Дочь серийного убийцы - Элис Хантер

– Отлично. И да, сегодня зовите меня просто Талья, чтоб язык не ломать.

– Ладно. – Киваю и оглядываю парковку. – А почему вы сегодня без детектива Бишопа?

– На данный момент он мне не нужен. Не хочу, чтобы предположительное место преступления окончательно затоптала всякая неповоротливая публика, пока я не пойму, с чем мы имеем дело, так что для начала это самый минимум.

В этих словах есть смысл, но у меня все равно создается впечатление, что она что-то скрывает. Интересно, не отправили ли Бишопа в какое-то другое место и не ожидает ли он указаний Тальи заняться другим подозреваемым? Боже, как я на это надеюсь! Мне очень нужно наконец сорваться с крючка в этом деле.

– Понятно. Местами земля там довольно рыхлая, к тому же темно.

Детектив-сержант смотрит в небо и говорит, поднимая брови:

– По крайней мере, луна сейчас полная. Очень кстати, – тихо добавляет она, прежде чем повернуться к приближающемуся полицейскому в форме. Они обмениваются несколькими словами, а затем Талья говорит мне, что констебль Джордейн – единственный сотрудник полиции, который на данный момент идет вместе с нами. Киваю в знак подтверждения. Джордейн, который стоит, расставив ноги и засунув большие пальцы за свой светоотражающий жилет, сверкает на меня кратчайшей из улыбок. По моему и без того готовому вывернуться наизнанку животу рябью пробегает тревога.

Прицепив рацию к куртке, Талья движется за мной по пятам, пока мы пробираемся по полю в сторону леса. Констебль Джордейн держится чуть позади. Лучи наших фонариков мечутся по сторонам, но поскольку луна высоко над головой сияет на всю катушку, идти довольно легко. Теперь, когда Дэвис со мной, я вновь ощущаю прилив энергии. Однако вся моя уверенность в себе заметно слабеет по мере того, как мы приближаемся к месту, где, как я полагаю, содержат Оливию. А вдруг я ошибаюсь? Если это просто старое бомбоубежище, а там пусто, то у меня ничего нет. И никаких серьезных зацепок касательно того, что происходит или кто все это устроил. Ничего, кроме интуиции и предположений. Притащить сюда Талью Дэвис и экстренные службы без всякой причины – это может мне нехорошо аукнуться. Это явно не улучшит мои отношения с детективами, и вообще-то, скорее всего, лишь еще больше укрепит мою роль главного подозреваемого в их глазах.

Гнетуще наваливается густая тьма, когда мы наконец добираемся до того места, где я споткнулась о воронку, – кроны деревьев закрывают лунный свет. Объясняю Талье, как я нашла его и на какие мысли это меня навело, учитывая преступный почерк моего отца.

Талья прикладывается ухом к воронке, а затем подходит к люку, который я оставила частично прикрытым листьями. Сметает с него оставшуюся прелую листву одним быстрым движением руки и вновь прикладывает ухо к доскам, прислушивается. Жду, затаив дыхание.

– Отойдите, пожалуйста, – говорит детектив-сержант, махнув на меня рукой. Делаю, как она говорит, оглядываясь вокруг в поисках патрульного Джордейна. Наконец различаю вдалеке его силуэт, медленно движущийся между деревьями, когда он следует по пройденному нами пути. Понимаю, что оснований бить тревогу пока что нет, но могу предположить, что и остальная группа не сильно позади. Просто на всякий случай.

Поворачиваю голову обратно и вижу, как Талья натягивает пару резиновых перчаток. Ухватившись за металлическое кольцо, она начинает тянуть. Люк не поддается, и у меня просто руки чешутся броситься ей на помощь.

– Э-э… Может, я хотя бы…

Талья вытягивает шею, выискивая взглядом своего коллегу, прежде чем опять взяться за дело – на лице у нее выражение стальной решимости, в то время как на моем наверняка написана смесь разочарования и нетерпения. Однако, похоже, Джордейн слишком уж буквально воспринял ее слова и держится так далеко, что не видит, насколько ей нужна его помощь.

– Ладно, похоже, вам придется мне немного пособить, – произносит она сквозь стиснутые зубы, выгнувшись всем телом от напряжения. Меня не нужно просить дважды. Осторожно подступаю к люку. Талья перестает тянуть и выпрямляется, расстегивая молнию на кармане.

– Вот, – говорит она, протягивая мне перчатки. Из-за дрожи в руках трудно сразу продеть пальцы в тугой латекс, и на это уходит несколько попыток. Потом, когда Талья возвращается на свое место, я приседаю и просовываю кончики пальцев в щель между деревянным люком и землей, чтобы помочь приподнять его. Поток воздуха изнутри обдает мне лицо, и у меня перехватывает дыхание. Запах затхлый, неприятный. Талья с трудом переводит дух после всех этих усилий, но быстро восстанавливается.

– Ладно, теперь вы можете вернуться вон туда. – Она нацеливает фонарик на край леса, где предположительно стоит Джордейн. Все мои мышцы скованы напряжением. Предчувствие того, что сейчас произойдет, настолько сильно, что, кажется, я сейчас лопну.

Констебль Джордейн кричит из леса, не нужна ли его помощь. Талья отвергает его предложение, пробормотав что-то вроде «Раньше бы спохватился…»

– Вы ведь не собираетесь спускаться туда одна? Он, конечно же, пойдет вместе с вами? – спрашиваю я, нахмурившись и мотнув подбородком в сторону Джордейна. Дэвис и впрямь настолько серьезно озабочена «неповоротливой публикой», способной затоптать место преступления, что я задаюсь вопросом, почему меня вообще сюда допустили.

Талья мотает головой.

– Все нормально. Просто прошу вас, Дженни, – держитесь подальше, а? Я знаю, что делаю.

– Конечно. Простите.

На дрожащих ногах делаю несколько шагов назад, зацепившись пяткой за корень дерева и чуть не потеряв равновесие. Внимание Тальи сейчас сосредоточено на другом, поэтому я остаюсь там, где нахожусь – все еще достаточно близко, чтобы броситься к ней, если понадобится, – оказавшись между ней и ее коллегой. Бросаю взгляд в его сторону, но он сосредоточился на своем фонарике – его луч то и дело коротко вспыхивает, как молния. Джордейн что-то бормочет себе под нос, иногда постукивая по нему. Прерывистый свет падает на деревья, отбрасывая в ночь зловещие жутковатые тени. Все мое тело сотрясает крупная дрожь, и я обхватываю себя обеими руками.

– Эй, есть там кто внизу? – кричит в пустоту под собой Талья. Единственные другие звуки, которые я слышу, – это шуршание каких-то лесных обитателей и хруст листьев. Она снова кричит в проем, но оттуда не доносится ни звука. Никакого движения. Талья поворачивается ко мне, и в свете своего фонарика я замечаю ее опущенные брови и плотно сжатые губы. Она думает, что я отправила ее искать ветра в поле?

– Может, она без сознания? – еле шепчу я. Настоящую свою мысль – «может, она мертва» – не осмеливаюсь произнести вслух.

– Спускаюсь, – буднично произносит Талья, после чего глубоко вздыхает. – Если вы пообещаете делать только то, что