Антипиранья - Петр Заспа

Денис дал электродвигателю малый ход и заставил лодку всплыть так, что глаз перископа оказался над водой. До выхода из бухты оставалась еще сотня метров. Запомнив направление по компасу, он вновь отработал на погружение, и лодка податливо нырнула, повинуясь рулям. Вконец освоившись, Денис еще пару раз уточнял свое место, всплывая на перископную глубину. Затем рядом проплыли стены горловины бухты, и он вырвался в залив Фришес-Хафф. Теперь ему была открыта дорога на Кенигсберг. Остались позади рыщущие катера. Серые корпуса боевых кораблей уменьшились до размеров корабельных шлюпок, и тогда он решился завести основной двигатель. За спиной затрещали плевки выхлопов, и центральный пост тут же заполнился едким дымом, перемешанным с запахом бензина. Шноркель исправно подавал внутрь свежий воздух и отводил отработанные газы, но начинал делать это после того, как водитель «Бибера» уже успевал хорошенько отравить собственные легкие.

Денис поспешно натянул маску и переключился на дыхание смесью из ребризера. Что ж, создатели первых диверсионных лодок меньше всего думали о комфорте экипажа. А потому — терпи. Даже самим немцам каждый выход в море на «Бибере» был сродни броску на амбразуру и забрал немало жизней аквалангистов соединения «К». История по-разному оценивает вклад в войну этих мини-лодок. Оценки колеблются — от полной бесполезности до научного прорыва вперед, давшего направление целому классу диверсионной техники. Впрочем, сам адмирал Гельмут Гейе отзывался о «Бибере» так: «Это осуществленная идея, рожденная в голове фронтового солдата». Таким он и был, этот сложный в управлении, опасный и спорный «Бибер».

Но Денис с ним вполне управлялся, взглянул на лаг и даже удивленно присвистнул. Шесть узлов! С такой скоростью он через три часа увидит порт Кенигсберга. Пока ему удивительно везло. Будто в компенсацию за такой неудачный переброс гипербола теперь старалась сгладить свой промах легкой дорогой. По пути не встретился ни один корабль, который мог бы отстреляться по перископу, пусть и не такому заметному, как сама лодка, но оставляющему в хорошую погоду предательский след. Не увидели его и самолеты, поэтому три часа промелькнули быстро.

Сначала по курсу появилась серая полоска земли, укрытая белыми облаками. Затем показались чудом уцелевшие маяки, указывающие направление в порт Кенигсберга. А вскоре стал различим и сам город. Кое-где поднимались в небо столбы черного дыма. Они достигали стометровой высоты и превращались в зонты, расползающиеся в стороны. Широкий залив в одночасье сузился. Песчаная коса отрезала правый рукав реки Прегель от моря. С противоположной стороны сильное речное течение прорыло глубокий фарватер, заставляя корабли жаться к левому берегу залива.

Денис остановил двигатель и дальше пошел на электромоторе. За такой долгий путь он уже окончательно освоился с управлением и теперь играючи сбалансировал лодку так, что стеклянный глаз перископа едва-едва выглядывал над водой. Где-то в глубине порта просматривался силуэт корабля, но рейд был пуст. Теперь все внимание на берег. Беляев говорил, что искать часовню надо у реки, ближе к морю. Он уже находился в устье, но никакой часовни пока не видел. Вспоминая карту, лежавшую на столе Владимира Ивановича, Денис пытался привязать к местности то, что видел на ней. Река на карте изгибалась влево, на правом берегу стоял треугольник с подписью «Рай». Это он помнил четко, будто только что, минуту назад, тыкал пальцем в бумажный рулон, спорил с Беляевым в его кабинете.

Денис вывернул окуляр на максимальное увеличение и начал шаг за шагом изучать берег. Полоса песка сменилась холмами с редкими соснами, затем пошли каменные обрывы с рыжими полосами гранита. Перед глазами проплыли развалины какого-то сарая, а затем Денис увидел часовню. Он еще не успел ее как следует рассмотреть, но сразу понял: это она! Странная была часовня. С куполом, но без креста. Острый шпиль скрывался в маскировочной сетке, провисшей до крыши. Ни одного окна. Ни единого человека в радиусе видимости. Зато три ряда колючей проволоки. Прихожан здесь явно не ждали. Да и сама часовня прилепилась у самого берега на каменной глыбе, свисая одной стеной над водами реки и будто сторонясь чужих глаз.

Выполнив изящный поворот, Денис теперь нацелил лодку на эту скалу. Когда расстояние сократилось до трехсот метров, он смог наблюдать на единственной двери часовни выкрашенные черной краской древние руны и остроконечные знаки. Ни на йоту не сомневаясь, Денис переключил питание аккумулятора на торпеды. Дождавшись загорания зеленых контрольных ламп готовности, он один за другим дернул рычаги запуска. В перископ хорошо были видны белые дорожки воздушных пузырей, сливающиеся в одну. Взрыватели едва успели взвестись в боевое положение, как торпеды тут же прекратили свой бег, столкнувшись с отвесным уступом скалы. А дальше мощный огненный столб обратил утес в тысячу мелких камней, перемешанных с искрами, дымом и облаком пыли, в которое превратилась возвышавшаяся на нем часовня. Под обрывом возникла темная пропасть, и река мощным потоком ринулась в открывшееся подземелье.

Последствиями своей атаки Денис насладиться не успел, потому что сильный удар сотряс лодку и выбросил из воды остроносый корпус. «Бибер» заскрежетал, завалился набок и начал медленно уходить под воду, заполняясь через треснувший корпус. Денис открыл люк над головой и вынырнул в центре расползающегося на поверхности бензинового пятна. Рядом, поднимая фонтаны, падали камни, долетевшие с берега. Там, где стояла часовня, теперь в монолитном гранитном ряду, будто вырванный зуб, зияла дымящаяся прореха.

Он некстати вспомнил обещание, данное Беляеву, — повредить генератор всего лишь незначительно. Так, чтобы только остановить гиперболу. Да… понятие «незначительно» получилось у него очень размытым. Он нанес гиперболе такой удар, что ей впору завязываться в узел. Без вариантов и шансов на продолжение колебаний и всяких там раскачиваний. Получилось уж как получилось! Денис посмотрел на творение своих рук, нырнул и поплыл к противоположному берегу. Он победил, поэтому теперь имел полное право с чувством выполненного долга умыть руки и дожидаться возвращения в свое время где-нибудь в укромном месте.

Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

Поезд мчал его точь-в-точь так же, как в тот раз, когда они с Саней ехали покорять Сколково. Станции и леса походили на дежавю в воспаленном мозгу, проносились за окном размытой серой полосой. Казалось, все один в один как в прошлый раз! Даже сидел он в том же самом углу вагона, рядом с дверью. Не было только Сани в соседнем кресле. Теперь здесь сидел молодой парень, уткнувшийся в ноутбук. Да и симпатичная улыбчивая девушка, устроившаяся напротив Дениса, не вызывала желания пофлиртовать, как в прошлый раз, а лишь мешала сосредоточиться на собственных мыслях. Поезд стремительно нес его в Москву, приближал к завершающей точке этого любопытного сериала под названием «Гипербола» с Денисом в главной роли.

Он победил! Генератор уничтожен, впору объявить хеппи-энд. Но вот так просто завершить такую увлекательную историю Денис не мог. Нужна яркая концовка: герой торжествует, негодяи наказаны! Вернее, один негодяй. Таковым он, без сомнения, считал Ивана Степановича. И бросить ему в лицо победную фразу, что-то вроде: «Гореть тебе в аду» или еще лучше: «Я тебе не по зубам, старый сморчок», — Денис просто был обязан.