Позднорожденные - Екатерина Шельм

— То есть… если я вам все узнаю, то Джон умрет?

— Зависит от того, что именно ты узнаешь.

— Я не стану помогать вам убивать Джона, — твердо заявила Софи.

— А спасать свой народ — станешь? Видишь ли, при всех недостатках моего брата, он не глуп. И он не может не понимать численное и технологическое превосходство людей. Он не будет отправлять гербовую бумагу с объявлением войны вашему парламенту. Нет, не будет реющих на ветру штандартов и армий, выстраивающихся на рассвете в шеренги. Эти войны канули в прошлое.

— А что будет? — Напугано спросила Софи.

— Узнай… и приходи ко мне. Если ты сделаешь это вовремя, я сохраню Джону жизнь.

Эльтан допил вино, прислонил пустой бокал к губам и вдруг посмотрел на нее странно заинтересованно.

— Я думал, Джон никогда не возьмет себе ханти. Кто угодно, но только не он. Его принципы были столь высоки и благородны, а помыслы только о народе и стране… И вот появляешься ты, смертная, не слишком-то красивая. И через несколько дней уже несешь на голове венец, а на груди его звезду. Воистину первые ночные песни делают из мужчины сущего дурака. Он одаривает тебя лаской, но знай — это не продлится долго. Он опьянен, впервые познав женское тепло, но скоро новизна уйдет, и мысли его очистятся. Его сердце отдано Сиршаллену, и тебе в нем не найдется места.

— Что вы знаете о сердце Джона. — Софи болезненно поморщилась. — Вы его не любите.

Эльтан снисходительно усмехнулся:

— А ты любишь?

Софи испуганно умолкла. Что она могла ответить на этот вопрос? Безусловно Джон был ей очень симпатичен, она была влюблена в него и порой жутко желала его, но любовь… Разве могла она рассуждать о таких высоких материях, когда знала Джона всего ничего, да еще и когда слышала о таких его планах, как развязать войну и извести всех людей?!

— Твое молчание говорит о том, что ты не лишена здравомыслия. Это меня радует. Джон — моя кровь, — отрезал Эльтан. — И каков бы он ни был, другого брата у меня никогда не будет. Я не хочу его убивать. Остановив его раньше, чем люди затребуют его голову, мы сможем спасти и его, и всех прочих. Я вовсе не злодей, хотя возможно ты могла так подумать… Я всего лишь тот, кто пытается отвести бурю. Тинар!

Дверь тут же отворилась, вошел один из перстов Эльтана: высокий, темноволосый, с холодными светло-серыми глазами, тот самый, что собирался сражаться с Ниланом.

— Ступай. Тинар проводит тебя до дверей. Оттуда тебя проводят до дома.

Софи встала, не смея добавить ни слова. Она пошла за эльфом.

Они спустились по лестнице, у дверей ее ждал другой эльф, а рядом прислужница с ее злосчастным зеленым плащом. Она с поклоном протянула его Софи.

Софи накинула плащ, надела капюшон.

— А где Нилан? — спросила она у Тинара. Он нахмурился. — Ни-лан! — повторила Софи.

Эльф отвернулся и пошел прочь. Софи в тревоге сжала ворот плаща.

Эльф, что провожал ее, звезду Кайране не носил. Видимо те, кто были в свите Эльтана, считали бы позорным провожать чужую ханти до дома.

Перед подъездом эльф остановился, коротко поклонился и пошел обратно. Софи поднялась в дом Джона.

Она вошла и огляделась кругом. В гостиной мягко горели светильники, в саду журчал искусственный фонтан. Было тихо и безлюдно. Софи разулась, сняла плащ и отнесла его в свою комнату, повесила в шкаф. Она посмотрела на свое отражение в дверце. На волосах золотился роскошный венец, на лифе сверкала звезда Джона. Губы Софи задрожали.

Она не заслуживала этого! Она вцепилась в шнуровку на боку платья и стала торопливо расстегивать, глотая слезы. Она не сказала Эльтану идти в пропасть со своими предложениями, не сказала, что будет верна Джону. Она ничего такого не сказала!

Софи выпутывалась из платья, когда услышала как звякнули балконные двери. Она бросилась туда. Вошел молодой эльф, что был в свите Джона. Увидел ее.

— Одна? — спросил он.

— Что?

Он оглянулся кругом.

— А… да, да, я одна. Я не знаю, где Нилан!

Он развернулся, вышел и тут же спрыгнул с балкона, спустившись вниз на веревке.

Софи вернулась в спальню, сняла платье и бросила его в беспорядке на кресло. Тяжело дыша, она надела сорочку и села на постель. Подняла руки и сняла венец. Волосы зацепились за камни, и Софи яростно дернула, отрывая волосинки. Какая же она… что же получается, она согласилась шпионить за Джоном? Она ведь не сказала да, но и нет не сказала…

Минут через двадцать в прихожей хлопнула дверь.

— Софи! — голос Джона прокатился по дому.

— Я тут, — хлюпнула она носом.

Джон зашел в комнату. Увидел ее, облегченно выдохнул и доплелся до постели. Он сел рядом, обнял ее одной не сломанной рукой и уткнулся носом в шею.

— Слава богам, я думал о худшем… Когда я понял обман…

Губы Софи снова задрожали.

— Что такое? — Джон отстранился и взглянул ей в лицо. — Софи?

Она разревелась, уткнувшись ему в плечо.

— Прошу не плачь… Все уже позади. Нилан усыплен грезой, он в своем доме. — Голос Джона заледенел. — Расскажи мне, что случилось.

— Н-ничего, — Софи утерла слезы. — Эльтан он… он просто хотел поговорить.

Джон встал и прошелся по комнате.

— И о чем же сам Кайране хотел говорить с тобой? — Джон стоял спиной, и голос его был холоден.

— Сам как думаешь?

— Он просил тебя доносить на меня.

Софи промолчала.

— И что ты ответила? — Джон повернулся.

— Ничего. Прости… я была так напугана… — Софи снова заплакала. — Я должна была сказать ему… сказать, что я никогда, но я так испугалась…

— Софи… — Джон снова сел рядом и взял ее руку. Он порывисто обнял ее и поцеловал в висок. — Мне все равно, даже если ты пообещала ему доносить о каждом моем шаге. Важно лишь то, что ты делаешь, а не то, что говоришь.

— Ты бы не испугался!

— Разве это важно? — Джон мягко приподнял ее лицо за подбородок. — Прошу… — он губами снял с ее щеки слезинку. — Не плачь…

— Как ты себя чувствуешь? — встревожилась Софи. 

Она коснулась виска Джона на котором остался уже совсем небольшой синяк.

— Рядом с тобой боль мне не страшна.

— А рука?

— Пустяк… она будет как новая к утру…

Софи отогнула плащ Джона.

— Покажи… — она коснулась его руки.

Джон покорно едва согнул ее в локте.

— Уже лучше, не стоит беспокойства.

— Побудь со мной, хорошо? Мне страшно.

Джон сглотнул. Он, казалось, только сейчас заметил, что Софи сидит в одной шелковой сорочке.