Мои воспоминания. Брусиловский прорыв - Алексей Брусилов

Но странный был характер у Каледина: невзирая на полную успешность действий, он все время плакался, что находится в критическом положении и ожидает ежедневно, по совершенно неизвестным причинам, как армии, так и себе погибели; управление вой-сками было у него нерешительное, колеблющееся. В свою очередь, войска видели его мало, а когда видели, то замечали лишь угрюмого молчаливого генерала, с ними не говорившего и их не благодарившего; его не любили и ему не доверяли.

То, что Каледин мог сделать в мае месяце и в начале июня, когда в Ковеле никаких почти войск не было, то во второй половине июня он уже сделать был не в состоянии, а противник, благодаря бездействию моих соседей по фронту, успел подвезти многочисленные войска как с наших Северного и Западного фронтов, так и с французского. Австрийцы же бросили свое наступление на Италию и перевезли на мой фронт все, что только могли, перейдя на итальянском к обороне.

Таким образом, Италия была избавлена от нашествия врага; кроме того, уменьшился напор на Верден, так как и германцы принуждены были снять некоторое количество своих дивизий для переброски на мой фронт. Это-то и была положительная сторона моего наступления. Но это была работа для других, а не для нас.

Если бы у нас был настоящий верховный вождь и все главнокомандующие действовали по его указу, то мои армии, не встречая достаточно сильного противодействия, настолько выдвинулись бы вперед и стратегическое положение врага было бы столь тяжелое, что даже без боя ему пришлось бы отходить к своим границам, и ход войны принял бы совершенно другой оборот, а ее конец значительно бы ускорился.

Теперь же приходилось бороться в одиночку с постепенно усиливающимся противником. Мне потихоньку посылали подкрепления с бездействующих фронтов, но и противник не зевал, и так как он пользовался возможностью более быстрой переброски войск, то количество их возрастало в значительно большей прогрессии, нежели у меня, и численностью своей, невзирая на громадные потери пленными, убитыми и ранеными, противник стал значительно превышать силы моего фронта.

21 июня армии генерала Леша и Каледина перешли опять в решительное наступление и к 1 июля утвердились на р. Стоходе, перекинув во многих местах свои авангарды на левый берег реки. Для нас имело большое значение то, что германцы и австро-венгерцы, задерживая нас на Ковельском и Владимиро-Волынском направлениях, стали образовывать сильную группу в районе станции Маневичи для удара в правый фланг Каледина.

Моим ударом в этом направлении указанными двумя армиями я предупредил намерение противника и не только свел к нулю маневренное значение Ковель-Маневичской фланговой позиции, но и окончательно упрочил свое положение на Волыни. В это время войскам Сахарова, в особенности его правому флангу, приходилось очень тяжело, так как на него было произведено несколько настойчивых атак австро-германцев, но он отбил их все и сохранил занимаемые им позиции.

Я очень оценил этот успех, так как все свои резервы, естественно, направлял на ударные участки; Сахарову же с данной ему оборонительной задачей приходилось действовать, имея сравнительно небольшое количество войск. 9-я армия Лечицкого за то же время овладела районом Делатыня.

К 1 июля 3-я армия и правый фланг 8-й армии стояли на Стоходе, 7-я армия продвинулась к западу от линии Езержаны – Порхов и 9-я армия заняла район Делатыня; в остальном положение наших армий приблизительно оставалось без изменения. С 1 по 15 июля 3-я и 8-я армии производили новую перегруппировку, подготовляясь к дальнейшему наступлению в направлении на Ковель и Владимир-Волынский.

К этому времени прибыл также гвардейский отряд, состоявший из двух гвардейских корпусов всех родов войск и одного гвардейского кавалерийского корпуса. К этому отряду я присоединил два армейских корпуса, и он вошел в боевую линию между 3-й и 8-й армиями направлением на Ковель. Он получил наименование «Особой армии».

В этот период Сахаров со своей 11-й армией нанес три сильных, хотя и коротких, удара противнику; в результате этих боев Сахаров продвинулся своим правым флангом и центром на запад, заняв линию Кошев – Звеняч – Мерва – Лишнюв и захватил в плен 34 000 австро-германцев, 45 орудий и 71 пулемет. Как я уже имел случай сказать, действиям 11-й армии я значение придавал лишь постольку, чтобы заставить противника опасаться перехода в наступление и не снимать своих войск с фронта этой армии. Сама по себе эта армия была настолько слаба, что не могла предпринять ничего серьезного.

Войска 7-й и 9-й армий в это время также совершили перегруппировку для нанесения сильного удара вдоль р. Днестра в направлении на Галич, но Лечицкий за тот же период значительно продвинулся к юго-западу от гор. Куты; к 10 июля обе эти армии должны были опять перейти в наступление, но вследствие сильных дождей, непрерывно ливших в течение нескольких дней, вынуждены были отложить таковое до 15 июля. Эта оттяжка была для нас чрезвычайно невыгодна по многим причинам, главным же образом потому, что неприятель успел отгадать наши намерения и стянуть свои резервы на угрожаемые участки, – следовательно, элемент внезапности пропал.

15 июля все мои армии перешли в дальнейшее наступление. 3-я и «Особая» армии встретили на Ковельском направлении чрезвычайно упорное сопротивление германцев, успевших подвезти новые, весьма значительные подкрепления и массу тяжелой артиллерии. Хотя наши войска сбили противника в районах Селец и Трыстань и захватили там свыше 8000 пленных и 40 орудий, несколько вытянувшись вперед, но дойти до Ковеля возможности не имели. Время для взятия Ковеля было уже окончательно упущено.

В свою очередь 8-я армия нанесла сильный удар противнику в районе д. Кошев, захватила тут свыше 9000 пленных и 46 орудий и также несколько выдвинулась вперед, но дойти до Владимира-Волынского не могла. В дальнейшем этим трем армиям пришлось, укрепляя свои новые позиции, отбивать несколько упорных контратак немцев, веденных громадными силами и с многочисленной тяжелой артиллерией.

11-я армия в этот период времени продвигала свой левый фланг вперед, нанося удар из района Радзивиллов в юго-западном направлении. 15 июля был взят с боя г. Броды, а 22 и 23 июля было вновь нанесено сильное поражение противнику на рр. Граберке и Серете, причем он потерял одними пленными свыше 8000 человек.

Наконец, стремительной атакой левого фланга 11-й армии совместно с правым флангом 7-й армии неприятель с громадными потерями был отброшен к западу, и к 31 июля занята была намеченная линия Лишнюв – Дубы – Звижень и западнее Зборов. Левый фланг 7-й армии совместно с правым флангом 9-й армии атаковали противника на р. Коробце в направлении на Монастыриску. Однако австро-германцы к этому пункту успели подвезти значительные резервы и оказали там упорное сопротивление.

27 июля атаку повторили – и на сей раз успешно: был нанесен сильный удар врагу, в результате которого он поспешно стал отходить. Боевой неприятельский участок против центра 7-й армии, который императором Вильгельмом, посетившим его, был признан неприступным, был, однако, брошен почти без боя, так как наши войска охватили его с северо-запада и юго-запада. В свою очередь, 9-я армия в упорном бою 15 июля успела сбить противника на Станиславовском направлении и продвинулась верст на пятнадцать, захватив притом около 8000 пленных и 33 орудия.