Метро 2035: Муос. Чистилище - Захар Петров

– Это глупый разговор. И у нас мало времени. Если ты, Копыл, не согласишься, я тебе обещаю, что ты погибнешь последним. Ты умрешь только тогда, когда убедишься в смерти своих людей из-за своего бессмысленного упрямства. Не губи их – не бери грех на душу.

– Не тебе мне о грехах рассказывать. Но раз уж так сложилось, отдайте им секачи – это приказ!

Диггеры могли отдать секачи только по требованию своего бригадира. И требования бригадира не имел права ослушаться ни один диггер.

Диггер, который стоял перед Верой, умолял:

– Копыл, не позорь. Дай умереть вместе с тобой.

– Плен и унижение – это твой крест, Валик, и тебе придется его нести. А поражение и позор – мой крест, и я уношу его с собой в могилу. Отдай ей секачи.

Два секача звякнули у Вериных ног. Близнецы забрали оружие у раненых диггеров. Фойер, покручивая мечом в руке, подошел к истекавшему кровью Копылу, который сидел на полу и одной рукой пытался зажать рассеченную вену на ноге, а во второй удерживал секач, направив его в сторону Фойера. Диггер с полуприкрытыми глазами читал заупокойную молитву, отпевая погибших товарищей и себя. Фойер мог воспользоваться арбалетом или метательным ножом, но в данной ситуации посчитал это недостойным. Он подождал, пока Копыл закончил шептать, и нанес несколько сильных ударов.

– А можа, яны не прыдуць? Тыдзень ужо чакаем – і аніякага толку![14]

– Не турбуйся, прыдуць! Камандзір сказала, што прыдуць, – так яно і будзе.[15]

Вера слышала тихие перешептывания Сахи и Пахи, на время операции почти переставших ссориться. Она уже и сама стала сомневаться в успехе операции, вернее, ее основной части. До сих пор все шло по плану. Это была грандиозная война с задействованием всех доступных ресурсов. Помимо пятидесяти воинов спецназа и трехсот армейцев, были мобилизованы отряды самообороны всех крупных поселений, а это почти тысяча человек. Около двух тысяч рабочих было задействовано на закупоривании ходов и устройстве укреплений на границе Ареала. Теперь была зима, на полях на Поверхности люди не работали, и поэтому отрыв от основных занятий людских ресурсов был хоть и ощутим, но терпим.

Сначала диггеры, как и ожидалось, избегали столкновений. Натыкаясь на заграждения и заслоны, они искали другие пути для своей миграции. И шли туда, где их ожидали усиленные засады убров, армейцев и ополченцев. Зачастую им удавалось обнаружить затаившихся армейцев и отступить в поисках других путей прохода. Но раз за разом бригады попадали в западню. Следуя Вериным инструкциям, военные почти научились не издавать звуков, часами неподвижно пребывая в своих засадах в полной темноте. Как только диггеры обнаруживали себя, в их сторону летели бутылки со спиртовой горючкой, вспыхнувшими кострами освещая туннель. Некоторые дозоры имели прожекторы, которые включали при обнаружении бригады, слепя привыкших к темноте диггеров. А спрятавшиеся за решетчатыми заграждениями армейцы и убры посылали плотные арбалетные залпы в хорошо освещенные и ничем не прикрытые мишени.

Не менее эффективными были созданные в механических мастерских «мины» и «растяжки». Сотни капканов были прикопаны и замаскированы в узких ходах Ареала. Десятки ходов были перекрыты натянутыми у самого пола лесками, при разрыве которых выстреливали закрепленные чуть подальше арбалеты. Пока диггеры поняли, какие новые рукотворные опасности появились в их родных переходах, многие из них были убиты стрелами, выпущенными из автоматических арбалетов, многие лишились ступней, обрубленных мощными капканами.

Часто диггерам удавалось обойти заслоны по известным только им ходам и лазам, но тогда они натыкались на вторую линию обороны, состоящую главным образом из ополченцев, и тем самым попадали в клещи: впереди – принявшие бой ополченцы, сзади – пришедшие им на помощь армейцы и спецназ. В таких рукопашных схватках погибли сотни республиканцев, главным образом ополченцы и армейцы. Зато в бою с обученными Верой убрами у диггеров уже не было того явного преимущества, за счет которого они были непобедимыми до сих пор. И все же дважды диггеры полностью вырезали напавшие на них отряды республиканцев, еще несколько раз изрядно уменьшили число нападавших и отступили.

Намного тяжелее было тем сводным отрядам, которые сами шли вглубь Ареала. У них не было возможности избежать рукопашных схваток. Одна группа пропала без вести, две или три из-за больших потерь отступили за пределы Ареала. Только Верин отряд без потерь уничтожил бригаду диггеров, соединился с отрядом, ведомым самим Командиром спецназа, и беспрепятственно подошел к Ментопитомнику. Минутного замешательства сидевших на входе диггеров, увидевших старую знакомую в диггерском обличье, хватило, чтобы они уже не смогли забаррикадировать дверь. Республиканцы ворвались в столичное поселение диггеров, которое было теперь больше похоже на детсад, дом престарелых и травмогоспиталь по совместительству. Все взрослые и здоровые диггеры были задействованы на поиске выходов из блокады, а дети, больные и раненые остались в Ментопитомнике, и они сопротивлялись отчаянно.

Республиканцы старались не подпустить к себе диггеров, ловя их в прицелы арбалетов. И все же не очень старые старики, не очень малолетние дети и не слишком изувеченные раненые, избежав арбалетных стрел, волной накатились на выстроившихся у входной стены Ментопитомника республиканцев. Если бы не Командир, упрямо рубившийся с диггерами, левый фланг стал бы отступать. На правом фланге, костяком которого была Верина пятерка, дела обстояли лучше. Справа от Стрелки стоял Саха, а с ним Фойер, только что устроивший в помещении несколько спиртовых костров, дав тем самым хорошее освещение нападавшим. Паук и Паха стояли слева. Вера, находясь в центре этого клина, приняла на себя основной удар. В боевом трансе она с ходу завалила молодую диггершу, которая с неожиданной ловкостью подпрыгнула к ней на одной ноге, подгибая назад вторую культю, обвязанную кровавыми тряпками. Потом рубанула парнишку, только учившегося владеть секачами. Вообще-то сначала она его ударила ногой в солнечное сплетение, надеясь, что тот вырубится. Но парень, упав, тут же вскочил на ноги и бесстрашно бросился на Веру. И как-то так получилось, что Верин секач вспорол этому отроку живот. Вера приняла это как должное – она еще на подступах к Ментопитомнику настраивала себя к тому, с чем ей придется столкнуться и с кем ей придется драться. И перед нею были враги; враги, которые не хотят сдаваться, а значит, подлежат уничтожению.

Вскоре все было кончено: два десятка диггеров погибло. Полегло несколько армейцев и ополченцев. Но это не стало поводом к мести. Никого «лишнего» из числа диггеров не убили – только тех, кто оказал сопротивление и отказывался сдать оружие. Потом подошли несколько рабочих с инструментами. Всех взрослых диггеров, которые могли идти или даже прыгать на одной ноге, заковали по рукам и ногам и взяли на одну большую цепь. Их сопровождали во временный лагерь только несколько ополченцев. Для большого конвоя не хватало людей, да и необходимости особой не было, благодаря еще одному творению республиканских изобретателей. На ноге каждого конвоируемого был закреплен не очень сложный механизм, состоящий из обруча и взведенного упругой пружиной острого лезвия. От фиксатора пружины к общей цепи шел тросик. Если диггер попробует отойти от цепи, тросик натянется и сдернет фиксатор, а мощи пружины хватит, чтобы перерубить кость на ноге, у некоторых – уже единственной. В случае нападения извне одному из конвоиров нужно было только дернуть цепь. Или даже просто упасть, потянув эту цепь за собой, безвозвратно калеча пленников.