Ожерелье для дьявола - Жюльетта Бенцони

Жара становилась невыносимой. А различные духи, которыми были облиты мужчины и женщины, делали воздух еще более спертым.

— Я хочу пить! — вдруг сказал Людовик XVI, которого старательно обмахивал его брат, но от этого король не становился более улыбчивым.

Герцог де Куани бросился к самодержцу с бокалом шампанского на подносе, но тот, не взглянув на него, отказался.

— Нет же. Господин де Турнемин, — промолвил он, повернувшись к офицеру, — распорядитесь принести мне стакан минеральной воды.

— Но, брат мой, воды! — воскликнул удивленно граф Прованский.

— Именно воды! Мой врач Лессон предписал мне больше пить. Он утверждает, что вода освободит меня от сонливости, которая охватывает меня после еды. Я, конечно, понимаю ваше удивление, но надеюсь, что вы подбодрите меня на этом пути. Ведь мое здоровье вам дорого, не так ли?

— Я полагаю, что вы в этом не сомневаетесь?

— Никоим образом. Сорок девять — это мой номер. Повезет ли вам, брат мой? Хотите воды?

В то время, как король говорил с мосье. Жиль стрелой устремился в салон Изобилия, где по обычаю были расставлены буфеты. Но как бы быстро он ли бежал, тем не менее на полпути он столкнулся с Анной де Бальби.

— Принесите мне заодно и шербет.

— Сию минуту, сударыня, после того, как я принесу королю воды.

— Вы, насколько я вижу, такой же галантный. Нам надо поговорить, мой милый друг. Мне кажется, что вы должны мне дать некоторые объяснения.

— Не понимаю, о чем вы, сударыня, и потом, король ждет.

— К черту короля! — процедила она сквозь сжатые зубы. — Я хочу тебя видеть, ты слышишь? Этой же ночью. Я буду ждать тебя до зари, ты знаешь где.

Ничего не ответив, он повернулся и пошел к буфету, взял воду. Но она поджидала его у входа в салон Венеры. Встревоженный нервным постукиванием веера, он не осмелился ее отстранить.

— Ты придешь? — шепотом спросила она.

— Ваше вино мне совсем не нравится.

— Его не будет. Но я тебе очень советую прийти. Мне удалось добиться, чтобы больше не было визитов в сад дома, где ты живешь. А за это следует отблагодарить. Так что? Ты придешь?

— В этом случае, может быть.

Церемонно поклонившись, он прошел мимо нее и поднес королю бокал.

Когда великолепные часы Моранда, главное украшение салона, пробили десять, король собрал золото, лежавшее перед ним, положил его в карман, встал и подал руку королеве. Другие игроки поспешили также встать.

— Пойдемте ужинать! — пригласил король, к которому, по всей видимости, возвращалось хорошее настроение. — Вы идете, сударыня?

Но королева, не приняв руки, склонилась в глубоком реверансе.

— С вашего разрешения, нет, сир. Стоит такая невыносимая жара, и я совсем не голодна. Я бы предпочла спуститься на террасу с моими фрейлинами и подышать свежим воздухом.

Она обволокла своего супруга лучезарной улыбкой, это было настоящее чудо, и он, верный своей привычке, не воспротивился.

— Ну что ж, идите, но не возвращайтесь слишком поздно. Летняя ночь таит в себе сюрпризы, особенно после полуночи, да и вы можете простудиться. Ну а мы, господа, мы по своей природе менее эфемерны, пойдемте ужинать.

Кортеж коронованных особ, окруженный телохранителями, разделился на две части: королева, под руку с герцогиней де Полиньяк, своей самой близкой подругой, отправилась в свои апартаменты для смены туалетов. Король же направился в салон, соседствовавший с библиотекой для выполнения самого важного священнодействия своей жизни — ужина. Но перед тем, как водрузиться за стол, он вошел в библиотеку, сделав знак Турнемину последовать за ним.

— Войдите, мне надо вам кое-что сказать.

В то время, как все окружение живейшим образом обсуждало это новое проявление монаршей милости. Жиль, стоя посреди обширной белой комнаты, почтительно ожидал речи своего повелителя.

— Вы на этом самом месте говорили мне, шевалье, что я могу рассчитывать на вашу преданность, — произнес Людовик XVI после некоторого молчания.

— Когда угодно, сир! Ничто не принесет мне больше счастья, как возможность отдать мою жизнь за короля! И король это знает!

— Ну, сегодняшним вечером до этого не дойдет. Я вас прошу оказать мне личную услугу. Не подумайте ничего плохого, я вовсе не хочу, чтобы вы шпионили. Я хотел бы, чтобы вы спустились на террасу и скрытно понаблюдали за королевой. Еще раз говорю вам, не думайте ничего плохого. Я вовсе не подозреваю вашу повелительницу в чем-то дурном. Просто я хотел бы убедиться, что ее друзья не увлекут ее в Трианон для игры в фараон в ее спокойном убежище. Она не умеет противиться воле своих друзей.

— А в случае, если она действительно отправится в Трианон, сир?

— Вы вернетесь и скажете мне об этом. Я вам разрешаю распорядиться, чтобы меня разбудили. Если же королева после своей прогулки возвратится в свою комнату, ну, что же, друг мой, в этом случае вы тоже, как все, отправляетесь спать, и не будем больше об этом говорить. Вы поняли меня?

— Я вас понял, сир. Все будет исполнено в точности, как вы сказали.

— Я вас благодарю. Ну, идите.

Молодой человек вышел через другую дверь, Прошел через Позолоченный кабинет и по лестнице вышел на северную сторону террасы. Он не сразу нашел королеву, поскольку там была целая толпа.

Летними вечерами, когда построенный в низине город задыхался от духоты, его жители в праздничной одежде обычно выходили подышать свежим воздухом на террасу. Там самым демократическим образом они общались с жителями замка, королевского двора и даже с самой королевской семьей. Все медленно прогуливались под звуки музыки швейцарских или же французских гвардейцев, игравших поочередно. В воскресные же и праздничные дни все любовались игрой фонтанов.

В этот вечер играли французские гвардейцы.

Они завели тягучую мелодию «Мальбрук в поход собрался». Праздничная толпа в светлых летних одеждах, с ее смехом и шутками, создавала у стен дворца свой праздник, гораздо менее тягучий, нежели пышные, только что закончившиеся королевские обряды.

Не заметив Марию-Антуанетту, Турнемин обратился к одному из пажей, переходящих от одной группы к другой, пытающихся сыграть какую-нибудь шутку, поскольку вечерние прогулки были для них излюбленным полем деятельности.

Может, этот юноша и имел намерение пошутить, отправив его в Оранжерею или в отдаленную рощицу, но широкие плечи Турнемина и его многообещающий взгляд дали ему возможность сделать предположение о возможных последствиях. Тот самым вежливым образом указал ему на ступеньки, ведущие в партер Латона.

— Ее Величество там, со своими дамами и окружающими ее господами. Вы найдете ее на скамье у бассейна Ящериц.