Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу - Игорь Давыдов

— Знаете! — строго ответила Броня. — Не лгите мне! Я знаю причины, по которым вы молчите! Вам кажется, что абсолютно всё, известное мне, будет известно и моему, обратившемуся в бога, оригиналу, и она тут же изменит дату того теракта, который ужаснул вас настолько, что вы захотели восстать против тех, кто обучил вас магии!

Мец молчал. Он более-менее проморгался и, найдя в себе силы, поднял взор на девушку. Одно око допрашиваемого уже полностью выцвело и покрылось сеткой лопнувших кровеносных сосудов, а веки так и не сумели отвориться до конца. Второму глазу повезло больше, и его повреждения вполне можно было бы списать на лёгкий недосып матёрого геймера.

— Но вспомните, что произошло сегодня! Та я, которой вы боитесь, не смогла ничего противопоставить мне! Я остановила мясорубку, пусть с небольшим запозданием, а большинство тех, кто в неё попал, окажутся оживлены! — некромагичка старалась аргументировать чётко и ёмко. — Я себя знаю! Лучше, чем кто-либо! Если я изменю дату, теракт может произойти только позже, но не раньше! Я перестраховщица и не рискну запускать процесс, когда ещё не всё готово! Только позже! Каждый час будет для нас форой!

Губы Меца дрогнули.

— Место…

Броня нахмурилась.

Место.

Выбор места был крайне важен. Зная место теракта, можно хорошенько подготовиться, но оригинал скорей сменит цель, чем решится рисковать проводить дискредетированную операцию.

— Не имеет значения! — огрызнулась слечна Глашек. — Мы не будем играть от обороны! Я уничтожу всё, что могло бы помочь организовать теракт! Я нанесу удар не по оригиналу, а по карфагенянину! Я не буду бояться какую-то там богиню! Это она пусть в панике прячет свои ресурсы!

Удалось. Она убедила его. Убедила Меца.

Пан Праведный уже дышал с трудом. Каждый вздох был судорожным, недостаточно глубоким. Его приходилось проводить с усилием. Каждый выдох сопровождался надрывным свистом.

Бывшему самураю потребовалось хорошенько напрячься, чтобы выдать эти четыре слова.

— Два… дня… старая… Хрдость…

Броня благодарно кивнула, и Рояль, спрятавшаяся под одеяниями Меца, всадила два острых зуба тому в плоть, поближе к сердцу, и выплеснула полную дозу яда, обеспечивая допрашиваемому быструю смерть без мучений.

Пану Праведному серьёзно повезло, что магически изменённой тигровой змее не требуется время, чтобы заново наработать отравы в железах.

Пленник в последний раз дёрнулся и обмяк. Лешая разжала все пасти и позволила Мецу осесть на припорошенную снегом землю, а затем перевела взгляд в сторону, где за снежной пеленой уже виднелись опоры надземных железнодорожных путей. Вьюга утихла, но белые хлопья замёрзшей воды всё ещё спускались с небес в явном намерении укрыть мир толстым, немного колючим белым одеялом, дарующим уют и умиротворение.

Броня всё гадала, отчего же погода вновь так сильно изменилась? Чьей воле она была послушна? Это оригинал так разозлилась, а затем, осознав проигрыш, решила больше не беспокоиться? Или же воля копии оказалась сильнее? Быть может каждая из них влияла на небеса в примерно равной мере?

Они связаны? Насколько?

— Слышишь меня, Лешая? — обратилась девушка в пустоту, не будучи окончательно уверенной в том, что слова, произнесённые здесь и сейчас достигнут-таки ушей той, кому предназначены. — Ты, наверное, думаешь, что я обязана сдаться? Ради общего блага? Уступить, едва лишь осознала, что являюсь копией? Фальшивкой? Ты… веришь, что я так сделаю?

Уголки губ слечны Глашек начали свой путь к ушам, обнажая зубы в хищной недоброй улыбке.

— А вот ничего подобного, курва! Это сейчас я — фальшивка, но я пройду тот путь, что сделает меня твоей улучшенной версией! Ты устареешь! Ты уже устарела! — девушка спрятала пистолет в кобуру и подняла к небу выставленный средний палец. — Катись к Лешей! Ты — никто! Ты — сдалась! Твой разум посыпался осколками и ты собрала из них лишь подобие соображалки! Тебе просто нечего мне противопоставить, кроме околобожественной силы! Я буду пытаться! Вновь и вновь! Раз за разом! Пока одна из версий меня не втопчет тебя в грязь!

Едва лишь Броня озвучила свою угрозу, как силы покинули её. Не в прямом смысле. Просто девушка вдруг осознала, что понятия не имеет, ради чего ей прямо сейчас всё ещё стоять на ногах, и колени тут же подкосились. Лешая плюхнулась в снег, устало поникла головой, а с губ сорвался нервный смешок, легко переросший в неконтролируемое нездоровое хихиканье.

На эти звуки, немного похожие на икоту, приползла Рояль. По поведению змеи сложно было сказать, захотела ли она просто сменить укрытие от холода на более надёжное, чем не способное поддерживать терморегуляцию укрытое невзрачными одеждами мёртвое тело, или же жаждала как-то успокоить хозяйку. Не имелось у рептилии выразительной мимики, несмотря на то, что разум её после магического изменения был больше похож на крысиный или собачий. Очередное порождение этого безумного мира, чьи тело и душа находились в мезальянсе.

Броня расшифровала появление питомицы так, как было бы более приятно человеку, давно уже оставившему позади грань нервного срыва, отлично отдавая себе отчёт, что с высокой долей вероятности пытается выдать желаемое за действительное. Девушка подхватила змеюку и прижала её к себе, осыпая тупоносую изумрудную морду рассеянными короткими поцелуями.

— Тварюга ты зелёная, только ты меня и понимаешь… ну, по крайней мере, ты талантливо делаешь вид, что понимаешь меня, а большего мне и не надо, чтобы поддерживать спасительный самообман.

Лешая прижалась щёчкой к голове Рояль и прикрыла глаза.

— Мы обязательно уйдём отсюда. Мне надо только немного отдохнуть. Самую малость. Потерпи. Побудь рядом: так я быстрее успокоюсь и не буду уже бросаться на всех вокруг, как дикий зверь. Знаю я, как любишь ты кусты в оранжереях храма… там ведь твоё место, Рояль. В кустах.

Девушка пыталась проанализировать своё состояние. Оно ощущалось, как более-менее стабильное. нервный тик заставлял подёргиваться лишь безымянный палец правой руки. Болела шея. Больше ничего. Остальное всё онемело, либо не было способно ощущать иных сигналов внешнего мира, помимо холода.

— Да, ты права, — обратилась Броня к Рояль, в очередной раз чмокнула змеюку в нос, и отпустила животину, позволяя той скользнуть под одежду. — Сейчас не время рассиживаться. Я так себе что-нибудь отморожу и тебя уморю. А кому оно надо? А никому не надо.

Лента боевого поводка вновь ожила и скользнула к наросту на груди, мешающему запахнуть пальто. Шёлк стал острым, как скальпель, да ещё и мелко вибрировал, что позволяло быстро расправиться с костью, не позволяющей прикрыть наготу: не то, чтобы девушка не могла себя согреть магией, но рассекать с голой грудью по улицам было, пожалуй, чересчур уж экзотичным способом произвести впечатление.

Вот ещё! Челядь этого недостойна! Им уже предоставили огромную деревянную статую не совсем одетой Лешей! И этого им уже должно быть чересчур много.