Забытые богом - Олег Игоревич Кожин

его на руки рыдающей матери. Раз кричит, значит, в порядке, и нечего о нем сейчас думать.

– Держи крепко! – орал Макар Вере. – Не вздумай вырубиться, поняла?! Вырубишься – уронишь!

Она и держала, сама из последних сил удерживаясь на краю сознания. Бледная, осунувшаяся, счастливая мать, она влюбленными глазами смотрела на новорожденное дитя, начисто забыв про разрезанный живот.

– Сжимай крепко! – орал Макар Илье. – Отпустишь – ей конец! Ослабишь – ей конец! Как следует сжимай!

Илья сжимал. Обессиленный, вымотанный, он боролся со слабостью, беспрекословно подчиняясь командам человека, который его чуть не убил. Скворцов шил. Странно, но аромат свежего сена почти полностью забивал острые запахи коровьего навоза и крови.

Лишь с последним стежком, зубами перекусив нитку, Макар нашел в себе силы ненадолго вернуться в реальность. Укрытый простынями ребенок пригрелся на материнской груди и спал, тихонько причмокивая. Макар не видел его глаз, но знал, что, смотри он в них хоть сотню лет, не отыщет там греха и скверны. Сев на пол, Макар устало обхватил голову красными от крови руками. Сейчас ничто не имело значения, кроме маленького теплого комочка на груди незнакомой женщины. Скворцов хотел что-то сказать, что-то важное. Но сил хватило только на то, чтобы разомкнуть сухие губы.

– Попить бы… – прохрипел он.

Макар тяжело поднялся и, придерживаясь за стены, чтобы не упасть, выбрался из полутемного амбара. Шаги давались с трудом – занемевшие ноги покалывало, как тогда, в пустом ресторане. Во дворе Макар рухнул на колени, бездумно подставив лицо чистому небу, подсвеченному желтоглазым солнцем. Из амбара доносились недовольное вяканье новорожденного и счастливый плач Веры. Нервно посмеиваясь, уставшим басом бормотал какую-то отцовскую чепуху Илья.

– Давай, не тяни! – подбодрил Енот, и Макар с удивлением понял, что сидит, прижимая скальпель к яремной вене. – Крокодил Данди – вот мужик был! Вжих саблей по горлу, и поминай как звали. Ты все сделал, тебе больше незачем жить. Давай, Хирург.

Голос был вроде Енота, но слова принадлежали черноглазому Старику, это Скворцов почувствовал сразу. Только он называл его Хирургом. И это его притворство, попытка прикинуться безобидным Енотом, сразу насторожило Макара. Что-то было не так, и следовало бы разобраться, прежде чем…

– Соскакивать поздно, Хирург… – мстительно процедил Старик. – Я тебе помогу…

Острие скальпеля пропороло кожу. Рука не слушалась, хотя Макар всеми силами старался отнять лезвие от шеи.

– Не-е-ет! – запоздало выкрикнул он.

Внутри черепа, под лобовой костью, что-то лопнуло, и светлый день обернулся черной ночью, в которой исчез Макар Скворцов. Следом за ним в непроглядную черноту ринулась вереница мертвых демонов, во главе которых падал безумно хохочущий Старик.

Эпилог

Новичок

Светозарево, сентябрь

Макар очнулся и с удивлением понял, что все еще жив.

Он лежал на широком топчане, у теплой печки, на пропахших кислым потом простынях. В распахнутых окнах отражался прощальный взгляд вечернего солнца. Дверь тоже стояла нараспашку, но в доме все равно висела духота. Тяжелый влажный воздух полз с улицы, стремясь укрыться от грядущего дождя. Макар огляделся, восстанавливая в памяти тревожную, пропитанную кошмарными снами ночь. Кажется, пару раз он вставал по нужде и еще пару раз, когда жажда становилась невыносимой. Полупустая банка молока на столе выглядела знакомой.

Желудок требовательно заурчал. Макар принюхался, сглатывая голодную слюну, – ничем съедобным вроде бы не пахло, но с улицы явственно тянуло костровым дымком. На столе, заботливо отмытый и обмотанный белым рушником, лежал скальпель. Макар задумчиво погладил пальцем инициалы, но брать не стал. Наскоро оделся в чужую чистую одежду и босиком вышел навстречу закату.

В дальнем углу двора горел костер, возле которого на походных стульях сидели Илья и Вера. Вера кормила ребенка грудью. Илья ворошил угли длинной кочергой. Макар подошел и опустился на третий, пустой стул. Молча, как будто делал это миллион раз. Никогда еще, ни до, ни после того, как кончился мир, он ни с кем не чувствовал себя так уютно, как с этими, незнакомыми в сущности, людьми. Людьми, которых он пытался…

– Ты почти двое суток проспал, – сказал Илья. – Мы боялись, как бы ты в кому не впал.

Он вытащил из золы запеченную картофелину, шипя, покидал с ладони на ладонь, остужая, и бросил Макару. Тот поймал и долго держал в руке, не чувствуя жара. Он все не мог понять, почему эта странная парочка не…

– Вообще-то мы хотели тебя грохнуть, – между делом вставил Илья, выуживая из костра очередную картофелину. – Ты ж меня чуть на тот свет не отправил.

Он откинул длинные волосы, демонстрируя громадный кровоподтек чуть выше виска. Только сейчас Скворцов заметил, что руки Ильи в нескольких местах перехвачены марлевыми повязками.

– Это ты хотел грохнуть, – впервые подала голос Вера.

– Ну да, ну да, – покивал Илья. – Вера предлагала тебя связать и в лес увезти. Она у меня гуманистка.

В наступающих сумерках нельзя было сказать точно, румянец стыда заалел на щеках Веры или просто отблески заходящего солнца.

– Добрая девочка… – ошарашенно пробормотал Макар, кладя остывающий клубень на колени.

Вера, смущаясь, поспешила сменить тему:

– Да, кстати, это девочка.

Девочка. Ребенок. Понимание этого простого факта оглушило Макара. Он поспешно обнял себя, ежась от вечерней свежести. Точнее, зажал под мышками дрожащие пальцы. Господи, подумал он, я ведь мог убить ее! Я ведь мог убить их обеих! Вера, будто услыхав его мысли, скривилась от боли, прижимая руку к животу.

– Можно я?.. – Скворцов встал, нелепо крутя в руках картошку.

Вера кивнула, и он зашел ей за спину, сверху заглядывая в крохотное морщинистое личико. Девочка блаженно причмокивала, сонно моргая затуманенными глазами, синими, как безоблачное небо. Безгрешными.

Костер добродушно треснул углями, взметнув в воздух сноп тлеющего пепла. Сумерки подступали мягко, по-кошачьи. Только сейчас Макар разглядел Енота, притулившегося у поленницы. Бродяга покусывал длинный колосок, лениво сплевывая кусочки стебля под ноги. Увидев, что Макар его заметил, Енот встал, кряхтя и держась за колени. Сунув травинку между зубов, он отсалютовал двумя пальцами от виска. Макар в ответ кивнул. Вздрогнул, когда Вера тоже помахала вслед удаляющейся спине.

– Ну и что дальше? – поинтересовался Илья.

– А? – удивился Скворцов. – Вы меня спрашиваете?

– Тебя, тебя, – подтвердила Вера. – Он сказал, ты поможешь. Сказал, пока ты с нами, он спокоен.

– Кто сказал? – не понял Макар. – Енот?

– Не-ет! – засмеялась Вера. – Нет, конечно! Человек. Бог. Большой такой, бородища дикая, волосы длинные, как у Люшки. Он с тобой пришел.

– Енот… – потрясенно прошептал Макар одними губами.

– Я по голосу поняла, что это Он. Внешность ведь обманчива, а голос…