В перепутье дорог - Наталья Алексеевна Добровольская

не всегда (ссылаюсь на совесть моих читателей). Какова должность сего диктатора, как называет его шутливо князь Вяземский? Не настоящая ли каторга? Покою ни днем, ни ночью. Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе. Погода несносная, дорога скверная, ямщик упрямый, лошади не везут – а виноват смотритель».

Смотрителя зовут Иваном, он вовсе не похож на своего литературного коллегу. Но обстановка станции во многом совпадает с той, что воссоздана в наше время в литературном музее, даже комнаты обставлены похожей мебелью. Здесь очень чисто и уютно, путешественники отдыхают несколько часов, хотя сменные тройки есть и уехать можно быстро – всем интересно окунуться в атмосферу пушкинского произведения.

Остается совсем немного – следующая большая станция – Гатчина, а потом София (Царское Село) и Петербург! Всем уже не терпится закончить такой большой путь, и путешественники вновь в дороге.

Глава 34. «Цыганка гадала, за ручку брала…»

Все потихоньку оживали, понимая, что долгая дорога подходит к концу, осталась только Гатчина, а там и Санкт-Петербург. Но, конечно, всем очень хотелось побывать в Пушкине (Царском Селе), которое сейчас называлось Софией, увидеть знаменитых лицейских, как их тогда называли – Пушкина, Пущина, Дельвига, Кюхельбекера и других юношей. Они еще обычные подростки, им по 12–14 лет, это по современным понятиям 6–8-й класс, совсем юные.

Этот первый знаменитый выпуск останется навсегда в памяти потомков как «пушкинский», но сам Саша еще не знает о своей славе и ведет себя как обычный мальчишка – хулиганит, дружит, мечтает, даже влюбляется впервые. Вся его жизнь впереди, и Наталье очень хотелось как-то в нее вмешаться, предотвратить ту страшную дуэль, которая его погубила. Но поверит ли он сейчас в эти предупреждения – не известно, но возможно, что-то в его память и западет, надо пробовать.

Эти мысли были вызваны приготовлениями к маскараду – Наталья хотела предстать перед лицейскими в облике цыганки-гадалки. Ей-то они поверят больше, да и так проще попасть на территорию Екатерининского дворца – все-таки царская резиденция и ее должны как-то охранять.

Поэтому она с Варварой прямо в карете достали самые цветастые палантины и сшили их на тонкую нитку в широкую юбку. Так же собирается простая кофта со свободным вырезом. Сверху будут различные бусы, цепочки, мониста, которых уже много собралось. На голову цветная шаль – и вуаля – перед нами не провинциальная барыня и ее товарка, а цыганки из табора. А для Миши сшили просто два палантина, оставив место для головы, получилось такое цветастое пончо – сойдет для цыгана. Эти нехитрые действия развеселили всех, даже Катюша и Никита давали советы.

Так в этих приготовлениях и подъехали к Гатчине. К сожалению, станция далеко отстояла от знаменитого Большого Гатчинского дворца, построенного по велению Екатерины II для своего фаворита графа Григория Орлова, и который был любимым местом обитания Павла I. Возможно позже, если будет такая возможность, можно будет прогуляться по прекрасным паркам Гатчины, как это делали в будущем, а сейчас все отдыхают и ждут сменных лошадей.

Станция переполнена – все-таки близость столицы сказывается, кругом одни мужчины. Вот группа военных играет с азартом в карты, а вот за другим столом какие-то важные чиновники обмывают чье-то повышение по службе. Кругом гам, шум, крики. Путешественникам становится неуютно, и они все вместе от греха подальше быстро скрываются в комнате, отставляя верного Никиту в карете караулить вещи. Вспоминается столкновение с Воронихиным и нападение разбойников, на всякий случай Миша вооружается пистолетом и шокером, а Катюша подставляет под дверь стул, чтобы он своим шумом предупредил о нежданных посетителях. Но, ко всеобщему облегчению, ожидание недолгое – смотритель, поощренный небольшой денежкой, сообщил, что можно ехать дальше.

И вот она – София, любимое Царское Село. Станция совсем недалеко от парка, Катя и Никита остаются здесь, караулить карету, а Наталья с Варварой и Мишей, которым также не терпелось посмотреть на Сашеньку Пушкина, как выразилась Варвара, идут по парку. Знаменитый Екатерининский дворец с его толпами китайских туристов, стоявших в будущем в знаменитую Янтарную комнату со всеми удобствами – стульчиками и зонтами, остается где-то в стороне.

К всеобщему удивлению, никто путникам не препятствует, поэтому они двигаются вполне свободно. Миша и Варвара забавны в роли цыган, только гитары не хватает в руках, но ее заменяет бубен и трещотка. И вот Наталья начинает потихоньку напевать песню «Гадалка» из фильма «Ах, водевиль, водевиль…», которую написал Леонид Дербенев на музыку Максима Дунаевского, которую все знают по первым строчкам:

Ежедневно меняется мода,

Но, покуда стоит белый свет,

У цыганки со старой колодой,

Хоть один, да найдется клиент

В ожиданьи чудес невозможных

Постучится хоть кто-нибудь к ней

И раскинет она и разложит

Благородных своих королей.

Ну, что сказать, ну, что сказать,

Устроены так люди,

Желают знать, желают знать,

Желают знать, что будет…

Но вот Миша, шедший впереди, остановился и сделал знак, чтобы все тихо подошли к нему. И, о чудо – на полянке под деревом сидел сам Пушкин и, читая какую-то книжку, грыз травинку. Не узнать эти кудряшки и смуглый профиль просто невозможно, и все, замерев, затаили дыхание и просто любовались им. Но тут и попаданцев, и самого Сашу вспугнул чей-то крик:

– Эй, Пушкин! Француз (это лицейское прозвище Саши), ты где?

И на полянку выскочил плотненький мальчик с очень знакомым лицом. Да это же «друг Жано», Ванечка Пущин, ближайший друг Александра. Вот и выход попаданцев, надо подойти к мальчикам, пока они не убежали. И запев чуть погромче, наши путешественники всей гурьбой вышли на полянку. Друзья стоят чуть в сторонке, а Наталья подходит ближе:

– Ах, какие молоденькие да хорошенькие господа! А позолотите ручку цыганке, она вам все расскажет да предскажет!

И пока оторопелые юноши еще не пришли в себя, она взяла руку Ивана Пущина:

– Ну что, друг Жано! Сейчас все про тебя расскажу.

Мальчик удивленно посмотрел на «цыганку-попаданку».

– Да, Иван, не удивляйся, я все про тебя знаю. Друг ты верный и преданный, муж ученый будешь, писатель хороший. Но запомни дату: 14 декабря 1825 года. В этот день постарайся уехать из Петербурга и Кюхельбекера, Кюхлю, об этом же предупреди. И ради бога, не всегда верь всем своим знакомым, иначе в беду большую попадешь, в Сибири окажешься. Эти же слова и Вильгельму передай!

Пока Ваня переваривает