Темное наследие - Александра Бракен

– Нет, не отключай, данные могут пострадать, – быстро проговорила Приянка. – Просто… Ох, блин. Вперед, скидди [9].

Она убрала руки с клавиатуры, а затем коснулась монитора. Крепко вцепившись в него, девушка закрыла глаза.

– При?

Она снова широко распахнула глаза – и в тот же момент экран затопили зеленые строчки кода. Буквы и цифры проносились по экрану, мерцая между статусами загрузки и списком зашифрованных файлов.

– Не могу… пробиться…

– При? Приянка! – Я тронула ее за плечо, и между моим пальцем и ее кожей тут же проскочил статический разряд. От боли я прикусила язык, но она даже не шелохнулась. Ее глаза были широко открыты, а зрачки превратились в точки. Глаза лихорадочно метались, будто в фазе быстрого сна.

– Не могу… нужно…

Соединяясь с электрической цепью, я всегда представляла, будто растворяюсь в ней, обращаясь в миллионы частиц света и энергии. Конечно, я знала, что превратиться в электричество невозможно, но ощущения могут противоречить разуму. Сейчас, наблюдая за Приянкой, неподвижной, как серверная стойка, я отчетливо представила себе вилку, вставленную в розетку.

На экране мелькали файлы, картинки, код, сменяя друг друга с такой частотой, что я не успевала даже уловить, что вижу. Глаза Приянки закатились, но по-прежнему метались, будто она прочитывала строчку за строчкой со сверхчеловеческой скоростью.

У меня за спиной хлопнула дверь. Я резко развернулась и увидела, как побледнел Роман.

В одно мгновение он оказался рядом с Приянкой и дотронулся до нее как раз в тот момент, когда она затряслась всем телом. Я не могла сказать, где граница между Приянкой и энергией, текущей к серверам. Роман щелкнул пальцами перед ее лицом.

– Проклятье, При, прекрати!

– Она сказала мне не отключать его…

– Нет, не делай этого! – рявкнул Роман. – Она тогда впадет в шок. Мне нужно… нужно, чтобы ты вернулась к машине. В багажнике. Там две склянки. На одной написано «метопролол», на другой – «галоперидол». И еще возьми шприц.

– Что это? – почти прошептала я. – Как она это делает?

Поток информации на экране был синхронизирован с сотрясавшей ее дрожью, с подергиванием ее глаз, с жужжанием устройств на стойке. Я отдаленно ощущала мелкую вибрацию серверов, запах дыма и плавящегося пластика.

Она внутри компьютера.

Ее сознание было…

Роман расправил плечи и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Он протянул руку к ее плечу, но не дотронулся до него.

– Забери у меня пистолет и держи его при себе.

Я забрала пояс с кобурой и застегнула его на себе.

– Что происходит?

– С тобой всe будет в порядке, – проговорил он. Слова адресовались не Приянке, а мне. – Пожалуйста. Принеси метопролол и галоперидол.

Когда Роман наконец коснулся Приянки, его тело застыло в неестественной позе.

– Смогу вытащить ее… не… отключай… – пробормотал он.

Парень вздрогнул и слегка покачнулся. Его веки были плотно закрыты, но я видела, как глазные яблоки двигаются под ними – он погрузился в такой же транс, как и она.

– Я вас обоих убью, – пробурчала я. – Как только очухаюсь от этих галлюцинаций.

Я пыталась цепляться именно за это объяснение. Может, я до сих пор нахожусь в машине, уснула, и это просто… как там Толстяк это называл? Сонный паралич, когда сознание бодрствует в достаточной степени, чтобы пугаться кошмаров, но тело заперто в темнице бессознательного, неспособное отвечать на угрозы и бороться с монстрами.

Эта способность соединяться с машинами, не важно, как это происходило, псионической не была. Нет, не так, она могла быть псионической тоже. Этот термин обычно применяли ко всему, что имело отношение к сверхъестественным возможностям сознания. Просто я ничего подобного раньше не видела.

В одном я теперь была абсолютно уверена: они точно не были ни Зелеными, ни Желтыми.

Машины жалобно загудели, всплеск энергии разрушал их электронные платы. Каждый звук в этой комнате, кроме нашего дыхания, касался неестественным. Щелчки, пульсация, гудение, попискивание.

Стряхнув с себя оцепенение, я побежала к двери, промчалась прямо по грязной и мокрой лужайке и, споткнувшись, уперлась руками в крышку багажника. Роман оставил машину незапертой, и это внезапно тоже показалось мне ужасно беспечным для человека, который обычно продумывал каждую мелочь, когда дело касалось нашей безопасности.

«Он предполагал, что это может случиться», – осознала я. Не мог не предполагать.

Я разорвала пакеты из аптеки, вытряхивая из них лекарства и еду, пока не нашла нужные склянки. Метопролол был в таблетках, а галоперидол – в ампулах.

Шприц – вот для чего он нужен. Я нашла коробку со шприцами, высыпала их и схватила сразу несколько. На упаковках не было никаких инструкций по применению.

– Конечно, потому что этим должны заниматься чертовы врачи, – пробормотала я. – Какого хрена…

Внезапно я ощутила слабую искорку энергии, которая пробилась сквозь все другие мысли. Я распрямилась, ощутив прилив адреналина, и попыталась определить ее источник. Вдалеке, но приближается. Три… четыре… пять… шесть искорок. Маломощные устройства вроде…

Передатчиков. Солдаты.

Прижав лекарства к груди, я помчалась к дому, распахнув дверь плечом. Проскользив по пыльному полу, я замерла.

Склянки и шприцы выпали у меня из рук – я отшатнулась и выхватила пистолет.

– Назад.

Рядом с Романом и Приянкой стояла Лана, глядя на них сквозь завесу своих спутанных волос. Она не касалась их тел; похоже, она еще ничего с ними не сделала. Пока что.

Девочка не шелохнулась. Она только посмотрела на меня так, словно находилась совсем не здесь.

– Где ее лекарства?

– Назад, – снова предупредила я, снимая пистолет с предохранителя.

Теперь я ощущала искорки совсем близко – солдаты были уже рядом с домом. Еще один десант.

Следом за этой мыслью тут же вспыхнула следующая: у меня по-прежнему есть мои силы.