Хтонь. Зверь из бездны - Руслан Ерофеев

Казарин снова вспомнил их давешний приход домой: как он чуть не наступил на подброшенную в его квартиру собачью голову с остекленевшими глазами и его именем на лбу, и как Настя испуганно выдохнула ему в затылок:

– Козлюк, сука!

Конечно, Козлюк, кто же еще. Больше некому. Только он способен на такие подарочки. Самое сложное было – донести эту мерзость до мусоропровода и при этом не блевануть. Зато у крыс, лазавших по мусорной кишке между этажами, ночью, наверное, было королевское пиршество.

Казарин стоически перенес окончание укоризненного спича своей новой пассии – лишь бы иметь возможность поскорее снова уткнуться в телеящик. Но, когда Настя закончила его «пилить», на экране уже во всю шарлатанили филиппинские хилеры, «погружая» пальцы в тела пациентов без всяких надрезов и «извлекая» из них «болезни» в виде кровавой куриной требухи, которую эти негодяи ловко прятали между своих проворных смуглых пальцев. Ответ на вопрос экранного академика о том, может ли такая «болячка», как ликантропия, пристать к современному человеку и сделать из него дикого зверя, Казарин благополучно прошляпил.

– Я на службу, – раздраженно буркнул он Насте из прихожей и принялся втискиваться в еще не до конца просохшие ботинки.

Из ванной донесся шум воды. Настя плескалась под душем, и сквозь плеск этот доносились слова странной песенки:

Окончание Артем не дослушал. Сутки взятого после подземных приключений отгула не истекли, но он уже рвался поскорее завершить дело об убийстве Лены Плотниковой.

Казарин с прискорбием убеждается, что он никудышный следователь, размышляет о внешних и внутренних качествах высокого начальства и встречает того, кого меньше всего хотел бы встретить.

«Контора глубокого бурения» – эта популярная в среде интеллигенции расшифровка аббревиатуры КГБ почему-то вспомнилась сейчас Артему. Может быть – по причине того, что еще около двух суток назад он сидел в кабинете с портретом «Железного Феликса» на стене и мило беседовал с на редкость интеллигентным чекистом о Лаврентии Павловиче Берии. Но ничего – они глубоко бурят, а и мы тоже не лаптем шти хлебаем.

За это время Казарин успел накопать на своего злодея небольшое, но зато чрезвычайно любопытное досье. Занюхин Петр Сергеевич (1945 года рождения, из рабочей семьи, в графе «отец» – прочерк, холост, беспартийный, родственников за границей не имеется) действительно был дважды судим, и по довольно ничтожным статьям Уголовного кодекса, не имеющим ничего общего с преступлениями на половой почве. Именно поэтому Казарин в самом начале расследования и не включил дядю Петю Фокусника, мелькнувшего было в показаниях детей из парка, в круг потенциальных подозреваемых. Как оказалось – зря. Его провинности не несли сексуальной окраски только на первый взгляд. А если копнуть чуть поглубже…

В 1961 году, когда Гагарин полетел в космос, юный тогда еще Петя отправился в гораздо менее интересное путешествие – в колонию для несовершеннолетних. Загремел вроде по глупости – залез, выбив стекло, в банное помещение и попятил оттуда пять бывших в употреблении кусков хозяйственного мыла. Ему и дали-то всего год – сделали скидку на трудное послевоенное детство. Все бы ничего, если не учитывать, что банное помещеньице располагалось не где-нибудь, а при здании детского интерната. Залез, детишек не застал и, чтобы не пропадать добру (не зря ж трудился?), прихватил с собой первое, что попалось под руку? Возможно, даже в качестве фетиша – этим мылом ведь мылись дети, раз оно б/у? Что ж, вполне себе удобоваримая версия.

Во второй раз продажная девка с красивым именем Фортуна повернулась к Петру своими пышными ягодицами в 1968 году, когда сознательные граждане скрутили его, хулиганившего, прямо на улице, и свели отбрыкивавшегося нарушителя общественного порядка в кутузку. На этот раз самый гуманный суд в мире с уже совершеннолетним Петрухой миндальничать не стал и впаял ему два полновесных года лишения свободы. Один по рукам, один по рогам, как говорят в таких случаях зэки. Хулиганство тоже вроде мало напоминает изнасилование или другие виды преступлений, которые самое справедливое в мире советское законодательство рассматривает в качестве относящихся к разряду половых, то есть тяжких. Но не лишне заметить, что хулиганил Петенька не абы как, а задирал и срывал одежду с гулявших на улице подростков. В общем, картинка вырисовывалась в высшей степени занимательная. Хоть на стенку вешай в качестве учебного пособия по криминалистике. Чтобы бестолковые следователи, к каковым себя с прискорбием пришлось отнести и Артему, вникали во все тонкости биографий потенциальных подозреваемых и изучали весь объем информации, а не верхушки сшибали.

Во время второй «ходки» Петя и получил кличку Фокусник – за то, что развлекал сидевшего с ним в одном бараке вора в законе нехитрыми кунштюками. Вдохнув во второй раз сладкий воздух свободы, Фокусник, видимо, решил, что он лучше, чем парашная вонь барака, и залег на дно. До тех самых пор, пока в городском парке Светлопутинска не нашли привязанную к дереву девчонку…

Оставалось только просить у прокурора ордер на арест подозреваемого и проведения судебно-медицинской экспертизы. Стоит ли уточнять, что Артем был твердо уверен: сперма, изъятая из влагалища трупа Лены Плотниковой, не могла принадлежать никому, кроме Занюхина!

Подготовив все необходимые бумаги и сложив их в отдельную папочку, Артем покинул свой кабинет и поднялся к начальству. «Поднялся» – это только так говорилось: на самом деле прокурор области сидел двумя этажами ниже Казарина: последний этаж здания считался не престижным. Старая крыша постоянно текла, а в ветреные дни еще и стучало что-то, будто по ней скачут веселые чертенята. Но «спуститься к начальству» звучало слишком уж провокационно. Поэтому все говорили – «подняться». Подняться с пятого этажа на третий.

По дороге Казарин мучительно размышлял: как быть с Козлюком. С одной стороны, стукачество в любых формах категорически претило нежному организму Артема, как аллерген – больному сезонным ринитом. Но с другой – этого выродка просто необходимо было вывести на чистую воду. И Артем принял единственно верное решение – доложить обо всем увиденном прокурору, а там – будь что будет. Свой долг он выполнит и оборотня с прокурорскими петлицами разоблачит во что бы то ни стало.

Своего главного начальника Казарин, признаться, недолюбливал. Слишком уж неприятная была у прокурора области внешность. Он был неправдоподобно, ужасающе тучен. В прокуратуре даже ходили байки, что двери начальственного кабинета были расширены на пару десятков сантиметров – иначе прокурорская туша попросту застревала бы в них. Насчет дверей Артем уверен не был – сам он их не мерил. Но однажды ему довелось ездить на личной прокурорской «Волге» – все машины в тот день были заняты, и Казарину достался здоровенный, как сарай, черный, в экспортном исполнении «ГАЗ-24». Артем уселся на заднее правое сиденье – и тут же колени уперлись ему в подбородок. Поначалу он очень удивился: ведь «волгарь» – это не «запор» какой-нибудь! Большая машина. Но водитель со смешком пояснил ему: