Генерал Кутепов. Гибель Старой гвардии - Андрей Петухов

Полковник Игнатьев приказал перенести штаб в расположение передовых цепей, за переполненный ранеными, догоравший Владиславов. Местоположение противника не было известно. Ночью могли произойти боевые столкновения, и командир полка распорядился выставить охранение и окопаться на все четыре стороны. Утром следующего дня в штабе полка подводили итоги боя, допрашивали пленных. Австрийцы признавались, что испытали ужас, видя шедших на них в атаку солдат-великанов, которых не останавливали кинжальный огонь пулеметов и артиллерийская шрапнель. «Полком взято в плен 56 офицеров и 1450 нижних чинов и захвачен 21 пулемет. Из строя выбыло 17 офицеров и более 800 солдат»[403].

Атака Старой гвардии в центр 10-го австрийского корпуса увенчалась блестящим успехом. Противник стал медленно отступать по всему фронту Петровской бригады. «2 сентября, – пишет австро-венгерская история войны, – наша 2-я дивизия подверглась сильной атаке. Несмотря на содействие своих резервов и 37-й гонведной дивизии, русская контратака в ее левый фланг вскоре заставила ее уступить противнику то небольшое пространство, которое ей удалось захватить»[404]. За Владиславов полковники Игнатьев и Казакевич получили ордена Святого Георгия IV степени.

Лейб-гвардии Преображенский полк выиграл бой. Но какой ценой досталась победа!.. В донесении начальника 1-й гвардейской пехотной дивизии генерала В. А. Олохова об итогах операции говорилось, что задачи, возложенные на 1-ю гвардейскую пехотную дивизию, выполнены полностью и что наибольшие потери понес лейб-гвардии Преображенский полк.

В числе выбывших офицеров после боя у деревни Владиславов – тяжело раненный в левую ногу штабс-капитан Кутепов. В тот же день, 20 августа (2 сентября) его эвакуировали в дивизионный лазарет 2-й гренадерской дивизии. Врач осмотрел рану – австрийская пуля прошла сквозь мягкие ткани и раздробила кость. Такое ранение требовало длительного лечения. На фронт Александр Павлович смог вернуться лишь 24 ноября (7 декабря)[405]. Все время лечения он не терял связь с полком и использовал любую возможность узнать что-то новое о своих боевых товарищах. Тем временем Старая гвардия вступила в череду беспрерывных боев.

Вскоре после боя у Владиславова последовала телеграмма Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. В ней говорилось, что ситуация на всех фронтах требует высокого напряжения сил гвардии. Немецкие войска уверенно наступали на Париж. Лишь ценой разгрома 2-й армии Северо-западного фронта, что отвлекла на себя часть германских сил, удалось спасти столицу Франции.

21 августа (3 сентября) лейб-гвардии Преображенский полк продолжал развивать наступление. 4-й батальон после короткого боя ворвался в деревню Валентынов. Все деревенские хаты и постройки были полны раненых и умирающих австрийцев. Увидев полкового священника отца Михаила Тихомирова, многие из тяжелораненых умоляли причастить их перед смертью. Тем временем, прикрывая отход своих частей, открыла огонь вражеская конная батарея. Полк занял позицию. Батальоны рассыпались в цепи. Под грохот рвущихся шрапнелей отец Михаил с христианской любовью исполнил волю умирающих…

В последующие два дня подошли другие гвардейские полки, а главное – корпусная артиллерия, которой так не хватало в бою у Владиславова. Теперь обе гвардейские дивизии в полном составе смогли принять участие в деле. Теснимые свежими частями первого гвардейского корпуса, австрийцы отступали к своей государственной границе, ведя ожесточенные арьергардные бои на хорошо подготовленных позициях.

Полковой священник отец протоиерей Михаил Тихомиров

23 августа (5 сентября) преображенцы штурмовали укрепленный район у Кршонова. В тот день с поручиком Торнау приключился любопытный случай, характерный для начала Великой войны. Находясь в цепях 2-го батальона, он увидел раненого австрийского офицера. «Ружейной пулей у него была перебита рука, и он очень страдал, – писал о происшествии С. А. Торнау. – При мне находилась фляжка с коньяком, и я налил ему немного в рот. Нагнувшись, я заметил лежащую около него сумку с картами, которую тотчас же и отобрал. Раскрыв сумку, я стал разглядывать карты со сделанными на них цветным карандашом отметками. Заинтересовавшись, что означали эти отметки, я обратился к офицеру с просьбой объяснить это мне. Как встрепанный, австриец вскочил на ноги и, взяв здоровую руку под козырек, спросил меня, с кем он имеет честь разговаривать. Я назвал себя и свой полк. Тогда австриец, оказавшийся впоследствии офицером Генерального штаба, сказал мне, что он такой же офицер, как и я, и что я должен прекрасно понимать, что на такие вопросы он не вправе отвечать. Молча отдав ему честь, я забрал с собой карты и отнес их графу Игнатьеву»[406].

Подпоручик Н. Д. Нелидов 1 с Георгиевскими наградами

Раненый подпоручик Н. Д. Нелидов 1

В бою у Кршонова отличился третий батальон. Стремительную атаку он завершил рукопашной схваткой, овладев сердцем позиции. Первыми ворвались на бруствер вражеского окопа подпоручики И. И. Комаров[407]и А. А. Абаза[408], за что были представлены к ордену Святого Георгия IV степени. Взято 600 пленных и 6 пулеметов. Смертельно ранен поручик Вансович 1[409]. Он скончался через два дня 25 августа (7 сентября). Тяжелые ранения получил прапорщик Кистер[410]. Его отправили в лазарет, но не прошло и месяца, как преображенцы узнали о его кончине 18 сентября (1 октября).