Иконы - Маргарет Штоль

– Это…

Ро прислушивается.

– Лай?

– Здесь?!

Я думаю о мертвом парне у изгороди, о крови, текущей из моих ушей. Ничто не может выжить там, где мы были. Мы и сами-то едва выжили.

Но это действительно так. Звук исходит из одного нашего рюкзака. Ро наклоняется и открывает его – и изнутри высовывается голова Брута, который тут же облизывает губы Ро.

– Что Лукас сделал с этой собакой?

– Как эта собака вообще выжила?

Просто какое-то чудо.

Маленький шелудивый пес, свернувшись в рюкзаке на спине Лукаса, пережил поход к Иконе.

– Брут!

На склоне позади нас появляется Тима. Она тащит целую связку медицинских масок и еще что-то, тоже вроде бы медицинское. Я узнаю красный крест.

Тима вытаскивает Брута из рюкзака, а он облизывает ее весьма основательно.

– Хороший мальчик. Зачем Лукас притащил тебя сюда? – Тима поворачивается ко мне. – Что тут происходит? Почему до сих пор нет взрыва? Где Лукас?

Мы с Ро ошеломленно смотрим друг на друга.

Потому что Лукас исчез.

Тима в мгновение ока понимает, что случилось.

– Нет. Совершенно невозможно. Он не может этого сделать. Я его не пущу!

И прежде чем я успеваю издать хоть звук, она сует Брута мне в руки и бросается бежать так быстро, как я и вообразить не могла. Она исчезает в темноте на склоне холма, направляясь к обсерватории.

Брут завывает.

– Погоди! – кричит Ро и кидается следом за Тимой.

– Ро, стой! – Я успеваю схватить его за руку и тяну изо всех сил. Я не могу позволить, чтобы он ушел. – Прошу, Ро, все равно уже слишком поздно! Нам ее не остановить, а Лукас уже далеко.

Ро замирает, сжав кулаки, стиснув зубы:

– Нет, не может быть.

Я тяну его вниз по склону, не в силах больше выносить все это. Пес прижимается к моей груди и скулит.

– Я не собираюсь позволять тебе просто так жертвовать жизнью. Во всяком случае не сейчас.

Ро как-то разом ослабевает, сдаваясь. Я обнимаю его одной рукой – и полностью, окончательно теряю контроль над собой.

Я больше не могу сдерживаться. У меня больше нет сил противостоять боли моей огромной печали, и она наваливается на меня.

Мои родители, сотни миллионов людей, умерших разом, падре, Рамона, а теперь еще Лукас и Тима… Я чувствую, как нарастает сила печали, она куда больше, чем я сама, – я не могу вместить ее.

Я рыдаю, оплакивая всех.

И я не могу остановиться, когда слышу первый взрыв. И следующий. И следующий.

Я не могу остановиться, когда вокруг нас начинают сыпаться обломки и я ощущаю запах дыма.

Я не могу остановиться, когда Ро, весь покрытый пылью и золой, вытягивается во весь рост, чтобы рассмотреть, стоит ли по-прежнему на месте Икона.

Или после этого…

Когда наступает тишина.

ПОСОЛЬСКАЯ ТЕЛЕГРАММА

ГЛАВНОЕ ПОСОЛЬСТВО

ГРИФ: СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

От: ГПП Миядзавы

Кому: Всем Послам Икон

Всем!

Я получил от Лордов следующее сообщение касательно продуктивности строек. Лорды недовольны. Приказ: увеличить количество работников на стройках на 20 %, чтобы ускорить процесс. Мне неважно, где вы возьмете людей.

Если вы цените свое положение и свою жизнь, добейтесь успеха. Амаре и Руссо, это относится к вам.

Миядзава

НАЧАЛО СООБЩЕНИЯ

ТЕКУЩЕЕ СОСТОЯНИЕ РАБОТ НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.

ГЛОБАЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ 84,7%.

ПРИ МИНИМУМЕ 90%.

ЛОС-АНДЖЕЛЕС: 78%

СЕВЕРО-ВОСТОК: 95%

ЛОНДОН: 84%

ПАРИЖ: 75%

МОСКВА: 81%

ШАНХАЙ: 89%

ТОКИО: 91%

КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ

Не знаю, как долго я сижу, онемевшая и потрясенная.

Брут скулит, пока наконец не заставляет меня вынырнуть из тумана, и только тогда я оглядываюсь по сторонам.

Плотный серовато-белый пепел осел везде, покрыл сухие деревья, камни, землю. Черный дым клубится в воздухе, и я вижу лишь на несколько футов вокруг.

Ро стоит молча, глядя на вершину холма.

Я думаю об огромной ране, которую мы нанесли этой горе, о людях, которым пришлось умереть здесь из-за Лордов, и о том, сколько может умереть теперь, из-за того, что мы сделали.

Если Лукас прав.

Если он был прав.

Что ты натворила, Долория Мария? Ведь теперь начнутся расправы. Последствия. Дом Лордов не оставит это безнаказанным. Если они найдут тебя. Если ударят.

Если.

Все снова и снова возвращается к этим четырем маленьким буквам. Если я сделала то, что, как мне кажется, я сделала. Если Лорды сделают то, что, как думал Лукас, они должны сделать.

И тут я разворачиваюсь и начинаю подниматься вверх по холму, по тому пути, который уже прошла.

Я ничего не вижу, пока не добираюсь до вершины холма. И тогда уже я вижу все.

Или, скорее, почти ничего.

Ни зданий. Ни Иконы. Ни друзей.

Лукаса нет нигде. Я не нахожу никаких признаков его или Тимы.

– Лукас! Тима! – кричу я, хотя и знаю, что это бессмысленно.

Слезы высыхают на моих щеках, размыв грязь, покрывающую мое лицо, и мне требуется несколько мгновений для того, чтобы заметить: я не ощущаю боли или давления энергии Иконы.

Я закрываю глаза.

Сквозь все горе я чувствую невероятную волну облегчения. Наш план сработал.

Икона разнесена вдребезги, стерта с лица земли, и Лорды утратили свою власть над нами.

По крайней мере, здесь, по крайней мере, пока.

Но теперь мы знаем, что можем это сделать. Сделаем это.

По одной Иконе за раз.

Лукас и Тима… Их самопожертвование что-то значит.

Должно значить.

Я опускаю Брута на землю, и он бежит вперед, в дым. Там, где всего несколько минут назад стояла Икона, остался лишь черный кратер. Это выглядит так, словно некий гигант схватил Икону и выдернул ее из земли, а потом ею же расколотил все вокруг. Там, где остались еще какие-то части здания, горит огонь. Мертвые деревья вокруг лишились верхушек. Все – небо, обломки бетона и то, что осталось от сухих коричневых кустов, – все пахнет дымом.