Демон - Евгений Щепетнов

Демон смотрел на все отстраненно, задавив чувства в зародыше. Собирался ли он убить Арана? Специально – нет. Как вряд ли собирался убивать его Аран. Но бой есть бой. Не бывает боя не всерьез, всегда существует шанс на то, что ты ляжешь теплым трупом на пыльной земле.

Впрочем, Адрус умер уже давно, несколько лет назад, рядом со своими родителями. И мертвецу уже ничего не бывает страшно.

Аран не снял кольчугу, и Демон это отметил. Кольчуга будет сковывать его движения, снижать скорость, и это хорошо. Меч, который взял вышибала, – копия того чудовища, что до того висел у мужчины на поясе, – широкий, тяжелый, массивный – такой, даже если не разрубит панцирь, вомнет броню в тело с такой силой, что мало не покажется, переломы и повреждения внутренних органов обеспечены. Оставалось надеяться, что тяжесть меча помешает Арану наносить удары с необходимой скоростью. Ни кинжала, ни ножа он в руки не взял, да и зачем против невооруженного противника? Кулачищи бойца походили на кузнечные молоты; если он заденет голой рукой, этого хватит, чтобы вышибить дух из любого противника.

Вышибала сделал несколько выпадов, со свистом рассек воздух мечом, будто демонстрируя возможности, давая противнику шанс на то, чтобы тот одумался и сбежал, но Демон лишь проделал несколько растягивающих, разминающих упражнений, проверяя мышцы, разгоняя по мышцам кровь, расправляя связки. Порвать мышцу или связку в бою из-за того, что недостаточно разогрелся, – что может быть глупее для мастера единоборств?

Потом Демон просто встал в центре двора и замер, полузакрыв глаза, будто страдая от яркого света.

Аран подошел, замер в пяти шагах от него, а все зрители, что собрались во дворе, обступили поединщиков полукругом, тихо переговариваясь и улыбаясь в предвкушении. Кто не любит смотреть, как два мужика бьют друг другу морды? Только совсем уж святой человек, коих на белом свете по пальцам пересчитать.

Девушка, заметил Демон, облизывала полные губы, ее грудь упруго колыхалась под частым взволнованным дыханием, щеки порозовели, видимо, от лучей вечернего солнца.

Светило стояло уже совсем низко над горизонтом, едва выглядывая из-за крыш домов, и Демон подумал, что следует поторопиться, чтобы исполнить задуманное. Он уже слишком задержался в лавке оружейника.

Демон сам не знал, зачем ввязался в спор. Из желания обладать хорошим оружием? И поэтому тоже, но не настолько сильно это желание, чтобы ставить на кон свою жизнь и свое здоровье.

Хотелось доказать, щелкнуть по носу надменного мастера, назвавшего его лжецом? По большому счету Адрусу на это плевать, тем более что мастеру можно простить некоторые вольности языка. Его мечи на самом деле великие, и в них точно вложена частичка магии. Интересно, он сам магичил или кого-то привлекал для этого дела?

Решил проверить, насколько восстановился? Решил узнать, что изменилось в организме после всего, что случилось? После болезни, пыток, после обряда?

И это тоже, хотя можно было бы испытать себя гораздо безопаснее и проще – на плацу с драконирами.

Тогда что случилось? Почему он очертя в голову полез в драку? Не из-за денег, точно. Демон не был жаден до металлических кружочков. Есть что поесть, есть чем прикрыть тело, крыша над головой имеется – а зачем больше? В этом Демон мало чем отличался от Щенка, бегавшего с гармом по темным тоннелям гигантских подземелий.

Почему-то волновала девушка, смотревшая безотрывно, будто встретила того, кого ждала всю свою жизнь. Она даже вспотела, и в ее ауре мелькали всполохи желания, что было странно, – девушка так невинна, так кукольно прекрасна, трудно представить ее в постели голой, стоящей на коленях, гибко прогнувшейся, сладко стонущей под толчками плоти партнера. Но именно эта картина вспыхнула в мозгу Демона, и он вдруг забыл, зачем здесь оказался, представив на языке солоноватый вкус ее упругого, сморщенного в желании соска. Да, Демон слишком давно был без женщины…

Он едва не встряхнул головой, выбрасывая расслабляющие, мешающие ему мысли, и стал ожидать, что будет дальше.

А дальше – кузнец встал между бойцами, повторил примерно то, о чем они говорили в лавке, призвал в свидетели присутствующих и снова спросил у Демона, согласен ли он уйти, не вступая в бой. Спохватился, что так и не знает имени того, с кем говорит, и, когда Демон назвался, в толпе зрителей (кстати сказать, увеличившейся еще человека на три или четыре – видимо, пришли еще слуги) возник шумок. Потом один из парней, по виду подмастерье кузнеца, воскликнул:

– Это тот самый Демон! Помните, я рассказывал?! Драконир безумного Красного дракона! Про него все в городе говорят! Это он, точно!

Кузнец запнулся, взглянул на клиента с возросшим интересом, но продолжил свою речь, упомянув уже его имя-прозвище:

– …Никто из противников не будет преследоваться, если повредит соперника или даже убьет. Итак, Аран и… Демон, вы готовы к поединку?

– Да! – подтвердили оба бойца, и тогда кузнец отошел в сторону, к бормочущим зрителям, среди которых, как заметил Демон, снова появилась супруга мастера. Он даже расслышал слова, которые та сказала своему мужу:

– Я тебе говорила! Чуяло мое сердце! Этот парень драконир, а ты ввязался в авантюру! Потом неприятностей не оберешься! Отдай ему деньги и отправь отсюда! Старый ты….

Окончания слов Демон уже не услышал. Не до того было. Аран прыгнул вперед, будто и не весил раза в три больше, чем соперник, будто не было на нем тяжелой стальной кольчуги и не держал он в руке тяжеленный меч! Это было движение змеи, бросающейся на жертву, атака осы, несущейся на разорителя гнезда, молния, ударившая с небес в хулителя богов, – он был неотразим, смертоносен и красив в своей мощи, и теперь стало ясно, почему Аран продержался на Арене так долго. Очень долго. Ведь большинство бойцов не выживают на Арене больше года и уходят с нее искалеченными, неспособными вести нормальную жизнь. Если уходят, конечно, на своих ногах, если не волокут их с Арены за ноги, оставляя на песке темно-красный след разбившихся надежд.

Быстрый, могучий Аран рассчитывал покончить с противником одним ударом, не затягивая схватку, – здесь нет зрителей, мечтающих о долгой красивой битве, незачем изображать сцену из эпического спектакля о героях и демонах. Этого демона нужно прикончить сразу, иначе…

Демон не желал, чтобы его приканчивали, он пропустил клинок возле уха и мягко толкнул Арана руками, слегка подворачивая тело противника, когда оно уже оказалось в воздухе.

Удар рук, и удар ментальный, тот, которому научился у гармов, приподнял вышибалу в воздух, развернул вокруг оси и швырнул на камни двора. Поднялось облачко пыли, и звук был таким, как если бы с городской башни бросили на мостовую тушу здоровенного хряка.

Другой человек после такого броска долго не вставал бы с земли, если бы встал вообще, но Аран был не совсем человеком. Крепкий костяк, мышцы, укрепленные годами жестоких тренировок, умение сконцентрироваться во время падения и самое главное – мутация, которую он тоже некогда прошел еще в детстве, пытаясь любой ценой выбраться из нищеты, из низов городского босоты. Вот он уже поднимается – тяжело, прихрамывая, но без особых повреждений. Если не считать ушибов, ссаженной кожи на локте и колене, отбитых внутренностей, отдающих тянущей болью в подреберье. Глаза холодны, теперь в них ни следа улыбки – мужчина наконец-то понял, с кем имеет дело. И был сильно раздосадован. Или, точнее сказать, в ярости, придающей силы, но не лишающей разума. Он ведь настоящий боец, а не уличный разбойник, теряя голову, бросающийся на противника. Нет, теперь все будет гораздо сложнее, но наверняка.