всех нас!

На лицах окружающих воинов вспыхнула ярость. Слова, вызванные скорее отчаянием, чем храбростью, самому Тарвицу показались фальшивыми, но он заметил произведенный ими эффект и улыбнулся, сознавая свой долг перед этими людьми.

Он должен был сделать так, чтобы последние минуты их жизни не пропали впустую.

Внезапно небо раскололось, плазменная пушка титана вздрогнула, и ослепительно белое пламя заполнило галерею, швырнув Тарвица на пол. Сверху посыпались оплавленные осколки камней, рядом попадали обожженные и раненые воины. Тарвиц был оглушен и ослеплен и чудом не потерял сознания после такого удара. Горячий воздух с гудением заполнил вакуум, образовавшийся после горящей плазмы; этот порыв обжигающего ветра словно пытался смести верных Астартес с лица Истваана III.

Саул приподнялся и увидел, что снаряд пробил крышу, оставив неровную дыру с опаленными краями, и прошел через один из углов храма. Треть здания была полностью разрушена и превратилась в огромную груду расплавленного камня, вытекающего длинным нефритовым языком.

Тарвиц попытался вытряхнуть из ушей звон и сфокусировать зрение.

Сквозь волны жара до него донеслись боевые кличи врагов.