Песнь Шаннары - Терри Брукс

— Ли! Ли! — закричал он в ярости.

Принц забыл о своем обещании, данном друиду. Нет, он не может стоять в стороне и смотреть, как Алланон умирает. Однажды он спас его и теперь спасет.

— Рон, вернись! — тщетно взывала Брин.

Через мгновение Рон Ли уже стоял над сцепившимися врагами. Сверкающей молнией взметнулся меч Ли — меч, движимый колдовской силой, — и с сокрушительной мощью обрушился прямо на шею и плечи Джахира, разрубая и мышцы и кость. Джахир отпрянул от черной стали, вой, исполненный ужаса, вырвался из глотки, красное тело содрогнулось и резко выпрямилось, словно разрываемое изнутри.

— Так умри же, чудовище! — в ярости прокричал Рон при виде искромсанного, залитого кровью тела Алланона.

Но Джахир и не думал умирать. Не так просто. Рука его взметнулась, полоснув когтями по лицу горца. Тот отшатнулся, руки бессильно разжались, отпуская меч. А Джахир уже набросился на Рона с воем безумного ликования, словно новая боль придала ему силы и доставила непостижимое мерзкое наслаждение. Длинные когти вцепились в горца; чудище подняло юношу высоко в воздух и с размаху швырнуло о землю. И Рон не поднялся.

Но черный меч Ли, глубоко вонзившийся в тело Джахира, так и остался там. Против такого удара не устоял бы никто, однако Джахир просто вытащил меч, словно это была лишь пустяковая заноза. Мгновение он колебался, глядя на черный клинок, а потом отшвырнул его прочь от себя. Черной молнией меч промелькнул в воздухе и упал в бурлящие воды Гремящего Потока. Течение тут же подхватило его и унесло с собой, будто сухую корягу.

А Джахир уже рванулся туда, где лежал Алланон. Но друид все же смог подняться, чтобы встретить врага. Его черный плащ был изодран в клочья и, казалось, почернел еще больше, пропитавшись кровью. Джахир увидел, что враг встает, и буквально взбесился. С яростным воем он атаковал.

На этот раз друид даже и не пытался остановить его. Застигнув Джахира в прыжке, Алланон сомкнул руки на шее чудовища и стал сжимать ее, словно клещами. Не обращая внимания на терзающие его когти, друид повалил врага на землю, не ослабляя захвата. Из стиснутой глотки чудовища вырвался хриплый крик; красное тело забилось, корчась и извиваясь, как змея, пронзенная острым копьем. А руки друида сжимались, сильнее, сильнее… Джахир отчаянно лязгал зубами, но острые зубы хватали лишь воздух.

А потом Алланон вдруг отпустил шею чудовища и быстро просунул руки в разверстую пасть, глубоко, до самой глотки. Из напряженных пальцев вырвался синий огонь. Огонь друида прожег Джахира, добираясь до самых глубин его злобного существа. Джахир попытался было освободиться, но борьба длилась всего лишь мгновение: огонь вырвался наружу и чудовище словно взорвалось ослепительной вспышкой синего света.

Брин отвернулась, закрыв рукой глаза, — таким нестерпимым было сияние. А когда открыла их вновь, Алланон был один. На коленях — перед кучкой пепла.

Брин со всех ног бросилась к Рону. Сначала — к Рону, который лежал без сознания на черном краю оврага. Дыхание его было медленным и неглубоким. Девушка осторожно перевернула горца на спину и проверила, нет ли тяжелых ран или переломов. К счастью, все было цело, только из глубоких порезов на лице сочилась кровь. Брин стерла алые подтеки и поспешила к друиду.

А тот так и стоял на коленях перед горсткой пепла, что еще пару мгновений назад была Джахиром. Стоял, обхватив руками истерзанное тело и низко склонив голову. Его разодранный в клочья плащ отяжелел от крови.

Брин тихо опустилась на колени рядом с ним, потрясенная тем, что увидела. И действительно, раны друида были ужасны. Алланон устало приподнял голову и заглянул в глаза девушке.

— Я умираю, Брин Омсворд, — произнес он спокойно. Брин потрясла головой, но друид поднял руку, остановив ее горестный жест. — Слушай меня, девочка. Так было предсказано. Там, в Сланцевой долине, дух Бремана сказал… отец мой сказал, что так все и будет. Он сказал, что я должен уйти с земли, чтобы уже никогда не вернуться. И что это случится до того, как закончится наш поход. — Он поморщился от внезапного приступа боли. — Я думал, что смогу что-то сделать, чтобы все было иначе. Но Морды… Морды нашли способ вызвать Джахира, может быть зная… или просто надеясь, что мы с ним столкнемся на этом пути. Это — создание безумия. Он питается своей болью и болью других. И в своей ярости ранит не только тело, но и душу. От него нет защиты. Он разодрал бы себя на куски… лишь бы только меня уничтожить. Это — яд…

Друид задохнулся. Брин подвинулась ближе, отгоняя страх.

— Надо перевязать твои раны, Алланон. Нам нужно…

— Нет, Брин, все кончено, — оборвал он ее. — Мне уже ничто не поможет. Все будет так, как предсказано. — Друид обвел взглядом овраг. — Как предначертано. Лучше иди помоги принцу Ли. В него тоже проник этот яд. Теперь только он твой защитник… в чем он и клялся. — Взгляд Алланона вернулся к Брин. — И знай, его меч не потерян. Магическая сила не даст ему затеряться. Она найдет… путь в руки смертных… река вынесет меч в эти руки…

Он вновь замолчал, захлебнувшись словами, и скривился от нового приступа боли. Внезапно Брин лодалась вперед и обняла друида, крепко прижав к себе.

— Ничего больше не говори, — прошептала она со слезами на глазах.

Друид медленно выпрямился и отодвинулся от нее. Руки девушки были красны от крови Алланона. И вдруг он усмехнулся:

— Морды боятся меня. Они думают, я смогу их уничтожить. Но они ошибаются, да. Ты эта сила, Брин. Ты — та… против кого им не выстоять. Никому не выстоять. — Рука друида легла на запястье девушки. — Слушай меня. Твой отец не доверяет магии эльфов; он боится того, что она может сделать. И теперь я скажу тебе, девочка: у него есть причины не доверять ей. Для того, кто владеет ею, магия может быть порождением света или же порождением тьмы. В равной мере. Может быть, иногда она кажется просто забавой, игрушкой, но это не так. Остерегайся ее силы, ибо могущественней ее я не видел ничего. Используй силу как должно, и она охранит тебя и доведет до конца твоего похода. Используй ее как должно, и она сама уничтожит Идальч!

— Алланон, но без тебя я ничего не смогу! Ничего! — вскричала в отчаянии Брин.

— Сможешь и сделаешь. Ты обязана это сделать… Никого другого нет, только ты. Так было с Шиа. Так было с твоим отцом.

Брин молча кивнула, едва ли, впрочем, расслышав его. В ее смятенной душе бурлили самые разные чувства, пока девушка пыталась отгородиться от неизбежности происходящего.

— Век проходит, — прошептал Алланон, и глаза его зажглись черным огнем. — И друиды должны уйти вместе с ним. — Его рука осторожно легла на руку Брин. — Но истина, которую несу в себе я, последний из них, не должна исчезнуть из мира. Она должна остаться с теми, кто живет. И истину эту я передам тебе. Наклонись ко мне ближе.

Брин Омсворд подалась вперед, их лица почти соприкоснулись. Очень медленно, превозмогая боль, друид поднес руку к своей груди и просунул ее под изодранный плащ. И когда вытащил через мгновение, пальцы его были в крови. А потом Алланон ласково прикоснулся ко лбу Брин пальцами, теплыми от живой крови, его крови, и заговорил. На непонятном, таинственном языке. И от этих загадочных слов и от прикосновения друида что-то проникло в сознание Брин, накатило волной странного возбуждения. Как будто ослепительный поток пронесся перед глазами. А потом все пропало.