Спасательный круг - Цвейг

слабенькая, — она ткнула его локтем под ребро, и он хихикнул. — Ты в Аду не протянешь. Я восстановлю планету, если ты обещаешь благодарить меня несколько раз в день, — Майкл укусил её ушко, игриво улыбаясь.

— Отстань, извращенец, — иногда она чертовски уставала от его «растущего организма».

Верховная лежала, не в силах перестать улыбаться, с пол часа. Но потом, вспомнив, как прошёл этот вечер, повернулась к нему и начала.

— То есть ты, — девушка ткнула ему пальцем в грудь. — Вытрепал мне все нервы, — Майкл почувствовал, что грядёт вселенский нагоняй. О, в этом ведьме не было равных. — Для того, что бы мило пообниматься со мной и сказать, что хочешь всё вернуть?

— Да, — шепнул он, ухмыляясь и медленно заползая под одеяло с головой. Делия взмахнула рукой, и он слетел с кровати.

— Спишь на полу сегодня.

— Корделия! — он смеялся и пытался заползти обратно, но простыни бились током, а поджатые губы блондиночки давали понять, что она не шутит.

— Я всё сказала.

* * *

Они не стали долго слушать оправдания Белинды, как и план Флойда расценили полнейшим идиотизмом. Майкл одним взглядом дал понять, чтобы Делия в это не лезла. Она особо и не пыталась. То, что Роджерс осталось жить от силы пару дней, было очевидно и бескомпромиссно. Но вот так спокойно отправить их на тот свет Антихрист не мог, решив поиздеваться над охотником, как следует. Он швырнул их обоих в одинокую, забытую всеми комнату, напоминающую чулан и запер там на двое суток для начала. Фокс хотел избавиться от неё, так пусть сидит наедине лишь с ней одной. Может, они и найдут причину всех душевных проблем англичанки. Пока было не до них, ведь люди на других аванпостах начали гибнуть пачками.

Сюрпризы

Ты помог мне расправить крылья. Но боюсь, что отдал свои. Мы такими далёкими были, а сейчас делим жизнь на двоих.

— Ты почему не спишь, милая? — Майкл проснулся в середине ночи, потому что ведьма зажгла свечи, решив почитать. Она не хотела будить его, но он неизбежно просыпался, если её долго не было рядом.

— Кошмар приснился. Не обращай внимания, я почитаю немного и лягу, обещаю, — девушка слегка улыбнулась, но выглядела её улыбка вымученной и натянутой.

Антихрист решил не спорить с ней, хотя очень хотелось погасить свечи и притянуть её к себе. Майкл понял, что лучше слушать Делию, узнавать, как она справляется, если ей тяжело и позволять вести себя так, как ей удобно, просто это контролировать, чтобы она не сделала себе хуже. Мужчина приблизился к ней, ложась рядом с её плечом, тихонько обвивая рукой талию.

— Могла бы разбудить меня.

— Это пустяк, Майкл, всё хорошо, — блондинка улыбнулась теперь более уверенно, держа книгу в одной руке, а другой накрывая его ладонь. Было очень приятно чувствовать его заботу.

— Опять ты строишь из себя сильную и независимую, — он тяжело выдохнул ей в плечо, — Я волнуюсь за тебя, ангелочек, а ты не позволяешь тебе помочь.

Девушка смущённо опустила глаза. После той ночи, когда она призналась в своих чувствах, когда он сорвался на неё, Майкл боялся лишний раз прикоснуться к ней, постоянно извиняясь за грубость, называя себя недостойным её идиотом. Антихрист берёг Верховную как зеницу ока, не давая лишний раз помочь кому-то, не отходя от неё почти сутками. Ведьма не привыкла к такой заботе, иной раз смущаясь или фыркая, что она не маленькая девочка. Но Майкл стойко терпел все её «я не беспомощная, я сама справлюсь, и вообще, Лэнгдон, у тебя дел что ли никаких нет?». Он отвечал, что, когда всё наладится, и угроза в виде демонов не будет висеть над ней, тогда он даже несколько дней (но не ночей) на глаза попадаться не будет.

— Ты помогаешь одним своим присутствием, Майкл, и я очень ценю это, — ловко вывернула она, не желая что-то доказывать и успокаивая его эго вместе с тем.

— Хитрая Верховная, — улыбнулся светловолосый и прилёг на её грудь. — Как твоё сердечко? — мужчина поцеловал область сердца, вдохнув себя такой родной аромат сирени.

Прошла уже неделя с её возвращения из преисподней, и с тех пор Корделия частенько испытывала боли за грудиной, резкие неприятные покалывания и начала кашлять, как кашляют больные сердцем люди. Миртл предположила, что это последствия сильных эмоциональных нагрузок, свалившихся на девушку в последние годы, и наказа Майклу не обращать внимание на её выпендрёж и не давать ей перенапрягаться. Это был первый случай, когда они оба были солидарны, а ведьма возмущённо цокнула на них обоих.

— Не болит. Я думаю, что это было временно, сейчас всё хорошо, — Делия зарылась рукой в его волосы по привычке и попыталась сосредоточиться на печатных страницах, но ей мешали бабочки в животе и ощущение счастья. После той ссоры она ни разу не выказала своих страхов относительно Майкла, потому что их попросту не было, и у них начался, что называется «конфетно-букетный период». Они всё время разговаривали, узнавая получше об интересах друг друга, пили чай у камина, перебрасывались шутками и просто целовались. Странно, но Корделия полностью доверяла ему и перестала понимать, когда вместо самовлюблённого мальчишки начала видеть, хоть и своенравного, но сильного рассудительного мужчину. Своего мужчину.

— Тебя что-то тревожит, карамелька? — он точно знал, как на лице Делии отражается напряжённый мыслительный процесс, как сверкают её медные глазки, когда в светлую головку приходят всякие бредовые мысли.

А её, всё-таки, кое-что тревожило, несмотря на всю сладость их отношений.

— Майкл, — девушка развернулась так, чтобы они оба лежали на боку лицом друг к другу, — ты не жалеешь о том, что решил восстановить мир?

— Ты опять, Делия? — мужчина нахмурился, подавив желание цокнуть и закатить глаза.

— Ты не подумай, я не хочу тебя обидеть, милый, просто, — блондинка погладила его по щеке, а потом тяжело вздохнула, утыкаясь в него лицом, — ты так долго шёл к апокалипсису. Это ведь было твоей целью, ты гордился этим, а сейчас я будто заставляю тебя изменить самому себе.

«Господи, ну не дура?» — подумал Антихрист. Любая на её месте радовалась бы такому повороту, пользовалась бы его влюблённостью, а эта идиотка пытается ещё и о его моральном состоянии позаботиться, то ли уговаривая оставаться врагом человечества, то ли удостовериться, что он не станет им впоследствии вновь. Она всегда была чересчур понимающей, и он не знал, плохо это для него теперь или хорошо, но ещё больше любил её за это. Да что там, обожал. Особенно сейчас,