Город, который боролся - Стивен Майкл Стирлинг

Амос с Чанной удобно устроились на маленьком диванчике. Симеон тактично убрал свое изображение с экрана на колонне, оставив на его месте вполне реалистичное изображение потрескивающих в камине поленьев. Каким-то образом ему даже удалось воспроизвести запах горящей сосны. Амосу пришлось долго убеждать себя в том, что этот огонь — всего лишь картинка.

— Да, она определенно психически нестабильна, — сказал он, и его плечи сгорбились от безысходности. — Помимо всех остальных проблем, мне приходится беспокоиться еще и по этому поводу! Ее так… так жалко!

— Человек вообще может стать на редкость жалким созданием, — философски заметила Чанна. «В особенности эта истеричная сучка Рашель». — Когда доходит до дела, множество «важнейших вопросов» решается на личном уровне. Начиная с Гармодия и Аристогитона.[30]— Лицо Амоса стало озадаченным. — Двух древних греков. Не бери в голову. Короче говоря, тогда любовный треугольник стал причиной свержения правительства.

Амос снова вздохнул и потянулся к бокалу с коньяком.

— Меня она абсолютно не волнует, а мой лучший друг готов отдать за нее жизнь, — сказал он, качая головой. — Чанна…

— Да?

— Здесь я понимаю, — он коснулся головы, — что эта… ее мания не имеет ко мне никакого отношения. Но здесь, — он дотронулся до сердца, — я не могу отделаться от ощущения, что я каким-то образом виновен в этом. Я был… призывающим духом, вы бы сказали — проповедником. О да, я понимал, что половина женщин из толпы влюблена в меня. Ну и что из этого? Я никогда бы не прикоснулся ни к одной из них, так как это превратило бы мое дело в бесчестное и погубило бы его скорее, чем любой другой проступок. Население Бетеля непреклонно в таких вопросах. Да, если я узнаю, что такое любовь, и она будет взаимной, если она удовлетворит мое тщеславие, разве я не способен отвечать за свои поступки? Но я не уделял особого внимания Рашели. Как ей, должно быть, плохо, как одиноко. Это очень печально.

Чанна похлопала его по плечу и успокаивающе улыбнулась.

— Судя по твоим рассказам, раньше никогда такого не происходило. Если ты винишь в этом себя, тогда стоит обвинять всех обаятельных политиков и звезд голографических фильмов с начала времен. Ее… мания… могла быть вызвана вашими лекарствами, хотя она не виновата в том, что принимала их. Симеон, кто-нибудь говорил об этом доктору Чаундре?

— Еще нет, — сказал Амос после тактичной паузы, позволяющей предположить, что он не слышал разговора. — Я решил постоянно наблюдать, — неохотно добавил он, — занимаясь исцелением ее души и заботой о сердце. Это часть нашей религии, но только посвященные могут заниматься исцелением человеческих душ.

— М-м-м… — «Ваша религия — сплошное очковтирательство», — подумала Чанна, не высказав этого вслух. Конечно же, она не хотела обидеть Амоса. Людей нельзя принуждать исповедовать религию. У них должно оставаться право свободного выбора. — Может быть, лучше дать Чаундре знать, что Рашель не поддается лечению. Возможно, ей нужны более сильные успокаивающие. Давай не будем игнорировать это: когда прилетят пираты, тебе придется решать слишком много проблем.

— Разве я не могу одновременно решать еще одну проблему, Чанна? — вмешался в их беседу Симеон. — Симеон-Амос?

Тот кивнул.

— Я согласен с Чанной. Я поговорю об этом с доктором. Это моя ноша, моя обязанность. — Он поднялся и ушел в свою комнату.

Чанна покачала головой.

— Ты думаешь, что ее лучше было бы эвакуировать, чем обречь на смерть?

— Кто знает, как его народ относится к его психотерапии? Исповедь, скорее всего, является важной частью их религии. Для него лечение этого заболевания медицинскими методами может стать самым настоящим богохульством.

— Гм. — Она повернулась, чтобы искоса посмотреть на его колонну. — Кстати, не пытайся доказать мне, что тебе не доставил удовольствия этот небольшой перерыв, Симеон. Я тебя слишком хорошо знаю.

— Согласен. — Бодрый тон его голоса исчез без следа.

Она довольно улыбнулась.

— Только не делай из этого привычки, ладно?

— В жизни ничего нельзя гарантировать, Чанна.

— Ах нет? Если я еще когда-нибудь приду к выводу, что ты специально устраиваешь небольшой перерыв в моей истории любви, гарантирую, ты глубоко пожалеешь об этом.

— Ну, подумай немного, Чанна! Что я мог сделать с рехнувшейся Рашелью, когда она заявилась сюда? Я даже не пускал ее в гостиную. А мог бы сделать это, сама понимаешь.

Чанна пожала плечами и фыркнула.

— Я считал, что могу не рассказывать, как она пыталась взломать дверь, а это так. Но потом я решил, что она отправится за лазером и попросту прорубит себе проход. И конечно же, если бы она застала вас во время столь ужасного «преступления», она бы не ограничилась испорченным имуществом.

— Ну, спасибо тебе, Симеон, ты такой герой, спасший меня от смерти и от участи, которая хуже самой смерти. Ты считаешь, что тебя нужно поздравить и расплакаться от благодарности.

— Мне так грубят за то, что я занял «позицию на заднем плане», да?

Она поднялась и направилась к себе в комнату.

— Да, Симеон, у меня за спиной.

— Ну почему? Что я сделал?

Она повернулась на пятках и выбросила руки вперед.

— У меня появились рога, да? Я рогата, а мои планы расстроены! — Дверь захлопнулась у нее за спиной.

Симеон заглушил свои приемники в гостиной, исчезая в столь напряженной атмосфере так, как умел только он. «Фу, — подумал он. — Все мягкотелые такие странные».

— Ничего нового, достопочтенный господин. Ничего, кроме повторения все того же сообщения.

— Так-с-с-с. Вам не удалось перехватить их разговоры по внутренней связи?

— Нет. — На этот раз в голосе Бейлы звучала едва заметная нотка обиды. Это была не тихая гавань, не варварские трущобы, использовавшие для внутренней связи электромагнитные сигналы. Они собирались атаковать сложную конструкцию Центральных миров. Внутренний оптический цикл станции был замкнутым. Чего же хотел от нее достопочтенный господин? Чтобы она слетала к станции, прожгла обшивку и присоединилась к их линии связи?

— Есть еще какие-то другие корабли поблизости?

— Ни одного, кроме того грузового судна, которое получило их предупреждение и удалилось, — сказала она.

— Сириг.

— Приказывайте, мой господин. — Эта вербальная формула у Сирига звучала совсем не как обычная формальность: он даже слегка дрожал от предвкушения.

— Мы начнем этот маневр ровно через час и пять десятых после окончания следующих суток — Это приблизительно равнялось трем часам земного стандартного времени, так как Кольнар вращался вокруг оси медленнее прародины человечества. — Всем судам одновременно запустить поисковые ракеты, а затем начать переход в подпространство. «Румальо» и «Эра тьмы» будут осуществлять боевое наблюдение, готовые при необходимости оказать огневую поддержку. «Паутина ужаса» и «Акула» направятся соответственно к верхней и нижней части оси и войдут в доки, а затем оккупируют станцию. Вот сектора, которые должны быть захвачены в первую очередь.