Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир - Вики Майрон

Я настроилась поехать в этот дансинг, послушать игру «Эмбере» и, разумеется, непременно танцевать. Но не для того, чтобы найти себе ухажера, а чтобы доказать себе, что могу оторваться от дивана, победить слабость своего тела и наслаждаться жизнью.

Вот так получилось, что 15 марта 2008 года, спустя полтора года после того, как смерть Дьюи роковым образом отразилась на моем здоровье, я ехала в машине со своими подругами Труди и Фейт в Уотербери, Небраска. Я еще не выздоровела, напротив, была еще очень слабой и время от времени опускала окошко, чтобы удержаться от рвоты, но никому в этом не признавалась. Мне надоело говорить о своем здоровье, надоело отвечать на вопросы людей, как я себя чувствую. Я просто хотела повеселиться, поэтому делала вид, что все в полном порядке. К тому же это я уговорила Труди и Фейт на эту поездку, не возвращаться же домой!

Мы приехали пораньше, так как мне необходимо было сидеть, а столы вокруг танцевальной площадки люди занимают очень быстро. Я не знала, чего от себя ожидать после целого года, проведенного в постели, но чувствовала окружающую меня энергию. Как только «Эмбере» начали играть, я невольно стала отстукивать ногой такт. Ко второму перерыву на отдых я станцевала уже четыре танца. Я маленького роста, чуть выше пяти футов, и всегда была худощавой, но за время болезни похудела до девяноста пяти фунтов. Мне было трудно подниматься по лестнице, а из-за от долгого стояния на ногах начинала кружиться голова. Но танцы совершали во мне чудо. Пока я двигалась под музыку и не напрягалась для разговора, я ощущала прилив сил. Но стоило музыкантам сделать перерыв между песнями, как они меня покидали. Когда один молодой человек попросил меня станцевать с ним еще один танец, я едва смогла извиниться и побрела к своему столику.

И вот, когда я сидела и старалась отдышаться, появился он. Я не видела, как он подошел, и точно знаю, что я ни разу его не встречала. Просто я подняла глаза и увидела стоящего передо мной человека. Он протянул руку и пригласил меня на танец.

– Конечно, – сказала я.

При его высоком росте и могучем телосложении он танцевал с удивительной легкостью и изяществом. Я была благодарна ему за то, что он не пытается прижиматься ко мне, не носится со мной по всей площадке, не говорит обычных в таких случаях пошлостей, а предпочитает молчать. Мне было очень приятно танцевать с ним. Через некоторое время я подняла голову и посмотрела на его лицо. Оно было поразительно красивым, на губах играла спокойная улыбка, борода была аккуратно подстрижена. Но меня поразили его глаза, устремленные на меня. Он смотрел на меня не так, как обычно смотрят на партнершу по танцу, а словно заглядывал в мою душу. С первого взгляда я поняла, что, если этот человек поймет, как я слаба, он сразу проводит меня к нашему столику и заботливо усадит.

Но мне еще не хотелось сидеть, и, когда музыканты перестали играть, я почувствовала на талии его руку и слегка откинулась на нее, позволяя ему поддержать меня. По его встревоженным глазам я видела: он понял, что со мной что-то не так, но ничего не сказал, а только поддерживал меня. Когда музыка снова заиграла, он повел меня на тустеп.

– Мне нужно посидеть, – неохотно призналась я после четвертого танца.

Он проводил меня к столу и сел напротив. Мои верные подруги забросали его вопросами. Я сидела словно в тумане, едва переводила дух, и его ответы тонули в общем шуме, я видела лишь его добродушную улыбку. Когда у меня закружилась голова, я протянула руку к стакану с водой и случайно опрокинула его на пол. Он подхватил его, нашел тряпку и вытер стол. Мы станцевали с ним еще несколько танцев, не могу сказать, сколько именно, помню только, что музыка стихла, и народ стал расходиться.

– Мне пора идти, – сказал он и поцеловал мне руку. – Было приятно с вами познакомиться.

В то время как я благодарила его за приятный вечер, он обошел вокруг стола и неожиданно поцеловал меня в щеку. Такой смелый поступок со стороны незнакомца в другое время вывел бы меня из себя, но теперь, когда он уходил, я только подумала: «Что ж, это было очень приятно».

– Как его зовут? – спросила я подруг, когда мы вышли на улицу и свежий мартовский ветерок остудил мне голову. – Пол, да?

– Бог с тобой, Вики! – воскликнула Труди. – Его имя Гленн.

И хотя я не запомнила имя этого парня, он произвел на меня сильное впечатление, и стоило мне о нем подумать, как у меня повышалось настроение.

Думаю, дело было в его глазах. Может показаться странным, но, когда в тот вечер я посмотрела в глаза Гленну Альбертсону, я почему-то подумала про Дьюи. Когда я достала Дьюи из ящика для возврата книг, завернула в одеяло и прижала к себе, он был холодным как лед. Подушечки его лапок были обморожены, пульс не прощупывался. Он в первый раз увидел меня, но поднял головку, и я увидела в его глазах теплую доверчивость.

Я поняла, что Гленн – джентльмен, по его деликатной манере вести себя во время танца. По тому, как он поддерживал меня во время перерывов, я поняла, что он человек чуткий и внимательный. По тому, как он говорил с моими подругами, – что он человек добрый. Но в его глазах было еще что-то. В них читалась мудрость взрослого человека и открытая симпатия. Подобно Дьюи, он не просто смотрел на меня, а видел меня. И позволял мне видеть себя. И я увидела в его глазах не просто доброту, но страх и боль, и еще глубокое удовлетворение и гордость.

«Его послал мне Дьюи», – подумала я, увидев его глаза. Эта мысль промелькнула у меня в голове, а в следующую секунду я поняла, что просто они очень похожи – Дьюи и Гленн. Но та мысль засела у меня в голове. Его послал мне Дьюи. Казалось бы, это невозможно, но любовь настолько сложное и таинственное чувство, настолько нелогичное, что разве можно знать это наверняка?

Одно я точно поняла: я хочу снова видеть его. И я позвонила жене Нормана Джанетте.

– На прошлой неделе в вашем дансинге я познакомилась с одним парнем по имени Гленн. Высокого роста, с бородой, с приятной улыбкой, отличный танцор.

– Я его знаю, – сказала Джанетт.

– Ну и что это за человек? Хороший или плохой?

– О, конечно хороший! – взволнованно воскликнула Джанетт. – Очень хороший.

Я не знала, что Гленн в течение нескольких лет помогал им в дансинге, не знала, что он дружил с Джанетт и Норманом еще со школы. В тот момент я практически ничего о нем не знала, кроме того, что он был самым открытым и внимательным человеком из тех, кого я встречала.

– Я могу это устроить, – оживленно сказала Джанетт. – В школе у меня это здорово получалось. Я позвоню ему, если хочешь.

Спустя несколько часов мне позвонил Гленн. Мы поговорили примерно полчаса, через несколько дней – немного дольше. Вскоре мы перезванивались каждый вечер, а там и по два-три раза в день. Мы говорили буквально обо всем – о нашей работе, о наших кошках (хотя я не сказала ему про книгу), даже о политике и о религии. Мы едва дождались, когда снова можно будет поехать в дансинг «Стом и Норман». Только ради того, чтобы потанцевать с ним, говорила я себе, он такой замечательный танцор. Но мое возбужденное состояние, в котором я пребывала весь долгий путь до Уотербери, подсказало мне, что это неправда. Мне казалось, я просто выпорхну из машины и полечу к нему!