Горькое лето 1941-го - Николай Ефимов

«Русские взгляды на вождение войск и тактику подобны немецким… на передний план выдвигается маневренная война с намерением вести операции против фланга и тыла противника…

Наступательная мысль сильно подчеркнута. Неудавшееся наступление быстро повторяется при массированном введении пехоты.

Оборона ведется подобно обороне в немецкой армии. В устройстве позиций русский — мастер.

…Пехота привыкла к боевым маршам (60–70 км). Русская пехота, как показывает опыт советско-финской войны, быстро окапывается, утяжеляя таким образом возможность контратак…

Артиллерия пытается недостаточную маневренность в руководстве и тактике огня заменить массированным огнем большой продолжительности. Она обучается для обязательной поддержки наступающей пехоты и поэтому не отступит перед применением отдельных орудий с открытых позиций…

Согласно русскому народному характеру все обычно тяжелы на подъем, склонны с скептицизму, боятся ответственности и недостаточно решительны. Только совсем немногие руководители могут считаться исключением и освободиться от зависимости перед персоналиями. То, что они тяжелы на подъем, приводит часто к тупости, которая без возражений переносит величайшие трудности, даже массовые потери…

В русско-финской войне было установлено, что русский солдат борется без энтузиазма и энергии, если он не знает, за что он должен умереть. В борьбе за отечество в него в известной степени проникает идея „защиты пролетарского отечества“. В общем, русский в обороне лучше, чем в наступлении. Он упорен и отважен и часто умирает на месте, где он поставлен по приказу своего руководителя…

Сила русского ведения войны состоит в массе солдат и военных средств всех родов, в нетребовательности, твердости и мужестве. Слабость состоит прежде всего в еще недостаточном образовании, в том, что руководители тяжелы на подъем и боятся ответственности. Армия не представляет еще полноценный боевой инструмент. Она должна быть побеждена современным противником, руководство которого предпринимает быстрые и далеко идущие операции.

При защите своей родины русский солдат будет отважно бороться».

Так оценивало немецкое командование по итогам советско-финской войны возможности Красной Армии. Можно, конечно, аргументированно оспаривать приведенные немцами примеры тупости и тяжести на подъем русских людей. Но в данном случае прежде всего интересно, каким видели своего противника генералы вермахта, опиравшиеся на данные своей военной разведки.

* * *

Окружение основных сил Западного фронта летом 1941 года, безусловно, — одна из наибольших трагедий в многовековой истории русского оружия, стоящая в одном ряду с гибелью армии Самсонова в Восточной Пруссии летом 1914-го.

Один из основных вопросов современной историографии заключается в том, где заканчивается ответственность И. В. Сталина и руководства Наркомата обороны и начинается ответственность нижестоящего звена — фронтового командования?

Руководство страны, надо признать, отреагировало на нарастающий поток донесений о стягивании немецких войск к западным границам СССР частичным призывом военнослужащих запаса. Около 800 тысяч человек — из намеченных в случае полной мобилизации 5 миллионов — пополнили в мае — июне дивизии западных округов. 12 июня нарком обороны маршал С. К. Тимошенко подписал директивы о выдвижении к границе стрелковых дивизий, расположенных в тыловых районах приграничных округов. Однако из-за нехватки автотранспорта они передвигались крайне медленно. Постановлением Политбюро от 21 июня 1941 года армии второго стратегического эшелона, выдвигавшиеся из глубины страны на линию Днепр — Западная Двина, объединялись в группу резерва Главного Командования — 19, 20, 21 и 22-я армии.

Однако выдвигавшиеся войска не были укомплектованы в достаточном количестве людьми и техникой, прибывали на запад по частям. Хуже всего обстояло с готовностью войск прикрытия к отражению внезапной агрессии. По указанию Сталина командующие войсками округов были предупреждены Жуковым и Тимошенко как о необходимости повышения бдительности, так и о недопущении поводов для провокации. Любые меры, которые могли бы быть истолкованы командованием вермахта как приведение советских войск в полную боевую готовность, пресекались Кремлем строжайшим образом.

Результат известен. Приведенным в полную боевую готовность войскам вермахта и его союзников — около 4,4 миллиона человек, 4 тысяч танков, 4,4 тысячи самолетов противостояла на западе хотя и большая по численности танков и самолетов — соответственно 11 тысяч и 9,1 тысячи, но небоеготовая, находившаяся на стадии формирования и не имевшая плана глубокой оборонительной операции трехмиллионная советская группировка. Оборона представлялась советскому командованию как кратковременная фаза начального периода боевых действий.

Могли ли командующие войсками приграничных округов каким-либо образом повлиять на ситуацию и тем самым смягчить трагические последствия перестраховки и нерешительности высшего руководства?

К началу войны командующему Западным Особым военным округом генералу армии Д. Г. Павлову подчинялись управления 3-й, 10-й, 4-й армий, расположенных в непосредственной близости от границы, и 13-й — в тыловом районе округа. 678 тысяч человек, более 10 тысяч орудий и минометов, около 2200 танков и более 1,5 тысячи самолетов.

При примерном равенстве в самолетах округ уступал группе армий «Центр» в людях и артиллерии, но превосходил в полтора раза в танках. 6-й мехкорпус генерала М. Хацкилевича считался самым укомплектованным бронесоединением в Красной Армии — 1022 танка, из них 352 КВ и Т-34. Однако большинство танков составляли Т-26 и БТ.

Сведения о развертывании по ту сторону границы наступательной группировки вермахта стали поступать в штаб ЗапВО еще с начала 1941 года. 4 июня начальник разведотдела штаба округа полковник Блохин представил генералу Павлову спецсообщение «О подготовке Германией войны против СССР». Как отмечалось, во второй половине мая немцы усилили свою группировку на 2–3 пехотные, две танковые дивизии и дивизию СС. На границе было замечено развертывание средств противовоздушной и противотанковой обороны. Была установлена разгрузка немцами большого количества железнодорожных составов с авиабомбами, порохом, посадка на аэродромах крупных соединений авиации. Передвижение местного населения в пограничной полосе было сведено к минимуму, а из многих районов оно выселено в «глубинные районы». Все гражданские лечебные заведения в крупных городах и поселках занимались под госпитали. Разведка доносила о том, что «заканчивается скрытая мобилизация чиновников на будущие должности в западных районах СССР… В чешской Праге функционируют курсы парашютистов, на которые мобилизованы члены белорусского комитета из Варшавы. В начале боевых действий они будут забрасываться в тылы Советской Белоруссии для выполнения диверсионных задач…»

Обращал на себя внимание следующий пункт спецсообщения: «24 мая 1941 года филиал германской разведки в г. Цеханув выслал на территорию СССР пять агентов с установкой вернуться не позже 5 июня 1941 г. Один из агентов сказал, что к этому сроку из Белостока и Гродно он возвратиться не успеет. Начальник разведпункта на это ответил: после 5 июня возможно начало военных действий с СССР, поэтому он не может гарантировать жизнь агента…» Все агенты получили, кроме всего прочего, следующие задачи: установить процент бывших царских офицеров, находящихся в Красной Армии, и настроение населения, живущего в приграничных районах.