Сколопендроморф - Тимур Аскарович Айтбаев

и десятиметровая форма сколопендры, которую я мог «растянуть» до двадцати метров и тонны веса. В общем, сейчас я оказался с одной стороны доволен эволюцией Дара, который имел шикарную силу в перспективе, а с другой — несколько ограничен из-за новых условий. Впрочем, унывать смысла не было, ибо ментальный пакет с инструкцией по развитию кармана прилагался и было это до предела просто: нужно жрать биомассу, впихивая в карман чуть больше, чем он мог вмещать, да сливать туда природной энергии, чем больше — тем лучше. Собственно, саморазвитием я и занялся, когда вышел из медитации и в двух словах объяснил Ио, что получил и куда направляюсь.

Первым же делом я пробежался по округе и выловил гигантскую стрекозу, которую тут же ритуалом отправил перевариваться в «слот» Дара. Много времени это занять не должно было, так как магическое насекомое не обладало чем-то выдающимся, кроме крыльев. Вот именно они меня и интересовали, ибо летать мне нравилось, но прилепить к пауку или сколопендре крылья филина или виверны было… сложновато. А вот крылья и мышечный каркас стрекозы подойдут идеально, как и немного более совершенные глаза.

А вот когда я засел за серьезную практику в метаморфизме, то по полной осознал его сложность вообще и некоторую ограниченность моего Дара в частности. Дело в том, что я могу перестраиваться только по уже готовым шаблонам. Так сказать, собираю конструктор из предоставленных деталей. Вот только если при полном превращении в сколопендру я не трачу магию на поддержание формы, то при добавлении туда паучьих желез магия начинает по чуть-чуть тратиться, а если я попытаюсь прилепить к сколопендре лисий хвост, крылья филина и кошачью жопу, то траты маны начинаются весьма и весьма серьезные, но… Оно работает.

В момент, когда я умудрился отрастить на сколопендре крылья филина и взлететь на них в воздух, моему охреневанию не было предела. Ибо это химерологическое порождение больного разума с точки зрения здравого смысла не могло не то что работать, а просто жить из-за радикально несовместимой биологии. Но оно работало. Жрало ману как не в себя, но работало! Да, я раньше умудрялся отращивать на человеческой руке хитиновые клинки, но это было немного другое — я там просто временно менял состав кожи, не трогая внутреннее строение конечностей, да и на клеточном уровне все было более-менее ровно. Тут же я просто кусок тела филина криво-косо прилепил к телу сколопендры и заставил все это жить и работать буквально продавливая реальность своей магией, убеждая её в нормальности данного бреда.

В общем, после своих опытов я вывел следующее. Для нормального использования метаморфизма нужно будет либо сканировать очень много самой разнообразной живности, либо запасаться огромным количеством магии, которой можно будет пересиливать собственное невежество. Вариант изучения обычной биологии, цитологии и смежных наук у нормисов тоже был, но проблема в том, что там изучались именно «обычные» организмы, в то время как под действием магии порой вылезали такие мутанты, что любой зоолог поседеет от ужаса. По-факту, мне оттуда хватает банальных школьных знаний, которых я нахватался еще в прошлой жизни, да здравого смысла, который говорит, что прикручивать голову медведя к телу пчелы не самое удачное решение, явно попахивающее незаконными веществами…

А вот карман с биомассой меня порадовал. Просидев пару часов в медитации и пустив на его развитие половину накопленной магии из стихийной жемчужины, я добился увеличения кармана на целый центнер. Правда не все так радужно: с каждым последующим килограммом скорость прогресса падала, да и восстанавливать объем маны в полсотни магистерских резервов я буду не один день. Но все равно у меня теплилась надежда к началу экзаменов не только догнать свои показатели по превращению до переделки Дара, но и существенно их увеличить.

* * *

Вынырнув с тропы я внимательно осмотрелся вокруг. Ночные болота были как всегда местом крайне опасным, так что никакая осторожность не будет излишней. К счастью, моя форма сколопендры из-за уменьшения размеров до пяти метров не уменьшила в своей опасности и прочности. Я бы сказал, что в дурной силе даже прибавил, так как теперь мог в любой момент изменить себя как пожелаю (хоть и с тратами магии), а уменьшение толщины хитина и мышц компенсировалось возросшей плотностью напитки аспектом жизни. Меня теперь, разве что, проглотить стало легче, но вряд ли кому-то из местных хищников понравится такое угощение, особенно когда я обрасту ядовитыми хитиновыми иглами и встану подобному умнику поперек глотки.

Вопреки моим опасениям, у небольшого практически круглого болотца никого опасного не оказалось. Я такому даже удивился, пока не услышал из-за деревьев гул сотен крылышек, от звука которых мысленно чертыхнулся и как можно тише уполз обратно на тропы, чтобы через пару секунд вынырнуть из кустов на краю болотной долины, где меня уже ждало трое девушек. Кстати, моя дорогая будущая супруга в данный момент с легким отвращением на лице молниями поджаривала какую-то зеленую многоножку, что стала уже почти черной и совсем-совсем мертвой, и лишь конвульсивно дергала лапками из-за проходящего по мышцам заряда тока.

Поежившись от такого зрелища и мысленно поблагодарив Ио за то, что на мне она практикует только метание сковородок, а не электрокинез, я с опаской подполз поближе.

— Кхм, девочки, — голос у сколопендры, которой я все же сумел добавить нормальные голосовые связки, был низкий, хриплый и какой-то… стрекочущий. — Я проверил. Там опасно. Лучше тихо прокрасться, взять цветок и так же тихо уйти. Если действовать быстро и аккуратно, то должны проскочить.

— Хоть такое поведение и претит мне, как потомку благородного рода, но я доверюсь вашему опыту, — с легким высокомерием в голосе заявила Сессилия. Впрочем, это у неё была скорее привычка, чем попытка как-то оскорбить собеседника. — Но если… Если не получится, то с кем придется драться?

— Драться не придется, — прохрипел я. — Если нас заметят, то я сразу вытащу нас оттуда. Там рой бродячих пчел.

Ио, наконец закончившая мучать трупик бедной многоножки, только сморщилась от неприятных воспоминаний, Сессилия непонимающе захлопала глазками, а вот Рыжая откровенно побледнела и даже непроизвольно отступила на шаг. И я её прекрасно понимаю — крайне неприятные твари как повадками, так и общей силой. Зато мед у них вкусный…

Дальше я все-таки убрал голосовые связки,