Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

«Бабушка всей Европы», королева Виктория, последняя представительница Ганноверской династии, процарствовавшая шестьдесят четыре года, собиралась не далее чем через год отдать богу душу. Престол перейдет к Эдуарду Седьмому, первому из Виндзоров. А зачем? Вот же очень приличный претендент! Молодой, неиспорченный, достаточно умный, а главное — внушаемый. Если с ним правильно поработать, слегка поторопить бабушку, отодвинуть в сторону прочих наследников, получится хороший король.

Она сразу начала действовать.

Нескольких слов, сказанных Берестину суфлерским шепотом, когда они невзначай оказались рядом, Алексею оказалось достаточно.

Если бы претендент не проявил инициативы к знакомству и разговору, пришлось бы сделать лишний ход, всего лишь. Но получилось так, как нужно. Само собой и безупречно.

В ближайшие дни нужно будет закрепить успех. Несколько встреч, разговоры на заведомо интересующие принца темы. Она, конечно, соблазнять Гарри лично и ложиться с ним в постель не собиралась. Если все остальное пойдет, как задумано, где-то незадолго до коронации это с большим удовольствием сделает здешняя Сильвия, для чего им придется поменяться обликами…

Но все это варианты достаточно отдаленного будущего. Иметь ручного короля в любом случае весьма полезно. А там, глядишь, фаворитка леди Макрай, любовница и тайная советница, склонит его к восстановлению в Британии самодержавия. В стиле Генриха Восьмого, не побоявшегося даже католическую церковь упразднить.

Великолепная интрига!

После чего вполне можно будет на самом деле подумать об установлении теснейших союзнических отношений между Англией и Россией. Вроде тех, что связывали Британию и США во второй половине ХХ века. Геополитически — красивая комбинация.

Но это — дело не одного месяца, и даже года, а сейчас у Берестина была более конкретная цель.

Для ее достижения ему совсем не нужен был именно принц, но раз подвернулся он, пусть будет так.

— Собственно говоря, Гарри, когда вы ко мне подошли, я думал о вещах не столь возвышенных, как наши прелестные дамы. — Слово «наши» он едва заметно подчеркнул голосом. — К слову сказать, раз уж так получилось, я бы хотел обратить ваше внимание на хозяйку этого дома, леди Спенсер. С ней-то вы должны быть достаточно хорошо знакомы.

— Нет, встречались от случая к случаю на разных приемах. Так, мельком, — ответил принц, весь поглощенный воспоминаниями о волнующей полоске белой кожи, сверкнувшей ему в глаза выше края чулка «Прекрасной дамы». Рыцарские традиции, что вы хотите. Пусть ему никогда не доведется припасть к ней губами, обожать эту женщину и посвящать ей стихи и подвиги никто не в силах запретить.

— Я постараюсь сделать это «не мельком», — многообещающе сказал Алексей. — В отличие от леди Макрай, она сейчас свободна. Ничего не имею против того, чтобы вы с моей подругой изучали русский язык, но всему остальному… простите, Сильвия обучит вас гораздо лучше…

Гарри снова вспыхнул.

— Да оставьте, оставьте, принц, — Берестин позволил себе покровительственно похлопать юношу по плечу. — Вы напрасно придаете этой теме такое значение. Хочу вас немного просветить. Женщины увлекаются подразумеваемым процессом ничуть не меньше мужчин, а то и больше. Просто в вашем обществе господствуют, э-э… несколько «викторианские взгляды». Но я, повторяю, размышлял совсем о другом…

— О чем же? — стараясь быть вежливым, спросил принц.

— Да вот хотя б о том, что мне некоторое время назад рассказывал профессор Челленджер, Джордж Эдуард. Интереснейшая, между прочим, личность. Мы с ним встретились в России. Вице-президент Британского Палеонтологического общества, хранитель Музея сравнительной антропологии в Лондоне, член десятков иностранных обществ подобной направленности, в том числе и Санкт-Петербургского географического. Список — десять строк петитом. Автор сотен трудов, в том числе столь забавных, как, например, «К вопросу о строении черепа калмыков». Этими исследованиями он и занимался на берегах Каспийского моря, не очень далеко от Астрахани. Не понимаю, чем череп калмыка может отличаться от такового же у бурят, монголов или урянхайцев…

— Я — тем более, — достаточно холодно ответил Гарри. — И к чему вы мне об этом говорите?

— Просто так. Профессор сообщил мне, что, по его сведениям, в неисследованных частях Африки и Южной Америки существуют (или могут существовать) целые цивилизации, сопоставимые по уровню с древнеримской, например, или греческой… Этакие «затерянные миры». И недалек час, когда мы можем с ними столкнуться.

— Ну, князь, это уже полная ерунда! О чем вы говорите? Мир исследован, изучен, пересечен нитками железных дорог. Через океаны проложены телеграфные кабели! Век пара и электричества! Белых пятен давно не осталось… О чем я весьма жалею, — закончил тираду на неожиданно минорной ноте Гарри.

— Не горюйте, мой друг, — с энтузиазмом воскликнул Алексей, едва не силой вставляя в руку нового приятеля бокал шампанского, на треть разбавленного коньяком. — Не горюйте. Не прошло еще время ужасных чудес. И если мы услышим, что с Кордильер или из джунглей Замбези вдруг появятся новые могучие завоеватели… Да вы пейте, пейте, «немного дней нам здесь пробыть дано, прожить их без вина и без любви грешно». Так вот, если спустятся завоеватели…

Подумайте, кто в Европе просвещенного тринадцатого века мог вообразить, что из глубин Центральной Азии на нас хлынут миллионные орды Чингисхана? Так что не зарекайтесь, мой друг, не зарекайтесь.

Подобную мысль Берестин еще раз высказал часом позже, за бильярдом, в обществе гораздо более взрослых и эрудированных джентльменов. Дополнительно развив и детализировав. Здесь его (вернее, не его, а профессора, на которого он ссылался) тоже подняли на смех. Что, собственно, и требовалось. Главное, после получения первых телеграмм из Африки никто из тех, с кем разговаривал князь и кому они успели передать забавную теорию, уже не смеялся.

Общественный шок от известия о появлении вблизи от линии соприкосновении британских войск и буров несметных орд неизвестных существ, «гориллоидов», вооруженных огнестрельным оружием, был велик. Во времена всяческих смут, эпидемий и военных конфликтов люди вообще склонны к иррациональности. Активизируются фундаменталистские течения в традиционных религиях, расцветают ранее пребывавшие в ничтожестве секты, слухи становятся более авторитетными источниками информации, чем официальная пресса. Все это давно известно.

А уж если эти естественные тенденции умело направлять…

Лондонские журналисты из «золотого пула», допущенные к освещению жизни высшего общества, словно бы собственным умом поняли, что сообщения о постоянных поражениях на далеком фронте читающей публике надоели. Следовало бы написать что-нибудь повеселее. Тема о русском князе и английском профессоре, предсказывающих скорую встречу с новым цивилизационным вызовом, вторжение из «затерянных миров» неких армад и орд, не уступающих численностью, силой и беспощадностью гуннам, монголам, зулусам Чаки[80], заняла первые полосы газет. Одни писали об этой теории вроде бы в шутку, другие — вроде бы всерьез. Но на два дня шума хватило.