Когда мир изменился - Ник Перумов

не люблю самоубийц, уверенных в собственной неуязвимости.

Монах аж покраснел.

— Господне слово хранит меня!..

— Твоих послушников оно тоже хранило?.. Брось, патер, чем меньше Господа в твоих речах…

— Тем меньше той самой «магии», — перебил монах. — Ты забыл, откуда я её беру, некромаг? Из того самого «слова».

Фесс вновь пожал плечами.

— Хорошо. Что ты хочешь, отец Виллем?

— Ты можешь заткнуть эту дыру, некромаг?

— Прямо сейчас? Нет, не могу.

— А что собрался тогда делать? Что с этим стариканом Гольдони?

— Спит, я думаю, в своей постели. Ну, или варит эликсиры, если звёзды благоприятствуют. Он силён в алхимии, если я правильно понял его милость.

— Тьфу! — яростно прошипел монах. — Не играй словами, некромаг! У нас дыра в самую бездну, в обитель проклятых!.. А ты, похоже, расширил её ещё больше! Так, что тамошним тварям открыта дорога сюда! Потрясающая беспечность!..

— Ничего подобного, святой отец. Нам предстоит туда спуститься, в этот твой «город греха». Врага надо бить на его территории и желательно малой кровью.

— Так и знал, что ты это предложишь, — слегка побледнел монах. — С именем Господа на устах… что ж… если надо…

— Никто не знает, что там, внизу, — перебил его Фесс. — Никто там не бывал и не возвращался. Если я неправ, и архивы Святой Конгрегации хранят сведения о подобном — прошу прощения.

— Не хранят, — буркнул отец Виллем. — В том-то и дело.

— Тогда пойдём, — легко сказал некромант. — Разберусь со спуском, и пойдём. А дыру окружим отпорными чарами. Твари оттуда, как видишь, вполне себе смертны, хотя и крайне опасны. Мавзолей надо закрыть, запереть и запечатать. Сможешь договориться с его милостью, святой отец?

Тот кивнул.

— А та дева, которую мы спасли? Зачем она-таки понадобилась личу? Ты понял, некромант?

— Пока ещё нет. Их с Конрадом придётся оставить тут…

— Понимаю, понимаю. Под особым надзором его милости. Ладно, некромаг, и это сделаю. Не прося ничего взамен, прошу заметить!..

— Понимаю и ценю, святой отец.

— Дыру надо закрыть, — понизив голос, повторил монах. — Любой ценой. Если бы ты сказал мне, мол, послушника Господь к себе призвал, но портала больше нет — ей-же-ей, некромаг, добился б я, чтобы провозгласили тебя в Армере местночтимым. А так… похоже, и впрямь придётся в эту пасть проклятую лезть.

Отец Виллем не праздновал труса.

— У нас есть три пути, патер. Первый, самый простой — отыскать и разъяснить мэтра Гольдони. Второй, чуть посложнее, — обыскать катакомбы и найти логово лича, за коим я и гнался. И, наконец, третий, самый сложный — идти через портал.

— А как же спасённая дева? Она по какому пути?

— По моему собственному. Однако это потребует массы времени, и я даже примерно не знаю, как к нему подступиться.

— С ней тоже что-то не так, — буркнул монах. — На твоём месте, сударь некромаг, я бы держался от неё подальше. И вообще, сдал бы инквизиторам.

— Сдал?! Как это «сдал»?

— Глядишь, что-то они б из неё и извлекли бы, — отец Виллем равнодушно пожал плечами. — К настоящим ведьмам, ересиархам да варлокам их не подпустишь, но из одной девчонки они правду бы извлекли… да не бледней, сударь некромаг, не пытками, нет! Просто напугали бы… Так, вижу-вижу, уже весь белый от ярости. Это мне надо тебя спрашивать, сударь, — какой-такой твой собственный путь? Чем эта девчонка так важна?

— Тем, что она не из мест, ведомых здешним обитателям.

— А, — кивнул монах. — Слышал, слышал. Сказочная страна Эгест. Ну, знаешь, некромаг, умом расслабленных много у нас ходит. Так тебя эта байка занимает?

— В том числе и она, патер. В том числе и.

— Ну, дело твоё. Мне сказки, ежели они не еретичны, ничуть не мешают. Да даже если и еретичны, но мертвяков не поднимают, подожду в колокола бить, пока инквизитор потолковее не сыщется. Многие-то без ума повторяют, без злого умысла, а болваны эти р-раз, и на дыбу да под кнут. Огнём пытать да железом — тут соображения не надо.

— В общем, отец Виллем, коль ты со мной — то собирайся. Его милости скажи…

— Скажу, всё что надо. А тебе, некромаг, мой совет — сбрось с сердца тяжесть. Разберись с девой своей.

— Да не моя она! На Конрада глядит, ему глазки строит!..

— Ага! Значит, не так и расслаблена умом, как кажется! — усмехнулся монах. — Ладно, некромаг. Ступай. Я распоряжусь.

И протянул руку для пожатия.

Дева Этиа. А ведь патер Виллем прав — тайна эта ничуть не меньше раскрывшегося портала. И, если лич с таким старанием вытягивал из неё память, значит, она, эта память, для чего-то нужна. Причём именно как магический ингредиент.

Эх, драконица Кейден, загадочная целительница Ньес… как же вас сейчас не хватает. Особенно драконицы. Она-то умеет зрить сквозь магические преграды и барьеры, видеть стёртое и спрятанное.

В трактире, несмотря на глухую ночь, служка вновь с поклоном распахнул ему дверь, как и не спал; дверь же их с Конрадом комнаты оказалась заперта на засов, причём изнутри.

«Ага, точно — „я кладу свой меч меж нами“, — усмехнулся некромант. — Ну, дело молодое…» — и отправился всё к тому же служке, поискать какую ни есть лежанку.

Следующее утро ознаменовал визит хмурого и невыспавшегося Джиро. Конрад с девой Этией, оба несколько смущённые, вкушали завтрак под насмешливым взглядом некроманта, когда сержант угрюмо встал подле их стола.

— Их милость требует сударя некромага немедленно к себе. Нет, не во дворец. Куда ближе.

«Куда ближе» оказался соседний дом, соединённый с трактиром потайным ходом.

Его милость господин виконт в простом кожаном доспехе сидел за столом под низкими перекрытиями чердачного этажа. На изрезанной ножами столешнице — обнажённая шпага.

— Отставим титулы. Встреча неофициальная. Садись, некромаг.

Фесс повиновался. Ему не сильно понравилось, что сержант Джиро встал у него за спиной.

— Монах поведал